Сергей Довлатов записывал все, что запоминал, все, что так или иначе обращало на себя его внимание, каждое остроумное высказывание друзей или неловкую обмолвку окружающих. Затем это становилось материалом для его произведений. Эти записи и сами по себе имеют отдельное художетсвенное значение, их интересно читать, они вызывают улыбку и смех.
"Записные книжки" Довлатова - это собрание новелл, одни из которых занимают полторы строчки, а иные растягиваются до целой страницы, но это всегда законченные новеллы со всеми чертами настоящей прозы - изяществом, ясностью, юмором и глубиной", - писал об этих записях известных писатель Виктор Некрасов.
Предлагаем читателям несколько образцов этих записей.
Ольга ПЕТУХОВА.
* * *
У Хрущева был верный соратник - Подгорный. Когда-то он был нашим президентом. Через месяц после снятия его все забыли. Хотя формально он был много лет главой советского правительства.
Впрочем, речь не об этом. В 63-м году он посетил легендарный крейсер "Аврора". Долго его осматривал. Беседовал с экипажем. Оставил запись в книге почетных гостей. Написал дословно следующее:
"Почетил боевой корабль. Произвел неизгладимое впечателние".
* * *
В Тбилиси проходила конференция на тему - "Оптимизм советской литературы". Было множество выступающих. В том числе - Норовчатов, который говорил про оптимизм советской литературы. Вслед за ним поднялся на трибуну грузинский литературовед Кемоклидзе:
- Вопрос предыдущему оратору.
- Пожалуйста.
- Я относительно Байрона. Он был молодой?
- Что? - удивился Наровчатов. - Байрон? Джордж Байрон? Да, он погиб сравнительно молодым человеком. А что?
- Ничего особенного. Еще один вопрос про Байрона. Он был красивый?
- Кто, Байрон? Да, Байрон, как известно, обладал весьма эффектной наружностью. А что? В чем дело?
- Да так. Еще один вопрос. Он был зажиточный?
- Кто? Байрон? Ну, разумеется. Он был лорд. У него был замок. Он был вполне зажиточный. И даже богатый. Это общеизвестно.
- И последний вопрос. Он был талантливый?
- Байрон? Джордж Байрон? Байрон - величайший поэт Англии! Я не понимаю, в чем дело?!
- Сейчас поймешь. Вот смотри... Джордж Байрон! Он был молодой, красивый, богатый и талантливый. И он был - пессимист. А ты - старый, нищий, уродливый и бездарный! И ты - оптимист!
* * *
Ростропович собирался на гастроли в Швецию. Хотел, чтобы с ним поехала жена. Начальство возражало.
Ростропович начал ходить по инстанциям. На каком-то этапе ему посоветовали:
- Напишите докладную. "ввиду неважного здоровья прошу, чтобы меня сопровождала жена". Что-то в этом духе.
Ростропович взял лист бумаги и написал:
"Ввиду безукоризненного здоровья прошу, чтобы меня сопровождала жена".
И для убедительности прибавил: "Галина Вишневская".
Это подействовало даже на советских чиновников.
* * *
Как известно, Лаврентию Берии поставляли на дом миловидных старшеклассниц. Затем его шофер вручал очередной жертве букет цветов. И отвозил ее домой. Такова была установленная церемония. Вдруг одна из девиц проявила строптивость. Она стала вырываться, царапаться. Короче, устояла и не поддалась обаянию министра внутренних дел. Берия сказал ей:
- Можешь уходить.
Барышня спустилась вниз по лестнице. Шофер, не ожидая такого поворота событий, вречил ей заготовленный букет. Девица, чуть успокоившись, обратилась к стоящему на балконе министру:
- Ну вот, Лаврентий Павлович! Ваш шофер оказался любезнее вас. Он подарил мне букет цветов.
Берия усмехнулся и вяло произнес:
- Ты ошибаешься. Это не букет. Это - венок.
* * *
Хрущев принимал литераторов в Кремле. Он выпил и стал многословным. В частности, он сказал:
- Недавно была свадьба в доме товарища Полянского. Молодым подарили абстрактную картину. Я такого искусства не понимаю...
Затем он сказал:
- Как уже говорилось, в доме товарища Полянского была недавно свадьба. И все танцевали этот... как его?.. Шейк. По-моему, это ужас...
Наконец он сказал:
- Как вы знаете, товарищ Полянский недавно сына женил. И на свадьбу явились эти... как их там?.. Барды. Пели что-то совершенно невозможное...
Тут поднялась Ольга Берггольц и громко сказала:
- Никита Сергеевич! Нам уже ясно, что эта свадьба - крупнейший источник познания жизни для вас!
* * *
Позвонил мне как-то из отдела критики "Звезды". Причем сама заведующая - Дудко:
- Сережа! Что вы не звоните?! Что вы не заходите?! Срочно пишите для нас рецензию. С вашей остротой. С вашей наблюдательностью. С вашим блеском!
Захожу на следующий день в редакцию. Красивая немолодая женщина довольно мррачно спрашивает:
- Что вам, собственно, надо?
- Да вот, рецензию бы написать...
- Вы что, критик?
- Нет.
- Вы думаете, рецензию может написать каждый?..
Я удивился и пошел домой.
Через три дня опять звонит:
- Сережа! Что же вы не появляетесь?
Захожу в редакцию. Мрачный вопрос:
- Что вам угодно?
Все это повторялось раз семь. Наконец, я почувствовал, что теряю рассудок. Зашел я в отдел прозы к Титову. Спрашиваю его, что все это значит?
- Когда ты заходишь? - спрашивает он. - В какие часы?
- Утром. Часов в одиннадцать.
- Ясно. А когда Дудко сама тебе звонит?
- Часа в два. А что?
- Все понятно. Ты являешься, когда она с похмелья - мрачная. А звонит тебе Дудко после обеда. То есть будучи уже в форме. Ты попробуй зайди часа в два.
Я зашел в два.
- А! - закричала Дудко. - Кого я вижу! Сейчас же пишите рецензию. С вашей наблюдательностью. С вашей остротой...
После этого я лет десять сотрудничал в "Звезде". Однако раньше двух не появлялся.
* * *
Был день рождения Веры Пановой. Гостей не приглашали. Собирались близкие родственники и несколько человек обслуги. И я в том числе.
Происходило это за городом, в Доме творчества. Сидим, пьем чай. Атмосфера мрачноватая. Панова болеет.
Вдруг открывается дверь, заходит Федор Абрамов.
- Ой, - говорит, - как неудобно. У вас тут сборище, а я без приглашения.
Панова говорит:
- Ну, что вы, Федя! Все мы рады. Сегодня день моего рождения. Присаживайтесь, гостем будете.
- Ой! - еще больше всполошился Арбамов. - День рождения! А я и не знал! И вот без подарка явился.
Панова:
- Какое это имеет значение?! Садитесь. Я очень рада.
Абрамов сел, немного выпил, закусил, разгорячился. Снова выпил. Но водка быстро кончилась.
А мы, значит, пьем чай с тортом. Абрамов начинает томиться. Потом вдруг говорит:
- Шел часом назад мимо гастронома. Возьму, думаю, бутылку столичной. Как-никак у Веры Федоровны день рождения...
И Абрамов достает из кармана бутылку водки.