Слава Богу, нашей родной балтийской салаке (а салака - это разновидность атлантической сельди) депрессия не грозит. И не только потому, что она от природы устойчива к ударам судьбы, но и потому, что о сохранности рыбных запасов Балтики заботится международное сообщество ихтиологов. Один из ведущих в Эстонии специалистов в этой области - заместитель директора по науке Института морских исследований доктор биологических наук Эвальд Оявеэр.
"Теперь образ жизни сельди глубоко и тщательно изучен, - считает доктор Оявеэр. - По традиции эстонские работы по салаке являются передовыми, и я не думаю, что в ближайшее время ученые других стран этот уровень превзойдут".
Институт, в котором он работает, - первое и оставшееся на всю жизнь место работы, куда Эвальд Оявеэр пришел после университета в конце 50-х. Основной объект иссследований - конечно, балтийская сельдь, очень важная рыба для Эстонии. Ею в институте занимаются несколько человек, а Эвальд Оявеэр суммирует выводы по исследованиям, которые начались в Эстонии в 1945 году. "Не я, конечно, начал эти исследования, - говорит доктор Оявеэр,- а моя научная руководительница доктор наук Линда Раннак, которая была одним из самых компетентных специалистов по сельдям. Она написала научно-популярную книгу о салаке. К сожалению, до сих пор нет научной книги такого содержания". Тут доктор Оявеэр слишком скромен: подобный труд предпринял он сам. "Но моя книга, к сожалению, не велика, всего 200 страниц, а салака и сельдь Балтийского моря требовали бы значительно более объемистого печатного труда", - возражает собеседник.
Наука, по его мнению, имеет такую особенность, что теоретические и практические выводы очень сильно переплетаются. И в том числе ихтиологические исследования, одной из целей которых являются практические рекомендации: сколько и где можно выловить, как составить прогнозы, сколько можно выловить от запаса ежегодно, чтобы рыбное поголовье не уменьшалось и успевало восстанавливать свою численность. На стадии эмбриона сельдевые, и в частности салака, - рыба самая чувствительная к токсическим воздействиям. Конечно, это не открытие, говорит Эвальд Оявеэр, люди знали об этом уже давно, Но актуально теперь то, что самое сильное загрязнение, разумеется, в прибрежных районах, и оно оказывает большое воздействие на пополнение запасов салаки. В Мировом океане происходят очень большие колебания запасов сельдей и в последнее время это случается под влиянием как промысла, так и загрязнения.
Ежегодно человечество затрачивает значительные суммы на исследования сельдевых - ведь селедка составляет чуть ли не пятую часть всего мирового улова, эта рыба водится от умеренных широт до тропиков, и почти все 50 ее видов - желанные гости в меню человека. Сельдевые - один из самых главных объектов рыболовства в Мировом океане. А на Балтике сельдь, треска и килька - это почти 80 процентов продукции рыболовства.
Балтийское море, говорят ученые, очень молодое - существует примерно 10 000 лет, а это для моря юный возраст. В предледниковое время на месте Балтики была суша. Только около 13 тысяч лет назад произошло соединение с океаном, и атлантические воды заполнили впадину. Сельдь, рассказывает Эвальд Оявеэр, перекочевавшая сюда из Атлантики, живет здесь примерно столько же, и уже первые рыбы должны были адаптироваться к очень малосоленой воде, низкой температуре и существованию в прибрежных районах.
Знаменитый капитан Врунгель тонко чувствовал природу общественной организации сельди, когда рассказывал о том, как перегонял сельдей через океан целым табуном. Сказка сказкой, а существует, выживает сельдь именно стадом. Еще примерно 200 лет тому назад люди представляли себе, что сельдь в зависимости от условий мигрирует между полярными районами и Балтийским морем. Может быть, на такой вывод наталкивало сходство рыбы из разных регионов: доктор Оявеэр отмечает, что балтийские сельди в самом деле имеют много схожего, например, с беломорскими сельдями: такой же небольшой срок жизни, длина и ряд других признаков. Но на самом деле балтийская сельдь так сильно не мигрирует, а существует локальными стадами, например, в Рижском заливе, в Финском заливе и так далее. Миграции рыб и колебания уловов очень важны, они отражались на хозяйственной деятельности прибрежного населения сотни лет назад и в настоящее время - тоже.
