...Знакомые физики уверяют меня, что во время празднования 850-летия Москвы в облаках с помощью специальной лазерной установки возникнет Богородица и легко спустится на грешную землю - прямо к мэру города Юрию Лужкову. Замечательной мистерии может помешать только безупречность погоды, но ведь облака можно не только разгонять, но, напротив, и собирать их в кучи для успеха искусства. Таким образом, возрождение духовности идет рука об руку с неуклонным развитием цивилизации, техники и науки, обеспечивая высокие темпы всевозможных всходов.
Просачивается неприкрытая духовность даже в политико-публицистические передачи телеканала ОРТ. Не так давно, например, Сергей Доренко поставил принципиально вопрос о нравственном облике известной героини Достоевского, несущей духовный свет толпам передовых каторжан. Политический комментатор цитировал как самого классика, так и критика Писарева, вопрошая с риторическим оттенком: пошла Сонечка по желтому билету, чтобы спасти и наркормить семью, или же была она шлюхой обыкновенной, да и дело с концом?
Восходящая, а, впрочем, уже взошедшая звезда Сергея Бодрова также связана с теленебосклоном: он - один из ведущих публицистической программы "Взгляд", специализирующийся, в частности, на армейских проблемах и даже время от времени появляющийся на экране в камуфляже. В легендарном уже "Кавказском пленнике" Сергей Бодров оттенял гагаринской улыбкой и духовным непротивленчеством смертельные военные игры персонажа Олега Меньшикова. Там, в "Кавказском пленнике" Сергей Бодров не обагрил руки кровью, а потому выжил и даже получил какую-то награду за эту роль, хотя, собственно, никаких кинематографических открытий за ним не числилось и одобрение в "наше жестокое время" получил, скорее, его персонаж.
(Открытое, обаятельное лицо, готовое стать символом поколения, вполне может быть достаточным основанием для кинематографической карьеры. Так, на мой взгляд, стал звездой Леонардо ДиКаприо, сыгравший в "Ромео и Джульетте" и "Комнате Марвина" не столько персонажи, сколько открытую улыбку и добрый взгляд.)
Словом, Сергей Бодров одной своей внешностью перекинул мост через пропасть. Пропасть между положительными героями прошедшего времени и положительными героями времени нашего.
Состоялась, так сказать, духовная смычка.
И вот выходит новая лента с Сергеем Бодровым в главной роли. Фильм Алексея Балабанова "Брат", съездивший и на Каннский фестиваль, побывавший и в Американской киноакадемии, и на Московском юбилейном фестивале (только что он появился в видеопрокате на Виру, 23).
И вновь мы видим приятное, обаятельное лицо, не "обезображенное" рефлексией, не отражающее душевные переживания, мы видим глаза, в которых никогда не бывает хотя бы промелька ужаса, радости, удивления, тревоги... Лицо-плакат, плоскостное решение темы, лицо-символ.
Да и Бог бы с ним, но обаятельный плакат висит на стене нового содержания. Персонаж Бодрова вновь связан с армией: он возвращается после срочной службы и как-то естественно, легко, просто становится профессиональным убийцей.
За этим выбором героя не стоит ничего: нет ни сюжетной, ни жанровой, ни условной, ни эстетической, ни хоть какой-нибудь, черт побери, мотивировки. Просто вернулся милый человек из армии, да и стал убивать.
Это не триллер - в триллере мы сочувствуем герою и солидарны с ним в его борьбе за справедливость.
Это не психологическая драма - в драме мы понимаем героя, ибо видим, что именно привело его к убийствам и, главное, видим пути, по которым он пойдет к наказанию-исправлению.
Это не фильм-метафора, ибо здесь нет ни одного художественного приема, переплавляющего фотографию, факт, документ в пространство субъективного, творческого видения.
Это холодная, спекулятивная чернуха, принципиально лишенная признаков искусства. Мы узнаем о герое: он не любит евреев и "чернокожих", впрочем, русских людей он тоже не любит. Ну, "не любит" - это слишком сильное для него слово, он до такого градуса чувств не доходит. Один хороший человек в фильме - немец, постоянно повторяющий: "Что русскому хорошо, то немцу смерть". Получается, что русскому хорошо только одно - убивать, избивать, воровать, слушать музыку Вячеслава Бутусова... Не может, значит, немец этого никак вынести.
