Рынок Кадака - целый город со своими улицами-рядами, своими пригородами и предместьями, правилами и привычками.
Я пришла сюда к ЛЮДМИЛЕ СОКОЛОВОЙ потолковать о путях, что привели ее к статусу "предприниматель - частное лицо". Мы сидим, касаясь друг друга плечами, на ее рабочем месте - на одном метре торговой площади. По ту сторону прилавка текут, то ускоряясь, то застревая, то сталкиваясь и завихряясь, потоки покупателей. Стоит кому-то повернуть голову в нашу сторону и замедлить шаг, я с готовностью вскакиваю. Люся дергает меня за рукав: не суетись. И то, ведь далеко не все прохожие на здешних улицах - покупатели, особенно в выходные. Для многих рынок Кадака (да, наверно, и любой аналогичный) - место прогулок, порой семейных. Конкретной цели нет, так, смотрят товар. Чтоб знать. Интересуются. Прицениваются. Меряют. Советуются. Спрашивают такое же, но с перламутровыми пуговицами. И с перламутровыми есть? Удовлетворенно кивают и гуляют дальше, переворошив товар. Все цело? И на том спасибо.
- Люсь, присмотри тут, я на четверть часика, ладно? Спасибо.
Так, удвоить внимание, на нас еще один метр прилавка. Впрочем, людская река в основном протекает мимо, торговля идет не шибко, есть время и поговорить.
Люся родилась в Риге - папу-офицера направили туда после войны. Латышский язык выучила во дворе. Дворовой науки хватило даже на то, чтобы в институте учиться в латышской группе. Стала инженером. Замужество привело в Таллинн, но оказалось недолгим. А на работе прижилась. Работала не с металлом и не с чертежами, а с бумагами - отчетами, заявками, сводными данными, справками. И так два десятка лет. Справлялась хорошо, так что начавшиеся волны сокращений обходили ее стороной. Но обрушился девятый вал и на нее. Теперь думается: если бы уволили в числе первых, может, скорее бы адаптировалась, куда-нибудь приткнулась бы или в те же челноки пошла, но на том этапе, когда на этом можно было заработать.
Словом, осталась без работы, с дипломом инженера, но без инженерного опыта, с большим стажем работы, но без специальности, с благодарностями в трудовой книжке, но никому не нужная. Ходила на биржу труда, звонила по объявлениям, сама давала объявления - безрезультатно.
Например, позвонила в фирму, где требовалась секретарша. Почему бы нет? Что-что, а делопроизводство Люся знает, как "Отче наш". Юный девичий голосок опросил по всем статьям, а когда дошло до возраста, разговор прекратился: возрастной ценз был строже, чем в балете.
И так везде и во всем. Для няни желали педагогического образования, для сиделки - медицинского, в домработницы брали с высшим гуманитарным. Не было ни одного случая, чтобы Люся должна была решать, соглашаться или условия не подходят. Решали за нее - не годишься.
Обратилась на платную биржу труда, там ей за ее же деньги объяснили, что с такими данными и в таком возрасте рассчитывать не на что. Они, конечно, будут иметь в виду, но обещать ничего не могут.
Все ресурсы иссякли, все сбережения сошли на нет. Помощи ждать было неоткуда.
Раньше их называли спекулянтами - тех, кто покупал вещи за одну цену, а продавал за другую. В Уголовном кодексе статья для них была.
Люся заняла двести долларов и поехала за вещами "на бизнес".
Ассортимент
Преферансисты говорят: "Знать бы что в прикупе, и работать не надо". Истина, что и говорить, универсальная. В приложении к рынку: знать бы, какой товар будет расходиться!.. На неделе расхватали короткие облегающие джемпера на мелких пуговичках, на молнии так и остались нетронутыми. В следующий раз привезла кипу тех, что на пуговичках, а народ интересуется: у вас есть такие же, но на молнии? Так и ходишь по тонкому льду. Купишь неходовой товар - он и место занимает, и деньги из оборота, считай, вынуты.
