Судите сами, действительно ли стоят воспоминания Коржакова трех миллионов долларов, которые он запросил у "Совершенно секретно".
Полеты во сне и наяву
Однажды около полуночи в квартире автора зазвонил телефон. Таня, дочь Бориса Николаевича, в то время еще простого депутата Верховного Совета СССР, сообщала, что пропал папа, не вернулся из Раменок со встречи с общественностью. Нет его и на даче в Успенском. Был конец сентября. В старой литровой бутылке из-под вермута автор хранил самогон. (Еще когда Лигачев боролся против пьянства, жена Ирина научилась гнать самогон отменного качества. Коржаков тоже принимал участие в запрещенном процессе - собирал в лесу зверобой, выращивал на даче тархун). Вместо закуски бросил в сумку несколько яблок и побежал к машине. Гнал на своей "Ниве" 120 километров в час. Примчался к посту госдачи в Успенском и увидел жалкую картину: Ельцин лежал на лавке в милицейской будке неподвижно, в одних мокрых белых трусах. Растерянные милиционеры накрыли его бушлатом, а рядом с лавкой поставили обогреватель. Заметив автора, Борис Николаевич заплакал. Коржаков тут же налил стакан самогона. Приподнял его голову и фактически влил содержимое в рот. Ельцин так сильно замерз, что даже не почувствовал крепости напитка. Закусил яблоком и опять неподвижно застыл на лавке. Автор растер его самогоном. Затем выслушал рассказ о том, как Ельцина хотели утопить.
В этом рассказе, сообщает автор, почти все показалось странным. Если бы Ельцина действительно хотели убить, то для надежности, перед тем как бросить в реку, стукнули бы по голове. Да и откуда нападавшие знали, что Ельцин пойдет на дачу пешком? Его ведь всегда подвозили на машине к дому. Удивил и рассказ о том, как бросили Ельцина в реку в мешке.
Уже в воде Борис Николаевич мешок развязал, когда почувствовал, что тонет. Эта информация озадачила автора еще больше: странные головорезы попались - мешка на голове завязать не могут. Минут через пять после первого стакана он влил в шефа второй, а потом и третий. Позднее подъехали Наина Иосифовна и Татьяна с мужем. Выходят из машины и уже заранее рыдают. Наина Иосифовна бросилась к мужу и запричитала: Боря, Боря, что с тобой?
У Бори слезы выступили, но он уже согрелся, пришел в чувство. Слегка шатающегося, мы довели его до машины, рассказывает автор.
Операция "Закат"
В следующей главе повествуется о том, почему за три месяца до президентских выборов Ельцин уволил своего личного повара Дмитрия Самарина и всю его команду.
Коржаков приказал не хранить ни одной бутылки спиртного на президентской кухне. Ельцин знал об этом и, если очень хотел выпить, приглашал кого-нибудь на государственный прием. Встречи с Черномырдиным, например, всегда заканчивались для Ельцина необходимым расслаблением. Но порой от нетерпения он вызывал кого-нибудь из дежурных в приемной и приказывал сбегать за бутылкой.
Сотрудник тут же прибегал к Коржакову и спрашивал: что делать, Борис Николаевич дал 100 долларов и просит принести бутылочку...
Несчастного парня, пишет автор, он посылал менять деньги, а сам доставал из стола "нужную" водку. Ребята с Петровки, 38, достали Коржакову аппарат для закатывания пробок на бутылках. И он, сидя в кремлевском кабинете, занимался производством разбавленной водки. Доставал чистенькую бутылку, почти до горлышка заполнял питьевой водой, затем добавлял в нее немного хорошей водки. Быстро закатывал напиток (про себя называл эту операцию "Закат") и вручал дежурному, который к этому времени уже успевал поменять доллары. Затем он инструктировал, чтобы тот отдал сдачу президенту и сказал, что только такая водка и продавалась. Ельцин, пишет автор, плохо разбирался во вкусе "беленькой". Если он жаловался своему телохранителю, что "какая-то слабая попалась", то тот его успокаивал, что она просто мягкая.
Не давать водки вообще, увы, было невозможно. Даже после шунтирования, несмотря на строжайший запрет врачей, как утверждается в рукописи, Наина Иосифовна все-таки проносила супругу коньяк.
Перед выборами Черномырдин регулярно посещал Ельцина. Побеседовав, они обычно обедали. К этим встречам на презедентской кухне готовились - в шкаф ставили две бутылки "проверенной" водки, сфабрикованные из одной нормальной. Но однажды случилась накладка. Виктор Степанович покинул Бориса Николаевича на редкость быстро. Шеф ринулся на кухню и устроил проверку. Он обнаружил две нераспечатанные бутылки. Налил в ярости сам себе полный стакан и выпил. Затем позвонил Коржакову по прямому телефону и приказал уволить всю кухню. До одного. За то, что его постоянно обманывают, говоря, что на кухне водки нет.
