В числе таких центров находился и Объединенный институт физики Земли имени О.Ю.Шмидта, где находили время для веселья и шуток наряду с серьезными исследованиями по внутреннему строению нашей планеты, эволюции Земли, актуальными разработками в области сейсмологии и прогноза землетрясений.
Этот институт продолжает свое существование и в наши дни. Существование - точное слово для его нынешнего положения. Как и все остальные научные учреждения, входящие в систему Российской академии наук, он находится в положении, когда никому не до смеха.
Общее положение академической и - в несколько меньшей степени - прикладной науки, сложившееся в результате так называемых рыночных отношений, когда все, не приносящее немедленный доход, оказывается на задворках государственного и общественного внимания, рассматривалось на днях в Новосибирском Академгородке на всероссийском семинаре, посвященном теме: "Российская наука: состояние и проблемы развития".
Настроение участников семинара отнюдь не располагало к веселью. Директор научного центра "Вирус" Лев Сандахциев рассказал коллегам, как для того, чтобы как-то собрать средства для жизни, сотрудникам приходится вместо основной работы выпускать зеленку и йод на продажу. А член-корреспондент РАН Р.Сагдеев поделился опытом Международного томографического центра, который практикует платное обследование больных на уникальном томографе.
Даже на этом общем безрадостном фоне положение Института физики Земли выглядит особенно безнадежным: свою "продукцию" продать не могут, платного обслуживания клиентов наладить - тоже...
Работающие здесь 900 сотрудников получают от 2500 до 580 тысяч рублей в месяц, один - самый высокооплачиваемый - зарабатывает 700000, но у него неработающая жена и пятеро детей.
Отчаявшись привлечь внимание к положению института, его директор, известный геофизик академик Страхов вместе со старшим научным сотрудником, председателем профсоюзной организации Науменко-Бондаренко решились на беспрецедентный шаг.
1 октября они объявили голодовку.
ОИФЗ имеет славные традиции в прошлом. Основанный в 1928 году академиком Отто Юльевичем Шмидтом, он стал известен благодаря своему первому директору, ставшему организатором первой советской экспедиции на Северный полюс. Многие сотрудники находились в горячих точках, где происходили землетрясения и извержения вулканов. Но подобного здесь никогда не видели и не слышали.
"Академик голодает - это нечто невиданное для нашего уже в общем привычного к забастовкам и голодовкам сознания?" - спросил журналист А.Прокудин участников акции протеста.
"Нет, - ответил В.Н.Страхов, - случай голодания уже был, правда, по политическим мотивам, в защиту "прав человека". Это был А.Д.Сахаров. Кстати, отношусь к нему сугубо положительно, хотя считаю идеалистом".
Причина, заставившая крупного ученого обратиться к столь необычному выражению протеста, в наши дни обычна и банальна - работники его института оказались на грани бедности, и им приходится думать о том, как бы просуществовать, а не о научной работе. Ученый, привыкший прибегать к точным формулам и цифрам, считает: наука в состоянии кризиса гибнет через 5-7 лет, 5 из которых русская наука уже прошла. Времени для ее спасения практически не остается!
На собрании коллектива он сказал коллегам: голодать будут только только он и председатель профкома! После чего поставил в своем директорском кабинете в тихом московском переулке неподалеку от площади Восстания раскладушку, принес из дома теплое солдатское одеяло и начал голодовку. Впрочем, продолжая днем исполнять свои директорские обязанности.
"О гибели науки уже столько времени говорят и пишут, и абсолютно ничего не меняется. Кто-то должен "лечь на рельсы", перейти к более решительным действиям", - убежден Владимир Николаевич.
К первому октября, очередному дню выплаты зарплаты, сотрудники, как месяц и два месяца назад, не получили ни копейки. За электричество и отопление платить нечем, и их грозят отключить со дня на день. Руководство должно выбирать: либо спасать здание, выплатив хоть часть долга, либо заплатить какие-то деньги людям, но зато пойти на улицу. Директор считает, что у работников произошел надлом, 30 научных работников выехали за рубеж, отъезд десятерых из них он считает "потерей национального масштаба".
Что оставалось предпринять руководителю, наблюдающему, как у него на глазах гибнет его детище? Он написал письма о состоянии дел в ОИФЗе премьер-министру В.Черномырдину, вице-премьеру, главе Госкомитета по науке и технологиям В.Фортову, вице-премьеру, министру финансов А.Лифшицу, секретарю Совета безопасности А.Лебедю.
И начал голодовку.
Академику Страхову - 64 года. В Институт физики Земли он пришел в 1959 году, с 89-го года стал его директором. Сфера его научных интересов - сугубо академическая: интерпретация измерений гравитационных и магнитных полей, реконструкция на их основе строения Земли. На его счету свыше 450 научных трудов.
