В минувшее воскресенье, когда этот день по традиции отмечался на всем географическом пространстве бывшего СССР, серьезные сомнения в существовании армии высказал не кто иной, как сам министр обороны Российской Федерации Игорь Родионов.
Придя на встречу ветеранов Вооруженных сил, он облачился в парадный военный мундир с четырьмя большими генеральскими звездами на погонах. И уже в этом можно было увидеть желание подчеркнуть, что хоть президентским указом он и уволен из состава Вооруженных сил, но по-прежнему считает себя в строю, и право ношения мундира, предоставленное ему, как отставному генералу армии, для него вовсе не является пустой привилегией.
Но не внешний вид министра обороны вызвал наибольшую сенсацию, а его слова: опровергая утверждение самого президента, что между министром и секретарем Совета обороны Ю.Батуриным нет принципиальных разногласий в оценке состояния дел в армии и концепции предстоящей военной реформы, И.Родионов резко и недвусмысленно выступил против некоторых гражданских лиц, пытающихся в приукрашенном виде представить положение российской армии, и заявил, что предлагаемая ими военная реформа ведет к окончательному развалу Вооруженных сил России.
Бунт! Да еще на самой вершине армейской пирамиды!
Но, как писала вэти дни "Комсомольская правда", "в курилках Минобороны и Генштаба вчера обсуждались вещи куда более сенсационные: опубликован личный дневник полковника Баранца".
Что и говорить, полковник Баранец личность куда менее известная широкой публике, чем генерал Родионов, и в силу этого нуждается в представлении читателям. С 1983 года он служит в центральном аппарате Министерства обороны, затем - советник начальника Генерального штаба, начальник Информационно-аналитического отдела Управления информации, ныне - заместитель начальника пресс-службы Министерства обороны Российской Федерации.
Кстати, именно в последнем качестве он заставил недавно говорить о себе людей, не причастных к внутренним армейским делам. Еще не забылась история с увольнением главнокомандующего сухопутными силами МО генерал-полковника Семенова: из аппарата министра обороны вышла информация, что это увольнение состоялось по личному указанию президента, тогда как пресс-служба последнего предлагала противоположную версию: никакого распоряжения президента на сей счет не существует. Тогда В.Баранец и сделал достоянием журналистов точный текст резолюции президента, за что и поплатился: "Тогда я оказался козлом отпущения", - утверждает он.
Начиная еще с афганской кампании, в которой он принимал участие, Виктор Баранец вел для себя дневник, не предназначавшийся для печати, а потому предельно откровенный и честный, с прямыми характеристиками упоминавшихся лиц и нелицеприятными оценками их действий. Именно этот дневник он и решился, видя катастрофическое положение армии, предать огласке, опубликовав отрывки из него в газете "Совершенно секретно".
Более того, он не пожелал, как обычно бывает в подобных случаях, спрятаться за псевдонимом или скрыть свою личность, а напечатал отрывки из дневника под собственной фамилией, указав звание и должность, приложив к публикации фотографию. И вызвал тем самым нескрываемое удивление журналиста Игоря Черняка, бравшего у него интервью для "Комсомольской правды":
"Виктор Николаевич, извините, у вас есть справка о состоянии здоровья?" - "Я предвидел, что меня могут попытаться упрятать в психушку. Но у меня на руках результаты последней диспансеризации, где есть и заключение психиатра", - ответил Баранец.
Шок и удивление вызвало уже начало отрывка из дневника полковника Баранца, опубликованного в "Совершенно секретно" под названием "Армия и Ельцин": "Сквозь давно не мытые стекла своего генштабовского кабинета я гляжу на президентский кортеж, несущийся по Знаменке в сторону Кремля. Из моего окна очень удобно угрохать машину Ельцина..." И дальше он, как профессионал, перебирает варианты: "Гранатомет или граната "Ф-I" - вещи для этого отличные, но слишком шумные. Да и для прохожих небезопасно - много осколков". Можно "установить радиоуправляемую мину в люке канализации, над которым наш Верховный Главнокомандующий регулярно проезжает". Но мина на любой московской толкучке стоит 500 баксов: "Где взять деньги, если уже три месяца государство не отдает армии долги".
Недоумение корреспондента нарастает: "Но, согласитесь, нормальный человек не будет трубить на весь мир, как он хотел взорвать машину президента, но не хватило денег на мину..."
"Конечно, все мысли о "покушении" - не более чем всплеск эмоций: когда видишь, как на твоих глазах разваливают армию, унижают офицеров и генералов, как нищенствуют их семьи, а воры в погонах процветают, и понимаешь, что ты не в силах ничего изменить, - охватывает отчаяние".
