В том, что произошло на "Кренгольме", отразился в крайних формах достаточно распространенный конфликт, характерный для многих предприятий в послеприватизационный период.
Ровно два года назад была опубликована моя статья "Госсобственность меняет хозяина". Уже тогда я был уверен, что "в приватизации, на самом деле, не два участника, а три. Кроме продавца - государства и покупателя - нового собственника, есть третий - коллектив наемных работников. У него свои интересы в этом деле. И он вполне способен эти интересы защищать, потому что имеет эффективное средство давления на владельца собственности, если, конечно, ему удастся овладеть главным и самым сильным оружием: солидарностью". Считал тогда и тем более уверен сейчас, что наемным работникам имеет смысл сразу после приватизации предприятия дистанцироваться от предпринимателей-собственников. У них разные интересы. Неправда, что у тех и у других совпадают цели, когда речь идет о судьбе предприятия. Для коллектива наемных работников не существует пугающей альтернативы: или развитие дела собственником, или банкротство и закрытие рабочих мест. Банкротство для собственника и для коллектива - "две большие разницы". Кстати сказать, в большинстве случаев, и для нынешних владельцев банкротство означает потерю чужих денег. Дело в том, что купленные в рассрочку и по дешевке (половина стоимости покрывается "желтыми картами") предприятия тут же закладываются в банки под залог еще не выплаченного имущества (договор приватизации такую возможность давал) на сумму, сильно превышавшую цену покупки. Полученные кредитные средства частично идут на погашение очередных платежей Приватизационному агентству, а частично на предусмотренные бизнес-планом инвестиции в развитие производства.
В этих условиях превратится в полного собственника и устоять на рынке удается только при жесточайшем режиме экономии на всем и, прежде всего, на зарплате. Тогда можно будет отработать кредиты, стать полным и безраздельным владельцем имущества, а потом, под новый кредит купив землю, превратиться, наконец, в собственника недвижимости, являющейся, на самом деле, главной целью всей затеи, призванной обеспечить в любой момент ее владельцу и его наследникам возможность продажи или ипотечного залога этой самой недвижимости. Риск невелик. Не выйдет, так не выйдет. Деньги пропадут у банка, государство остается без налогов, а незадачливые владельцы будут искать себе другое применение. (Правда, пока выяснится неэффективность сделки по приватизации, временные собственники, как правило, неплохо навариваются за счет продажи части имущества или аренды помещений.)
А коллектив наемных работников? Они как получали зарплату у государственного предприятия, так и продолжают получать от собственника. В случае банкротства им станет платить следующий собственник, а если образуется задолженность - ее покрывает государство. У них две задачи: чтобы зарплата росла и число рабочих мест не сокращалось. Главное, чтобы они не прониклись пониманием ситуации и не согласились ждать прибавки к зарплате "до полной отдачи долгов". Потому что кроме частной задачи обеспечить приемлемый уровень оплаты труда у коллектива может быть вполне реализуемая цель сменить неудавшегося собственника по результатам банкротства. То есть превратить предприятие в собственность работников. И после того повторить операцию с кредитом, которую проделывало большинство из тех, кому удалась приватизация.
А почему сразу коллектив не брал предприятие в свои руки? Тому было две причины. Во-первых, совет Приватизационного агентства явно не любил арендные и прочие коллективные структуры. Во-вторых, мало оказалось коллективов, способных вести свою собственную игру, особенно когда отдельно от них приватизацию повели директора с ближайшим окружением. В том вся проблема. Чтобы стать действительным субъектом экономики наемные работники должны самоорганизоваться.
Непосредственно на предприятиях, в условиях пугающей опасности безработицы, в ситуации, когда наиболее грамотная часть работников объединилась вместе с директоратом в акционерные общества, ставшие собственниками имущества, становление коллектива, способного выработать собственную экономическую стратегию, маловероятно. А организаций, способных помочь организоваться наемным работникам, мало. Кроме нескольких отраслевых или региональных профсоюзных, других объединений нет. В то время как структур, отражающих интересы работодателей много. От сильных партий до различного рода союзов и объединений. Надо учитывать и то, что в результате реструктуризации крупных предприятий во время приватизации крупные производственные структуры разбиты на малочисленные по количеству работающих.
Как показало развитие ситуации на "Кренгольме", главная социально-экономическая проблема послеприватизационного периода начинает проявляться в общественно значимых формах. Это значит, что жизнь востребует объединение сил левой направленности. Как скоро это произойдет - посмотрим. Но о том, что задача такая встала в очередь дня кренгольмский случай свидетельствует достаточно убедительно. Тем более, что интеллектуальных сил, способных обеспечить разработку систем управления предприятий, основанных на собственности работников, в республике достаточно. Так же, как и зарубежного опыта в этом деле.