Рынок - тоже самый настоящий, не какая-нибудь журналистская метафора или экономический научный термин. Это известный каждому москвичу Тишинский рынок, который житель столицы может уменьшительно назвать "Тишинкой", но никогда - "базаром". Правда, поговаривают, что Тишинка не так давно обрела нового хозяина.
Хотя всем было известно, что она принадлежала Герою Советского Союза, гражданину Российской Федерации и государства Израиль Шабтаю Калмановичу, который немало денег вложил, чтобы из обычного городского рынка создать новомодный, отвечающий мировым стандартам торгово-рыночный центр.
Переоборудовал и продал.
На этом противоречия и несообразности в его жизни и поведении далеко не заканчиваются. Некоторые журналисты даже с таким придыханием и почтением пишут, как о сказочном богатыре: "Кто он, человек-легенда, как выглядит, что думает, о чем болит его загадочная душа?.. Про него говорят всякое: он и "босс русской мафии", и друг Кобзона, и африканский миллионер, и советский разведчик", - теряется в догадках А.Погонченков в "МК". Действительно, то ли перед нами новоявленный Штирлиц, под небом Израиля провожающий взглядом журавлиный клин в небе и поющий песни на слова Роберта Рождественского, то ли крутой авторитет, держащий в подчинении многочисленных выходцев российской организованной преступности, нашедшей гостеприимство под южным солнцем?
Но сам Шабтай Калманович о себе ничего не говорит, во всяком случае, не говорил до недавнего времени.
Объясняется это не замкнутостью и неразговорчивостью его натуры, а приговором суда. В 1988 году израильский суд признал его виновным в шпионаже в пользу Советского Союза и приговорил к 9 годам тюрьмы и 10 годам неразглашения любых обстоятельств его дела. "В соответствии с данными обязательствами я не имею права рассказывать о сути своей деятельности в течение десяти лет", - говорит Шабтай. Впрочем, срока в тюремной камере он до конца не отбыл, отсидев вместо девяти пять с половиной лет. Да и обет молчания нарушил раньше, чем истекли положенные десять лет.
В 1993 году указом президента Израиля он был помилован. Оно и понятно: как было устоять перед потоком просьб и прошений со стороны таких авторитетных лиц, как Иосиф Кобзон, Александр Руцкой, Владимир Винокур, не говоря об официальных ходатайствах.
Амнистия не распространялась на запрет раскрывать подробности его шпионской деятельности, но, как видно, Шабтай присвоил это право себе сам, и вот уже и в израильской, и в российской прессе стали появляться его интервью. Правда, при этом внешне правила приличия как бы соблюдаются. "Нет комментариев", "Я не могу отвечать на этот вопрос", - то и дело повторяет он в ответ на любопытство корреспондентов. Но подобные приемы скорее вызывают подозрения в том, что он, с одной стороны, совсем не столь сдержан в диалогах со спецслужбами, если и впрямь был у них в штате, а, с другой, что утайками и недоговоренностями скорее желает добавить себе таинственности и значительности, предстать более важной персоной, чем есть на самом деле.
Даже опытная Елена Эрикссен из журнала "Лица", похоже, попалась на этот прием: "Шабтай Калманович никогда не давал интервью. Интерес же к его персоне у журналистов был всегда, может, потому, личность Шабтая обросла фантастическими слухами. Отправляясь к нему на встречу, я знала о Калмановиче следующее. Еще в молодости он эмигрировал в Израиль, там не без помощи КГБ так преуспел, что стал едва ли не самым богатым гражданином своей исторической родины". Но в израильских спецслужбах - знаменитом "Моссаде" - не дремали и разоблачили "суперагента КГБ". Западная пресса окрестила Калмановича "разведчиком века".
А тем временем безмолвствующий Шабтай давал интервью то "Московскому комсомольцу" и "Совершенно секретно", то РТР и НТВ. И еще кокетливо жаловался: "Признаться, упоминание моей фамилии в газетах и на телевидении в шпионском контексте порядком поднадоело. Но ничего не поделаешь".
Если же вне "шпионского контекста", то о нем известно следующее. Родился в Каунасе, окончил политехнический институт, в 1971 году, в возрасте 23 лет, вместе с родителями эмигрировал в Израиль. Прибыв на "землю обетованную" с первой волной эмигрантов из СССР, он окончил Иерусалимский университет, выучил иврит и английский и занялся бизнесом. "С помощью КГБ" или без нее, но он развернул строительное дело, перенес сферу деятельности на юг Африканского материка, осев в марионеточном государстве Бонутатсвана. Построил здесь стадион на 60 тысяч мест, торговые центры, целый городок одноэтажных жилых коттеджей - 2000 домов.