Калинка-малинка
18 августа 1991 года, за день до путча, Ельцин гостил в Казахстане у Назарбаева. Встречали его по высшему разряду. После купания в горной речушке и возлияний в юрте в местном краеведческом музее в честь президента России дали концерт. Девушки пели песни и играли на домрах. Им стал подпевать и подыгрывать на домре Нурсултан Назарбаев. Присоединился к ансамблю и Борис Николаевич, он решил аккомпанировать им на ложках. Рядом с президентом оказался начальник хозяйственного управления Зайганов, он всегда стремился поплотнее приблизиться к Ельцину, особенно перед телекамерами. На этот раз Зайганов уселся прямо у ног президента. И когда Борис Николаевич заиграл на ложках, ему, вспоминает автор, очень понравилось отбивать ритм - сначала по своей ноге, как и положено, а затем - по голове подчиненного. Зрители лопались от смеха.
Творческая находка запомнилась президенту, и в дальнейшем он взял ее на вооружение: играя, он часто охаживал соседей по головам. Однажды так не повезло президенту Киргизии Акаеву. Причем ложка на этот раз была железная.
Автор подметил, что как только Ельцин собирался на каком-нибудь мероприятии поиграть на ложках, сопровождающие его лица тихонечко отсаживались подальше или вежливо уходили покурить.
Кремлевская коммуналка на осенней улице
Ответственная должность автора позволяла ему наблюдать "цвет нашей нации" не только на работе со всеми ее путчами и передрягами, но и в быту. Собственно, быту и описаниям кулуарной жизни окружения президента посвящена добрая часть генеральских воспоминаний. Особенно бесценна с этой точки зрения глава, в которой автор рассказывает о том, как в 1992 году, в разгар борьбы с привилегиями, Борис Николаевич задумал построить отдельный дом для себя, своей семьи и для ближайшего окружения. Ельцину не с руки показалось жить в 460-метровой квартире Брежнева на улице Щусева (ее в конце концов занял Хасбулатов), не понравилась ему и фешенебельная квартира Горбачева на Воробьиных горах, предназначенная для официальных приемов. Кстати, спальный гарнитур Горбачевых из карельской березы с изящной инкрустацией, который очень понравился Наине Иосифовне, все уже перекочевал в Горки-10, на личную дачу Ельциных.
В общем, построили в Крылатском президентский дом. И события стали развиваться, как в известной русской сказке про теремок. Прослышав про суперпрестижный дом на Осенней улице, к Коржакову зачастили ходоки. Шахрай стал жаловаться, что ему кто-то постоянно угрожает, третирует его жену и она не может спокойно гулять с детишками во дворе. Поселили Шахрая. Потом подошел после какого-то совещания Гайдар и стал жалостливым голосом рассказывать, что ему небезопасно жить на первом этаже. Приняли в жильцы Гайдара. Очень просился министр безопасности, но вместо него взяли Виктора Ерина и не пожалели. Взяли сатирика Михаила Задорнова, чтобы веселил. В общем, кандидатуру каждого соседа президент утверждал персонально: Коржаков, Грачев, Барсуков, Черномырдин, Суханов. Вначале, как пишет автор, жили дружно и весело. Борис Николаевич даже планировал организовать в подъезде общую прачечную, построить рядом крытый теннисный корт, спортзал, подземный гараж, сауну с баром. Но, по словам автора, они с Барсуковым убедили президента в том, что это слишком дорого. Коммунального рая на Осенней улице не получилось. Большинство жильцов перессорились. И, как рассказывает автор, старались избегать встреч на лестнице, а если все-таки сталкивались друг с другом, то отворачивались.
Ельцин и деньги
После выхода второй книги "Записки президента" ежемесячно шефу приносили причитающиеся проценты со счета в английском банке - тысяч по шестнадцать долларов. Борис Николаевич всегда тщательно укладывал полученные доллары в сейф, ключи от которого доверял только Коржакову и Илюшину.
Как-то Коржаков завел с шефом разговор о том, что пришло время заплатить за строительство его личной дачи в Горках-10. Принес накладные. Речь шла о смешной для Ельцина сумме в пятнадцать тысяч долларов. Но, разглядев итоговую цифру в смете, президент неожиданно возмутился и громогласно заявил, что таких денег отродясь не видел.
Тут уж даже Коржаков не выдержал и напомнил шефу, что он сам в прошлом строитель и что расценки и без того удешевили до предела.
Во время обеда Борис Николаевич вдруг встал из-за стола, ушел к себе в комнату и открыл сейф. Вернувшись, он, будто делая одолжение, отдал пятнадцать тысяч Коржакову.
Григорий НЕХОРОШЕВ
Сергей СОКОЛОВ