Олегу Табакову
Чеканна поступь, речь тверда
У Лелика, у Табакова.
Горит, горит его Звезда
На пиджаке у Михалкова.
Олегу Ефремову
Убита "Чайка", и "Утка" - дура,
Печальные у птиц дела.
Вся эта птичья режиссура
Зовется - гибелью Орла.
Михаилу Козакову
Все знают Мишу Козакова,
Всегда отца, всегда вдовца.
Начала много в нем мужского,
Но нет мужского в нем конца.
Лие Ахеджаковой
Нет, совсем не одинаково
Все играет Ахеджакова,
Но доходит не до всякого
То, что все неодинаково.
Александру Калягину
Он настоящий лицедей:
Меняет состоянье плоти,
Котов играя и вождей,
Прославился... на "Вашей тете".
Эльдару Рязанову
Переосмысливая заново
Картины Элика Рязанова,
Скажу: талант его растет,
Как и живот, им нет предела,
Но вырывается вперед
Его талантливое тело!
Анатоль ПОТЕМКОВСКИЙ
- Приятное зрелище, - произнес прозаик Фальцет.
- Несомненно, - признал поэт Самофракийский.
- Даже очень, - согласился Кошон. - Особенно для меня, ибо тот, в середине, держит мои "Избранные стихотворения".
- Молодежь рвется к поэзии, - сообщил Самофракийский. - Это дает нам основание с оптимизмом смотреть в будущее. Вы можете заметить у того, слева, мой "Алмазный вал".
Прозаик Фальцет напряг зрение и с отвращением посмотрел на ребят. Внезапно лицо его осветилось улыбкой, ибо он заметил, что ребята держат и "Невспаханную землю" - плод его многолетней деятельности.
- Эти ребята мне нравятся, - сказал Фальцет. - Я хочу с ними поговорить.
Они пересели на скамейку к ребятам.
- Я вижу, вас книги интересуют, - начал Фальцет. - Что вам больше всего нравится?
- Энциклопедии и словари.
- А поэзия? - спросил Самофракийский.
- Поэзия тоже, - ответил один из пареньков. - Избранные произведения хороши.
- Я вижу у вас роман в пяти томах "Невспаханная земля", - сказал Фальцет. - Что вы о нем думаете?
- Лучшее из того, что у нас есть, - хором ответили ребята. - Уступает только книге Слихачиновича "Русалка просит помощи".
- А почему? - спросил обиженный Фальцет.
- Потому что "Русалка" весит на полкило больше, - ответил один из ребят. - Ну, нам пора, пан Качмарчик принимает книги только до трех.
- Он что же, библиотекарь, этот пан Качмарчик? - спросил поэт Самофракийский.
- Нет, - сказали ребята, - он заведующий ларьком утильсырья.
Ребята встали и пошли, и никто из творцов не сделал ничего, чтобы их задержать.
Перевод с польского.
Януш ОСЕНКА
После ухода учителя на пенсию педагогический совет оказался перед лицом серьезной проблемы: как далее преподавать математику, если дети пребывают в ложном убеждении, что дважды два будет девять?
После состоявшегося в кругу педагогической семьи обмена мнениями кто-то пришел к выводу, что было бы полной бессмыслицей раскрыть перед детьми иной результат умножения, равный четырем. Столь явная разница в подсчетах могла бы, как утверждали, потрясти детские умы слишком сильно. Посему новому учителю было предложено сообщить своим ученикам результат, несколько более близкий к подлинному, а именно, что 2х2=7.
- Пусть дети познакомятся с правильным решением постепенно, - сказал директор.
Сообразно этой предпосылке, на следующем уроке детям сообщили результат, еще более близкий к истине: 2х2=6.
Однако, как выяснилось, не все учащиеся одинаково реагировали на эту числовую путаницу.
Одни переписывали в тетрадь заново сообщаемые результаты с полным равнодушием, не нарушая интеллектуальной приверженности к игре в крестики и нолики и к леденцам на палочке.
Другие, не протестуя во всеуслышание, бунтовали внутренне.
Нашлась также небольшая группа детей, которая после уроков обратилась к учителю за разъяснениями, но тому удалось сплавить их под первым попавшимся предлогом.
Значительное большинство учащихся упорно стояло за первый вариант: 2х2=9, поскольку им не хотелось все время переписывать одно и то же арифметическое действие.
Воспитанные дети переписывали очередные результаты с радостью и энтузиазмом.
Невоспитанные дети испещряли стены уборных омерзительными надписями: 2х2=4.
Дальновидные карьеристы громко кричали на переменах (так, чтобы слышал директор), что дважды лва равно трем или даже вообще одному.
Зато никто во всем классе не имел ни малейших сомнений касательно аксиомы: 2х2=4, поскольку каждый ребенок мог сосчитать это на пальцах.
Перевод с польского.