Потом приходили известия, что все у Левы в Израиле сложилось. А пришло время - встретились.
Гуляли по лесу, удивительно похожему на наши дачные места в районе Кейла-Йоа. Болтали, смеялись, вспоминали старых друзей, с которыми видится он часто. Короче, отдыхали. Только бесконечно звонил мобильный телефон. Лева внимательно слушал, отступал чуть в сторону от компании - и включался в чужую боль. Если бы о его целительских способностях и отзывчивой душе я знала понаслышке, может, постаралась бы не обратить внимания. Но так как сама была свидетельницей того, как гостившего здесь Льва Бравермана вызвали к пациенту одной из таллиннских больниц, не в силах остановить кровотечение, и он на глазах профессиональных врачей справился с этой задачей, если бы не другие подобные ситуации, которые в Израиле на моих глазах повторялись одна за другой, ни за что не стала бы мучить Бравермана вопросами, на которые, надо сказать, он не очень любит отвечать. Но и отказать человеку не может. Такой характер.
- Нет, я все-таки не могу понять, - говорила ему уже по дороге в аэропорт, куда вез нас отзывчивый Браверман, вероятно, надеясь, что на сей раз обойдемся без интервью.
- Так что же тебе так хочется понять? - спрашивал он, обреченно поглядывая на вытащенный из сумки диктофон.
- Неужели человека одинаково эффективно можно лечить по телефону, по фотографии, в общем, на расстоянии, и при личной встрече?
- В принципе, да. Иногда даже эффективнее, потому что нет помех и ничего не мешает сконцентрироваться. Ну, просто зависит от каких-то факторов, психических.
- И при этом нет разницы, какого рода заболевание, например, внутреннее или травматического характера?
- Думаю, нет разницы, потому что занимался всякими болезнями. Вот, например, адвоката известного из Петербурга лечил. Где-то полгода назад на него напали в подъезде, проломили череп. Несколько недель человек находился в питерской клинике без сознания. Через друзей родственники обратились ко мне: через час он пришел в себя. Думаю, это трудно назвать случайностью.
- Сейчас продолжаете его лечить?
- Нет. Он уже в порядке.
- А в жизни виделись?
- Никогда.
- Больше семи лет вы уже живете в Израиле. Трудно было вначале?
- Вначале всегда трудно. Там ко мне приезжали со всего Союза, а здесь я был ноль.
- Что нужно было сделать, чтобы перестать быть нулем?
- Ну, как утверждаются люди? Нужно было чтобы получалось, чтобы кому-то реально помогал. Наверное, еще что-то было нужно.
Прослушиваю пленку. Долгое молчание. Только слышно, как проносятся встречные автомобили и свистит ветер за окном.
- Чужой язык, которого поначалу не знали, - это имело значение?
- Язык, конечно, имеет значение. Израильтяне говорят на иврите, и есть специфическая терминология, необходимая при выяснении болезней. Первое время у меня был секретарь: она переводила, помогала беседовать.
- А зачем разговаривать, если и без слов устанавливаете контакт?
- Этот контакт нужен не только мне, пациенту он тоже необходим. Человек хочет рассказать, что с ним, как он себя чувствует, какие ощущения испытывает. Да и мне это не мешает.
- Религиозные люди приходят? Им это разрешается?
- Что значит - разрешается? Это больше зависит от внутренних качеств самого целителя. А потом, ко мне раввины посылают больных. Значит, нет противоречий. Они не ко всем разрешают ездить.
- А сами приходят?
- Да.
- Для вас имеет значение интеллектуальный уровень пациента?
- Людей нужно принимать такими, какие они есть. Другое дело, наша вина в том, что мы не всегда это можем делать с чистым сердцем.
То есть вам все-таки больше нравятся люди интеллигентные, интеллектуально развитые?
- Думаю, это вполне нормально. Но что значит - больше нравятся? Когда к тебе приходит больной, не должно что-то нравиться больше или меньше. Хотя как у обычного человека, какие-то мысли или чувства появляться могут.
- А вот раздражение, которое естественно возникает при общении с людьми вредными, склочными, оно не мешает?
- Мешает.
- Что же делать?
- Не должно быть раздражения.
- А если они сильно достают?
- Ну, значит, не надо с ними заниматься.
- Есть такие случаи?
- Редко, но бывают. И это опять же моя вина. Потому что я должен быть на таком уровне, чтобы меня это не доставало. Все причины ищи в себе. Давно сказано.
- Дар, которым вы наделены, он иссякаем?
- Известны люди, которые до глубокой старости занимались целительством, и это шло только по восходящей. Как будет у меня, не знаю. Думаю, это зависит от Всевышнего. Ну, и от меня, конечно.
- Как вы думаете, много таких людей, которые умеют больше, чем вы?
- Наверное.
- Вас это не интересует?
- Просто не думал об этом. И все же если бы очень много людей это делали лучше, чем я, может, мне не стоило бы этим заниматься.
- Значит, не очень много.
- Не знаю.
- А чем измеряются возможности целителя? Отсутствием отрицательных результатов, да?
- Наверное, этим тоже.
- Но не только? Но если у целителя нет результата, почему так происходит?
- (После паузы, с легкой усмешкой) Может, он не целитель?
- У вас всегда есть результат?
- Что значит - всегда? Конечно, что-то может не получаться.
- От чего это зависит, получается или нет?
- Если бы я мог все объяснить, даже не знаю, кто бы я тогда был. К сожалению, очень многого мы не знаем.
- Из всех целителей, с которыми мне доводилось разговаривать, пожалуй, вы единственный, кто вообще не склонен ни к каким объяснениям. Это чем объясняется?
- Любое объяснение можно дать, исходя из какого-то базиса. Но это же не означает, что именно здесь лежит истина. Можно объяснить с точки зрения физиологии, с религиозной точки зрения или исходя из энергетической теории, и все будет правильно, и все будет не совсем: истина-то где, Бог ее знает. Вы же знаете, я всю жизнь сомневаюсь.
Мы подъезжали к аэропорту. Было очень рано, поэтому его телефон молчал. Но день давно уже был расписан по часам: Льва Бравермана ждали пациенты. Израильтяне не слишком доверчивые люди. И хоть молва распространяется быстро, репутация зарабатывается очень большим трудом. У Льва Бравермана свободного времени почти нет. В Израиле это серьезный показатель. И, конечно, огорчительно, что было мало времени поболтать о том, о сем. Но и радостно за человека, у которого много работы.
Элла АГРАНОВСКАЯ