Все дело в простом расчете. Для того, чтобы привлечь внимание представителей так называемой организованной преступности, нужно или самому принадлежать к их числу, или представлять теневую экономику и полулегальный бизнес, или нарушить какие-то из неписаных законов и правил, принятых в этой среде, или, наконец, накопить праведными или неправедными средствами крупные капиталы, достойные интереса крутых парней.
Естественно, что абсолютное большинство населения к этим группам и категориям не принадлежит и потому надеется, что бритоголовые "качки" обойдут их своим вниманием.
Что же до милиции, которая, по определению классика советской поэзии "меня бережет", то можно долго рассказывать, как в наши дни любой человек в любой момент своей жизни и в любых обстоятельствах, без всякого повода со своей стороны, может оказаться задержанным, доставленным в отделение без объяснения причин и нередко избит там также без всяких объяснений.
Особенно лютует, как известно каждому москвичу и гостю столицы, ОМОН: завидев вооруженных автоматами людей в камуфляже, наиболее опытные и предусмотрительные граждане предпочитают не вступать с ними в пререкания по поводу того, за что и на каком основании, не "качать права", а сразу откупаться. Опыт научил, что никакие крики о невиновности и о нарушении гражданских и человеческих прав не приводят ни к чему, кроме лишних синяков и переломов.
Изредка, когда очередная милицейская операция затрагивает интересы слишком высокопоставленных лиц или переходит все рамки, в газетах и по телевидению разгорается скандал с разоблачениями и обращениями в правительство и комитеты защиты граждан.
Но в подобных случаях работники Министерства внутренних дел от рядовых до начальников с большими звездами на погонах тут же занимают круговую оборону и дружно заверяют всех и каждого, что о нарушениях закона и гражданских прав не может быть и речи, что все это выдумки злонамеренных нарушителей закона и их покровителей из масс-медиа и всего этого не было, потому что не могло быть никогда.
Сказанное можно проиллюстрировать на примере, происшедшем не далее как 1 сентября текущего года.
В одном из центральных районов Москвы есть Большая Татарская улица, а на этой улице, в полном соответствии с ее названием, находится так называемая Историческая мечеть - одно из самых почитаемых в российской столице мест для всех мусульман. В ней молятся и исповедующие ислам жители Москвы, и приезжие из Средней Азии, и гости из Чечни и другие "лица кавказской наружности"...
О событиях этого дня или, вернее, вечера рассказывать нужно или языком милицейского протокола, или строками из газетных репортажей.
Поскольку в освещении происшедшего источники кардинально расходятся, причем не только в оценке того, что случилось, но и просто в изложении фактов, следует выслушить и тех, и других.
"В прошлый вторник около 8 часов вечера два взвода омоновцев ворвались в молельную московской Исторической мечети на Большой Татарской улице, где в это время совершали вечерний намаз 20 мусульман. Побивая верующих дубинками, стражи порядка затолкали их в автобус и препроводили в находящееся неподалеку 47-е отделение милиции. К утру задержанных отпустили", - повествует, стараясь сохранить объективность при рассказе о бедах своих единоверцев, Сейфали Ахундов в "Общей газете".
На следующее утро член исполкома Исламского культурного центра Москвы Калимулла Хайрулин рассказывал о том же:
"Омоновцы, грубо затолкав задержанных в автобус, всячески унижали их, а некоторые из задержанных были избиты".
Разумеется, организаторам и исполнителям этой варварской акции бессмысленно напоминать, что во всем мире предназначенные для молитвы помещения - церкви, мечети, синагоги, даццаны - почитаются священными и неприкосновенными, что даже осужденные на смерть, если они укрывались в таких помещениях, пользовались защитой от преследующих их слуг закона, пока они находились под крышей молитвенного дома.
Также бессмысленно морализовать на тему о том, что допускать насилие против совершающих молитву - значит совершать святотатство, одинаково неприемлемое для всех религий.
Особо почитаются выражения почтительного уважения к мечетям теми, кто исповедует ислам.
Мусульмане никогда не войдут в помещение мечети, не совершив омовение, не оставив у входа обувь, с непокрытой головой.
Насколько можно представить, даже не будучи очевидцем происшедшего с касками на головах у омоновцев было все в порядке. Но полагать, что кому-то из них, находясь при исполнении специального задания, могло прийти в голову перед тем, как войти в помещение, где люди совершали намаз, разуться, довольно трудно.