Но на его счету и букет болезней, сопутствующих немолодому возрасту - повышенное давление, сахарный диабет и прочее. Понятно, какой риск при таких болезнях несет голодовка.
Но, приняв решение, Владимир Николаевич вместе с Игорем Ивановичем твердо стояли на своем, принимая только минеральную воду.
На адрес института со всех концов страны идут телеграммы: "Решительно поддерживаем ваш протест против унижения отечественной науки", "Восхищены мужественным поступком"...
Следует сказать, что, как это свойственно большим людям, академик Страхов и в этой драматической ситуации умудряется сохранить чувство юмора. Коллегам, рвущимся разделить с ним голодовку, он нарисовал такую картину: "Предлагаю всем, - а нас тысячи полторы - собраться в актовом зале МГУ, соседние же помещения заставить клистирами. Такого зрелища не выдержит ни одно правительство!"
Тем не менее он продолжал настаивать: "Голодаем вдвоем!" Хотя на самом деле любимое число Страхова не двойка, а четверка. Он придает ему какой-то мистический смысл, выстраивая по всякому поводу так называемые "тетрады":
"Есть великая тетрада: Культура, Наука, Здравоохранение, Образование. Теперь фактически вся она обусловлена развитием науки".
Потому он убежден, что помощь науке нужна в первую очередь.
"Российская наука, которая является преемницей советской, в начале 70-х годов давала поток публикаций, составлявший 20 процентов от общего мирового. Это великая наука с огромными достижениями! И вот когда сейчас она пришла в такой колоссальный упадок - это просто трагедия!"
Действительно, неудачи в очередных международных соревнованиях российских хоккеистов или футболистов становятся предметом всенародного обсуждения и горячих споров о том, как срочно исправить положение. Тогда как в те дни, когда Страхов и Науменко-Бондаренко держали голодовку, были объявлены имена новых лауреатов Нобелевской премии, среди которых вот уже который год подряд не было ни одного представителя российской науки, и это не вызвало тревоги ни в обществе, ни в правительственных кругах, которым по долгу службы положено курировать науку и воспитание новых научных кадров.
В.Строев показывает телеграмму, пришедшую в ОИФЗ от начальника Камчатской сейсмологической партии геофизической службы РАН:
"Сообщаю Вам, что из-за катастрофического положения в финансировании сейсмические наблюдения на территории Камчатки будут прекращены в ближайшую неделю".
Сигналы бедствия поступают со всех концов страны: без отопления остался Карельский научный центр, в институтах Дальневосточного отделения Академии наук отключены из-за неуплаты абонентской задолженности все телефоны, в операционных помещениях Института мозга человека РАН в Санкт-Петербурге температура не поднимается выше двенадцати градусов...
В переданном для печати заявлении участников акции протеста содержатся четыре главных требования - опять тетрада: "Первое: расходы на науку должны быть перенесены в число защищенных статей бюджета. Второе: должны быть социальные программы по техническому перевооружению науки и, прежде всего, - сохранение институтов РАН. Третье: общий уровень расходов на науку должен ежегодно возрастать, составляя в 1997 году, в соответствии с недавно принятым законом, 4 процента от расходной части бюджета. И четвертое, можно сказать, цеховое требование: вернуть РАН те долги, что образовались за этот год".
Все-таки, скорее всего, и он, академик Страхов, идеалист, выдвигая лозунги, которые сегодня звучат так несовременно: "Из искры возгорится пламя!" и "Нам надо действовать как триста спартанцев!"
Руководство Академии наук не поддержало его акцию, члены президиума РАН всячески пытались отговорить академика, ссылаясь на общее тяжелое экономическое положение. Ни президент РАН Юрий Осипов, ни председатель ГКНТ Владимир Фортов на пресс-конференцию, посвященную протесту ученых, не пришли. Вот отрывок из коммюнике:
"7 октября на встрече директоров и председателей профкомов институтов с руководством РАН последее выступило против проведения каких-либо акций протеста, сославшись на трудности в экономике в целом. Лишь в конце заседания было дано слово В.Н.Страхову, который заявил, что меры руководства РАН по защите науки недостаточны и нужны более решительные действия. Выступление академика было встречено аплодисментами".
Сам Владимир Николаевич не теряет веры: "Надо бороться, надо остро ставить эти вопросы. Наука, хоть и агонизирует, но все-таки еще живет. Мы знаем, что медицина сейчас из клинической смерти человека выводит. И при соответствующем отношении нынешнюю санкцию можно превратить в некую нормальную функциональную деятельность".
Нет, физики не шутят!