Уже на следующее утро, после выхода в свет газеты с дневником отчаявшегося полковника, в 9.30, его вызвал министр Родионов для объяснений: "Разговор состоялся тяжелый. На службе в армии придется поставить точку. Написал объяснительные записки "спецслужбам", - рассказывает Виктор Баранец.
Видать, служебные обязательства возобладали над солдатской солидарностью: ведь И.Родионов по существу говорил то же самое и президенту, и Думе, хотя, разумеется, мысли о покушении на главу государства в его голову не приходили. Впрочем, возможно, что между начальником и подчиненными все же были сказаны откровенные слова. Не случайно Баранец "по-прежнему с уважением относится" к министру, считая его высокопорядочным человеком и профессионалом, который "в отличие от некоторых гражданских знает, что делать с армией в этих условиях". Очень может быть, что последовавшая за этой встречей отповедь министра "некоторым гражданским", ведущим дело к развалу армии, в подтексте была продиктована именно этим.
"Рыцари и негодяи" - назвал Баранец свои дневники. О воинской чести и верности он знает не понаслышке: "За каждую строчку я готов отвечать - почему это должен делать Родионов? Надеюсь, у ельцинских чиновников хватит благоразумия не связывать мой поступок с именем министра".
Один из "ельцинских чиновников", пресс-секретарь С.Ястржембский после публикации в "Совершенно секретно" признал, что "президент достаточно долго не обсуждал положение в Вооруженных силах с министром обороны" и намерен в ближайшее время "детально рассмотреть некоторые серьезные проблемы". Будут ли это глобальные концептуальные проблемы или при этом вспомнят о таких, как Баранец?
"Я голодный и очень злой. Сегодня опять ушел на службу задолго до того, как проснулась семья, чтобы не смотреть в глаза жене, детям и догине Шарри. Моего офицерского пайка с осточертевшей говяжьей тушенкой хватает на неделю. В холодильнике - пустынная зима. С некоторых пор я стал замечать, что домашние каждый вечер встречают меня глазами моей вечно голодной собаки".
Полковник, работник Генштаба, всегда считавшегося на привилегированном положении в армии, готов встать в переходе метро рядом со старушкой, держащей плакат: "Подайте Христа ради - хочу кушать!" А на другой день прячется от глах знакомых на Киевском рынке, куда вынес продавать зимнюю военную форму... "Ничего зазорного, полковник. Жизнь вынуждает", - утешил его бывший преподаватель Академии Генштаба, торгующий рядом сантехникой.
"За последнее время я перебрал много способов левого заработка: после службы собирал офисную мебель в одном из банков на Арбате, разгружал вагоны с древесиной на товарной станции и даже рекламировал "гербалайф" среди пузатых иностранцев у входа в "Метрополь", до тех пор пока майор ФСБ не посоветовал: "Смойся дальше, чем я вижу"... Может ли быть большее унижение для офицера?
Не сразу сложилось отношение Баранца и его сослуживцев к президенту. "В конце восьмидесятых мне довелось участвовать в собрании партактива Московского военного округа. Военные встретили Ельцина так, как когда-то встречали русские войска появление Кутузова. Боже, как мы тогда его чтили!"
Проходит десять лет, и все меняется. Столько раз президент обманывал ожидания своей армии, столько давал обещаний, которые и не думал выполнять... И итог: "Если Верховный Главнокомандующий лжет своей армии, она начинает его ненавидеть".
В результате, как сообщает осведомленный в этом полковник Генштаба, отсюда на Лубянку идут ежедневные сообщения: "По "первому" и "второму" все нормально". "Это значит, что и министр обороны, и начальник Генерального штаба пока ничего крамольного в голове не держат". Только "первый" и "второй", и только - пока!..
Конечно, на Лубянке и в Кремле, а может и на Новоарбатской площади начнется кампания по дискредитации написанного Баранцом, да и его самого... Уже предпринимаются попытки воспрепятствовать продолжению публикации в "Совершенно секретно", как было обещано в февральском номере. Но если перекрыть воздух приносящему дурные вести, положение от этого не улучшится.
Трудно удержаться, чтобы не привести в заключение один эпизод из дневника Баранца. Очередное празднование Дня победы в Министерстве обороны. Ведущий торжества предоставил слово "Герою Советского Союза, генерал-полковнику, почетному гражданину Смоленска и Воронежа...". Боевой генерал встал и сказал:
"Мой тост будет очень краток. Предлагаю выпить за славную Советскую Армию" Не чокаясь!.."