Альфред Брэм описывает наблюдения очевидца, проезжавшего на лодке по узкому проливу у западной части берега Норвегии. "Это было на рассвете... Я заметил в сумерках массу птиц, которые с оглушительным криком носились над водой, опускались и снова поднимались в воздух. Под ними вода клокотала и пенилась странным образом, а пена полосами всплескивалась, сверкая при свете потухающих звезд. Я направил лодку к этому месту, и только когда подошел совсем близко, хищная стая поднялась... Это были чайки, а под ними шла... несметная стая сельдей. Лодка врезалась в стаю, и мы с трудом пробирались через живую массу, в которой киль лодки с трудом прокладывал себе дорогу. В течение нескольких минут мы продвигались подобным образом, напрягая все усилия, но под конец убедились в тщетности своих попыток. Лодка остановилась и содрогалась всем корпусом. Весло, воткнутое в эту живую массу, продолжало стоять и не падало".
- Я видел так называемую "белую воду" как в Балтийском, так и в Берегновом морях, - комментирует эту картинку, которой уже минуло сто лет, доктор Эвальд Оявеэр. - Но не следует сравнивать биомассу балтийской и норвежской сельди. Во всем Балтийском море биомасса половозрелой сельди около 3 млн. тонн, а биомасса норвежской сельди до депрессии в конце 50-х годов составляла около 20 миллионов тонн. Кстати, эти 20 миллионов тонн были выловлены в следующем десятилетии, и биомасса сельди у норвежских берегов снизилась примерно до уровня биомассы сельди в Финском заливе в настоящее время - около 80 тысяч тонн. Депрессия значит, что запасы сократились или рыба уничтожена. Мы знаем, что после депрессии не восстановилась исландская весенненерестующая сельдь, но норвежская восстановилась. С 1975 года я работаю не только в Эстонии по этой тематике, но участвую в научных и практических организациях, был руководителем рабочих групп, представивших различные рекомендации, которые реализованы и в международном плане. Отчасти результатом наших усилий стало и то, что салака или балтийская сельдь - единственные популяции в Мировом океане, которые еще ни разу не были в депрессии. Значит, наши сельди не уничтожены до такой степени, как в Северном, Норвежском, Охотском или Японском морях.
Однако не будем подходить к селедке только с ножом и вилкой и примерять ее исключительно к консервной банке - недаром профессор Оявеэр называет ее рыбой, интересной для исследователя. Отчасти современными знаниями, например о работе человеческого мозга, мы обязаны именно рыбам.
Американец Роджер Сперри в свое время удостоился Нобелевской премии за открытие, которое позволило человечеству точнее понять процессы, происходящие в головном мозге. Сперри установил, что оба полушария нашего головного мозга параллельно, но по-разному обрабатывают и накапливают поступающую из окружающего мира информацию. Левое полушарие перерабатывает ее преимущественно абстрактно-отвлеченно: здесь находят выражение нейрофизиологические процессы, лежащие в основе речи, письма, счета и логического мышления. Правое полушарие обрабатывает преимущественно информацию образно-наглядно: конкретное мышление, художественное восприятие, понимание музыки основывается на механизмах правого полушария. Теперь открытия ученого признаны постулатами, на которых базируются целые школы по изучению головного мозга человека. Однако начинал свои работы именитый ученый исследованиями на рыбах. Рыбы стали тем бесценным научным материалом, который помог профессору Сперри прийти к выводу о том, что для приспосабливания живого организма к среде решающее значение имеет свойство мозга сопоставлять получаемые сигналы с теми программами поведения, которые уже хранятся в мозге.
Тамара КАЛАНТАР.