Впрочем, находившимся в мечети в тот вечер было не до всех этих тонкостей.
Чувство возмущения и протеста, чувство собственного достоинства, грубо попранное вечером 1 октября, вылилось в то, что уже следующим утром к Исторической мечети стали собираться находящиеся в Москве мусульмане - постоянные жители и находящиеся проездом, верующие и атеисты. Собралась внушительная толпа возмущенных людей, среди которых, по свидетельству корреспондента "Комсомолки" Елены Лория, "участники событий делились со своими единоверцами и журналистами впечатлениями от минувшего вечера, возмущениями, действиями московского ОМОНа и были единодушны в одном: правоохранительные органы должны принести свои публичные извинения".
Ожидать от ОМОНа извинений, как показывает практика, бессмысленно. Вот что рассказывал директор Исламского культурного центра России Абул-Вахед Ниязов, побывавший в связи с этим делом в 47-м отделении милиции города Москвы: между семью и восемью часами вечера в его офис, находящийся неподалеку от мечети, прибежал имам мечети, сообщивший, что "перед четвертой молитвой в мечеть ворвались ОМОН и сотрудники 47-го отделения милиции. Мы пошли в отделение. В девять часов вечера уже почти всех отпустили. Но людей избивали, оскорбляли. А в это время у мечети собрались верующие. Возмущались действиями омоновцев... Хорошо, что к мечети приехали Юшенков и Починок. Это сдержало нас. Неизвестно, что могло случиться".
Существуют и свидетельства тех, кто оказался в числе препровожденных в милицию. "Омоновцы, - рассказывает один из них, Муса, - вошли на территорию мечети, в наше кафе, в помещение, где мы совершали омовения, и забрали всех, кто там находился. Потом нас, как бандитов, построили у отделения. Некоторых забрали наверх, некоторых посадили в "обезьянник". Оскорбляли. Один кричал: "Я таких, как ты, в Чечне убивал!.."
Пришло время выслушать и другую сторону.
По словам подполковника Владимира Комарова, заместителя начальника отдела московского ОМОНа, в тот день по всей Москве проводилась очередная плановая операция по изъятию оружия. Группе, работавшей в районе Большой Татарской, стало известно "по оперативной информации, что там находились люди, интересующие нас".
Но самое интересное то, что подполковник сказал дальше: "Никто из бойцов ОМОНа в мечеть не врывался. Мы уважаем чужую культуру и традиции. Мы христиане, а ребята были с оружием. Поэтому в мечеть даже не входили. Туда прошел только один сотрудник 47-го отделения милиции и вывел нескольких людей для проверки".
Деликатность и осторожность, проявленные к чувствам верующих работниками ударного отряда московской милиции, способна вызвать умиление: в помещение мечети, оказывается, войти доверили сотруднику - татарину по национальности и мусульманину по вероисповеданию, а он, зная обычаи, оставил у входа свои форменные сапоги и только после этого приступил к задержанию подозрительных лиц.
Мусульмане, и не только в Москве, расценили рейд милиции как глумление над верой и верующими. Имам Махмуд Велиев считает, что это была провокационная попытка столкнуть людей разных конфессий перед визитом в Москву лидера чеченских сепаратистов Зелимхана Яндарбиева. Представители МВД, напротив, утверждают, что никакой политики за их акцией нет и даже - более того - что налет на мечеть был произведен по звонку одного из противников нынешнего имама из конкурирующей группы верующих.
Тем не менее резонанс от налета на Историческую мечеть вышел далеко за рамки частного эпизода в работе милиции.
В Москву срочно прилетел председатель "Союза мусульман России" Надир Хачираев. Несколько членов Государственной думы потребовали тщательно расследовать инцидент, а материалы по нему передать в Генеральную прокуратуру. Лидеры мусульман запросили приема у Александра Лебедя и Юрия Лужкова.
Впрочем, сам мэр Москвы, даже не став разбираться в существе дела, заявил, что все разговоры о некорректном поведении московских милиционеров в столичной мечети - "неправда". Видно, он безоглядно доверяет рапортам и докладам милицейского начальства, или же происшедшее стало еще одним шагом в его политике по вытеснению из столицы всех "нежелательных лиц". Впрочем, это не в первый раз шеф российской столицы проявляет равнодушие к букве закона, если нарушения идут ему на руку.
Сняли сапоги омоновцы перед тем, как ворваться в мечеть или нет - по существу не имеет значения. Особенно, когда в сапогах маршируют по закону.