В спектакле нет четко определенных ролей. Замысел режиссера осуществили актеры Русского драматического театра Лидия Головатая и Владимир Антипп, которые перевоплощаются во всех героев повести. Им действительно удалось схватить ту порой неуловимую нить, связывающую Лизу и Германна давно минувших дней с современными нам искателями любви, счастья и денег. Тем не менее, иногда они скользят по поверхности, не слишком углубляясь в тонкости характеров. Скажем, создается впечатление, что на Лизу, воспитанницу старухи-графини, режиссер просто не хочет обращать внимание. Кажется, она нужна Гайчуку лишь затем, чтобы отчетливее проявить характер главного героя повести. Меж тем, у А.С.Пушкина эта девушка наделена живостью и чувственностью, восторженностью, скромностью, робостью - прекрасными свойствами души. Может, режиссер намеренно отказывается от них, как отказывается и от игривой легкости, характерной для пушкинского произведения?
Евгений Гайчук стремится к эффекту магического действа, отступая от реализма Пушкина и, скорее, приближаясь к символизму. Символы, заменившие в спектакле реальные предметы, заставляют отступать реалии на задний план и уводят зрителя в мир идей и призрачных мечтаний. Лидии Головатой и Владимиру Антиппу удалось создать атмосферу таинственности карточного салона пушкинской эпохи. Вот они - заветные роковые карты. Надежды Германна, его чаяния и мечты, вся жизнь его отныне неразрывными узами связана с ними. Он чувствует, чем грозит ему поединок с судьбой, но не может отказаться от него, ибо деньги, которые он сулит, суть истинное счастье. Все его желания сплелись и смешались, и теперь он охвачен лишь одной страстью, всепоглощающей безумной страстью к деньгам. Но ставки сделаны, господа! А три карты - тройка, семерка, туз - это уже не бесплотные иллюзии, а желания и надежды каждого, кто сидит в зале.
Соединить прошлое и современность удалось и художнику-оформителю спектакля Владимиру Аншону. Костюмы и декорации сильно воздействуют на зрительное и чувственное восприятие. Цветовая гамма - черное, красное и зеленое, запах потухших свечей, стилизованные под старину подсвечники, громоздкий деревянный стол и в середине его - черная дыра, поглотившая, наконец, и сумасшедшего Германна, и все, чем он жил, подстегивают воображение и оставляют впечатление спиритического сеанса. Однако художник слишком много внимания уделяет мелким и, откровенно говоря, ненужным деталям, расходясь в этом с задумкой режиссера. Неискушенный зритель не замечает тонких нюансов декоративного оформления, тогда как любой жест или изменение интонации - очередной поворот сюжета или новые переживания героев - неизменно обращают на себя все внимание публики. Цветовая композиция оставляет ощущение незавершенности, впрочем, как и музыкальное оформление, подобранное Лидией Головатой. Но, возможно, это и придает необходимый колорит и насыщенность современностью пушкинским образам, фантазией режиссера перенесенным в нашу с вами жизнь?
Виктория ВЛАДИМИРОВА