Неизвестно, представляла ли эта страна, ставшая частью ЮАР, особый интерес для советских спецслужб, но для делового человека она, несомненно, была очень выгодна. Здесь не только можно было заработать большие деньги, но и избежать больших налогов. Правда, Калманович категорически отрицает, что имел интерес в таких специфических для Южной Африки отраслях, как добыча золота и алмазов. Но и без них скоро становится миллионером, причем не по советским и даже не по израильским, а по американским меркам. Известно, что в США миллионером считается человек, имеющий свыше 14 миллионов долларов, у Калмановича их было от 15 до 20 млн.
Далее в биографии Шабтая Калмановича начинается "зона молчания": обвинение в шпионаже, суд, подписка о неразглашении.
"Я работал спокойно, - повествует миллионер-шпион, - и был очень удачлив в бизнесе. Сколько бы я денег ни тратил в то время, их все равно было много. Купил роскошный замок в Каннах, огромный дом в Тель-Авиве, собственный самолет... Для бизнеса, знаете, это очень удобно". Но счастье, как известно, долгим не бывает: "Представьте, я знаменит, богат, у меня - связи, замки, самолеты, и вдруг в вечерних новостях по израильскому телевидению сообщают: известный Шабтай Калманович арестован по обвинению в шпионаже в пользу СССР".
Шабтай Калманович, насколько можно судить, хоть и читал в средней школе про молодогвардейцев, но в Израиле их подвиг решил не повторять. Адвокат Амнон Зихрони по его согласию заключил с прокуратурой Израиля сделку: без суда, без предъявления доказательств, без показаний свидетелей ему вынесли приговор. Амнон Зихрони говорил Шабтаю Калмановичу:
"Сейчас я тебе сделаю предложение, от которого у тебя в любом случае останется неприятный осадок. Прокуратура готова осудить тебя на девять лет. Если ты согласишься, то тебе всю оставшуюся жизнь будет казаться, что ты продешевил... С другой стороны, если ты не согласишься на сделку, и мы проделаем этот трудный путь, а ты в результате получишь одиннадцать лет, ты будешь всю оставшуюся жизнь жалеть, что не согласился".
Расчетливый Шабтай Калманович прикинул "за" и "против" и - согласился. Получил сравнительно комфортные условия пребывания в тюрьме, хотя ему и пришлось первые 14 месяцев отсидеть в одиночке. Его посещали друзья, в их числе Иосиф Кобзон, который, пользуясь тем, что как член российского парламента не подвергался досмотру, скрашивал его тюремный кошерный рацион запретными деликатесами.
Тем временем израильским властям потоком шли просьбы о смягчении наказания от друзей Калмановича, письма от Горбачева, Янаева, Руцкого, Пуго. Илья Глазунов, подарив портрет Шамиру, вместо гонорара попросил отпустить Шабтая, которого в глаза не видел. Владимир Спиваков на просьбу Ицхака Рабина сыграть для него "Скрипача на крыше", ответил: "Если вы освободите Калмановича, я дам вам целый концерт"...
И вот пять с небольшим лет спустя в московском аэропорту Владимир Винокур встречает прилетевшего из Израиля Калмановича.
Деловой человек без дела не может, тем более такой, как израильско-южноафриканский бизнесмен, считающий себя трудоголиком. Один за другим затевает он проекты в России: открывает аптеки, строит магазины, переоборудует рынки... Проведав, что у завода "Хромотрон" пустуют площади, он возводит там современный торговый центр. Едва тот начинает приносить прибыль, Калманович продает свою часть и вкладывает деньги в Тишинский рынок. Сейчас он, говорят, избавился от своей доли и здесь, занявшись реконструкцией Центрального рынка в Москве.
Вместе с И.Кобзоном учреждает фармацевтическую фирму "Лиат-Натали", названную в честь их дочерей, но деловые интересы партнеров разошлись. Калманович не унывает, в современной России человек всегда найдет применение своим деньгам и знаниям, уверен он. Он вступает в контакт с московским мэром Ю.Лужковым, планирует начать строительство рынка в Петербурге.
"Если добился я, почему не могут добиться другие? Мне удалось с нуля построить бизнес в 45 лет. И этого может достичь каждый толковый, образованный человек. В России произошла революция, открылись такие возможности, которые были в Америке 200 лет назад, а в Израиле 49 лет назад".
Кстати, гражданство Израиля Калманович сохранил.