И тогда великий Юрий Никулин пригласил Михаила Боярского в свою передачу, свой клуб анекдотов "Белый попугай". Михаил Боярский - единственный из всех заместителей Юрия Никулина по клубу (а среди заместителей Григорий Горин и Аркадий Арканов) - создал себе непререкаемый образ, врезающийся в память типаж в черно-белом графическом варианте: неизменная, никогда не снимаемая широкополая черная шляпа и черный свитер.
Трудно сказать, что именно выражает этот костюм. Может быть, он должен подчеркнуть сугубую интеллигентность носителя по аналогии с выражением: "А еще в шляпе...", а может быть, он должен напоминать о времени шестидесятников, объединяющем и Горина, и Арканова, и Боярского, - ведь именно шестидесятники ходили в черных свитерах, эпатируя мрачностью "верха", который обязан был быть светлым в традиционной оппозиции - белый верх, черный низ; а может быть, черный свитер и черная шляпа просто идут Боярскому, да к тому же весь черный костюм обрисовывает стройную, безупречно сохранившуюся фигуру. Безусловно, Михаил Боярский принадлежит к тем артистам, которые считают, что отменная физическая форма входит в состав профессии.
На фоне руководства "Белого попугая" стройный, в черном, с усами Михаил Боярский смотрится крайне выигрышно. Народный любимец Юрий Никулин обаятелен клоунским, ироничным обаянием; прославленный сценарист и драматург Горин привлекателен своей нелепостью, полным отсутствием дикции, возведенным как бы в художественный прием; Арканов обаятелен текстами, холодной, издевательской интонацией - и, естественно, роль героя-любовника с песнями и ариями отведена Михаилу Сергеевичу.
У Михаила Боярского крепкая семья, двое детей, сыну шестнадцать лет, дочери десять; идеалом женщины он считает маму, женщина, которая согревает сердце, - дочь, а вообще-то он еще верит в небывалую встречу с Женщиной!
Михаил Боярский охотно дает интервью, но умудряется почти ничего не говорить о себе, находя в таких разговорах, видимо, особый, азартный шик, спортивный интерес. Он легко стилизует свою речь под век минувший, всегда готов вскричать: "Сударыня, я к вашим услугам!", или "Честь имею!", или "Милостивый государь, благоволите..." и так далее.
"Комсомолка" сопровождает интервью с Михаилом Боярским снимком артиста на белом коне и уверяет, что именно так он шествует по жизни. Сам же он так себя характеризует:
- Люблю, когда проявляюсь как человек добрый, бескорыстный, умеющий прощать, веселый, не раздражающий никого. На самом деле я безумная зануда, сам себе на уме, злопамятный. Пытаюсь все это искоренить в себе. Но сложно, сложно...
С большой смелостью говорит Боярский о суевериях, гороскопах, знамениях, всех прочих модных вещах, озаривших наши потемки атеизма:
- Поскольку я артист, то суеверен чуть-чуть, к сожалению. Несмотря на то, что вера всуе недостойна христианина. О талисмане: у меня есть крест, который оставила мне моя мама после смерти. Это самая дорогая вещь.
Михаил Боярский принадлежит к тому типу людей, что хранят верность дружбе, возникшей в детстве и ранней юности. На мой взгляд, это свойство цельных натур, которые дорожат чувством собственного достоинства, не склонны изменять своим принципам, а потому хранят верность и другим, как себе. Больше всего он ценит тех, с кем ходил в школу, сидел за одной партой.
В отличие от многих и многих популярных людей Боярский не поддерживает разговор о деньгах, о бизнесе. Он считает, что если деньги - цель, то нужно вести себя, будто ты Остап Бендер и владеешь сотнями способов сравнительно честного отъема денег. Как, собственно, и живут сейчас те, у кого нет любимого дела. А если у вас есть любимое дело, считает Боярский, то и занимайтесь им, плюйте на все остальное, а уж будут деньги или нет, не имеет принципиального значения.
Сам он предан своему любимому делу - театру, кино, эстраде. Кроме всего прочего, это еще и питерская традиция преданности, и семейная традиция его семьи.
- Раньше, - говорит Боярский, - я посещал почти все спектакли БДТ, ходил в Театр имени Комиссаржевской, пока был жив мой отец, смотрел каждый спектакль с его участием по нескольку раз. В общем, ходил смотреть своих родных - в Пушкинский театр, где работал мой брат Саша Боярский. В театральном институте посещал все спектакли выпускников.
Раньше это было самое интересное - попасть на спектакль и услышать людей, которые заодно с тобой. Это была как бы родная подпольная организация. Все были не диссидентами, но людьми с совестью, а это не совмещалось с той властью. Сейчас же в театре нечего доказывать. Теперь я пойду смотреть только на артистов. Играет Алиса Фрейндлих - пойду...
Михаил Боярский кровно привязан к Дюма, к его героям, к его романтическим, показным страстям. Он привязан к д'Артаньяну и "Трех мушкетеров", и "Двадцати лет спустя", и "Виконта...". Сейчас он мечтает сыграть пожилого д'Артаньяна. Он считает, что душой он привязан больше к восемнадцатилетнему гасконцу, но во всем остальном ему как бы ближе д'Артаньян шестидесятилетний. Правда, напомним Боярскому, шестидесятилетний д'Артаньян не был описан Дюма. Дюма как бы не приходило в голову, что столь пожилой человек может волновать воображение столь хорошо сохранившегося и достаточно молодого артиста Михаила Боярского.
Впрочем, когда Боярского спрашивают о его здоровье, он отвечает: "Чего нет, того не потеряешь". Ну, это тоже своеобразная питерская традиция - немного недомогать. Со времен героев Достоевского, у которых всегда немного повышена температура и их чуть бьет лихорадка. Кстати, и худоба - питерская "чахоточная" традиция...
А вообще-то Михаил Боярский весь в будущем - он мечтает не только о встрече с Женщиной, он мечтает о настоящей работе - на сцене и в кино, он мечтает покорить в искусстве такую вершину, которую до него не покорял еще никто. Но искусство, слава Богу, и дает возможность всегда только мечтать о вершинах, ведь чем они выше, тем выше взбирается мечта о них.
Л. ЕЛЕНСКАЯ