Но на одном третировании нации, на обливании ее грязью, на изымании из камеры оператора всего, что составляет многообразие жизни - а так именно и делается спекулятивная чернуха, - можно построить фашистский манифест, но нельзя заставить его читать, как художественное произведение.
Бандитизм "Брата" заключается в демонстративном обаянии персонажа Бодрова; именно плакатное, картонное обаяние и внушает зрителю уверенность в правильности и естественности всех его жестов, в основном сводимых к нажиманию на спусковой крючок.
Рекламные аннотации к ленте сообщали что-то о незамутненной и нетронутой душе главного героя, который хотя пока и убил человек восемь, но только от душевной незрелости, а во всем остальном, кроме убийств, он человек добрый и достойный. Подобные "находки" описаны в сказке о голом короле, где придворные охотно обсуждают новое платье короля в страхе, что иначе их заподозрят в отсутствии ума и праве заниматься кинокритикой... (Кстати, жалко прощаться с ними, не сделав напоследок даже маленького подарка: через всю ленту катается по экрану без всякого дела грузовой трамвайчик. Может быть, это сложная метафора-мифологема? Может быть, здесь речь идет о заблудившемся трамвае Гумилева, все еще бьющемся в железных тисках неотремонтированных рельсов Петербурга? А, может быть, это воздушный поцелуй с политическим оттенком, посылаемый трамваю из "Рабы любви" Никиты Михалкова, трамваю, в котором едет на смерть за революцию героиня Елены Соловей?!)
Говорят, что русские и американцы очень похожи. Во всяком случае, и американцы не прочь время от времени как следует обругать свою нацию, свое искусство, свою страну. Так и выходит на экраны фильм Пола Чарта "Настоящие американцы".
Впрочем, основное ерничество заключено именно в самом названии ленты, которая с несколько прямолинейным, но все-таки юмором пародирует клише национальных триллеров, боевиков, фильмов-ужасов и так далее.
Созвездие прекрасных актеров, отказывающихся от традиционного американского обаяния и стандартно-привлекательной внешности: Фейруза Балк, Роберт Форстер, Аманда Ламмер, Пол Сорвино, Дэвид Тьюлис.
Роберт Форстер играет душевнобольного, убившего своего психиатра и выдающего себя за убитого. Судя по всему, разница между врачом и пациентом с годами оказалась не столь существенной. Во всяком случае, другим персонажам не приходит в голову, что психиатр, которому они доверяются, мнимый.
Нервные истеричные женщины, шулеры, наркоманы, полицейские (один держится буквы закона, другой - духа) разыгрывают привычный сюжет, который привычно тянется по шоссе, притормаживает у бензоколонок и придорожных гостиниц, раздевает героев, бросает их друг к другу в постель или заставляет их подолгу рассматривать свое лицо в несвежем зеркале над ржавым краном - пока не начнется стрельба.
Пародийность проглядывает в навязчивости штампов, в том, что ни одному из первоснажей мы не должны сочувствовать, в открытом финале: машины сталкиваются, но оператор не заглядывает в салоны, чтобы посмотреть на тех, кто остался в живых. Есть на всем даже какой-то отблеск цинично-ироничного взгляда классика Квентина Тарантино. Будьте мужественны, никому не доверяйте, готовьтесь к любым неожиданностям и, может быть, вас убьют не сейчас, а часа через два, а повезет, так и в следующей серии...
...Но как бы ни смеялись над собой американцы, они никогда не станут прогибаться в почтительном восторге перед каким-нибудь другим народом. И тут дело не в патриотизме, а именно в национальной терпимости. Подлинной терпимости, которая может сколько угодно играть в эстетизацию национальных особенностей, но никогда не переведет национальное в категорию этическую.
Даже в споре о духовности.
Елена СКУЛЬСКАЯ