Специализация
Помните, на заре предпринимательства в любой коммерческой палатке было все что угодно - от шоколадки до шубы, от иголки до драгоценных камней. Теперь специализация есть даже на рынке. Отсек с брючными ремешками. Ничего, кроме поясков, но зато пояса и такие, и сякие, и этакие. Или хрусталь. Кожа. Парики, шиньоны. Ткани. Обувь спортивная. Видеокассеты. Детская одежда.
Новичок, пытаясь схватить жар-птицу за хвост, берется за одно, другое. Если ненароком ступил на "чужую территорию", ему дадут знать. Просто отсоветуют.
Люсю это не коснулось. Она серьезной конкуренции ни для кого не представляет.
"...Как баба базарная"
Нынешние базарные торговки любезны и с покупателями, и меж собой. Без взаимной выручки на рынке не выживешь. Ты живой человек, тебе надо поесть, попить, сходить, извините, в туалет, сбегать к телефону, отлучиться в другую часть рынка купить домой еды, да мало ли чего еще. Соседи не только присмотрят, чтоб чего не стащили, но и обслужат твоего покупателя - продадут твой товар. Люди, конечно, как и везде, - разные. Но общая тенденция - к терпимости, сдержанности, отзывчивости. Солидарность - наверно, так будет правильно обозначить то ощущение, что объединяет и сплачивает людей по ту сторону прилавка.
Покупатель всегда прав
А иногда и еще правее. Подходит упитанная финка: хочу померить вот это. Размер? L. А наметанный Люсин глаз видит: не меньше чем XXL ей надо. Но спорить - ни-ни. Пороется под прилавком, отлепит с пакетика XXL, приклеит L или, того лучше, S, финка не нарадуется, ее подружки не наудивляются: вещичка сидит, как влитая. Не то что при прошлой попытке найти подходящую одежку - совали ей какие-то необъятные размеры, а что она, слон, что ли?
Вообще финны - спасательный плот рынка Кадака. Достаток выше у них, а цены ниже у нас, вот они и едут целыми автобусами. Туристы-покупатели. Это у них шоп-туры.
Конечно, подход к продаже на рынке у всех разный. Кто-то стремится втюхать товар любой ценой, а потом хоть трава не расти. Это чаще временные наемные работницы. Постоянный контингент взыскательнее: им тут работать, а покупатель всегда может вернуться. Кстати, нередко покупатели - свой же, местный народ, с рынка Кадака.
На рынке запросто можно договориться, чтобы тебе привезли какую-то конкретную вещь. Что-то понравилось, а твой размер (или любимый цвет) кончился. Хочешь - в следующий раз привезут.
Отношения с гоударством
Работает Люся без выходных. Регулярно отчитывается перед государством и платит налоги. Она не безработная, значит, на пособия или скидку квартплаты рассчитывать не может. Стало быть, она работает, но стаж ей не идет - значит, для будущей пенсии эти годы потеряны. Больничной карты у нее нет. Правда, и болеть некогда и не на что, но, как все мы отлично знаем, болезнь не выбирает подходящее время.
Ехать некуда. Пока что паспорт иностранца позволяет мотаться за товаром, но обосноваться, скажем, там, где родилась и где живут родители, Люся не может, несмотря на прекрасное знание латышского языка. Препон много, и одна из них - отсутствие какого бы то ни было гражданства.
Какого цвета будущее?
О будущем Люсе думать не хочется, но помнит о нем всегда. Балансирует на тонкой проволоке: с одной стороны, надо откладывать на черный день, с другой, сокращаешь оборотный капитал - падает заработок. Хотя падает он, порой, и по десяткам других причин.
Все, что у Люси есть - однокомнатная квартира с утварью и одежда, - куплено на прошлые еще деньги, на зарплату, которой всегда не хватало на все, что хочется, но было достаточно на то, что необходимо. А главное, капала она регулярно с неотвратимостью протекающего крана. Можно было хоть что-то планировать. Поездку на Черное море, выходное платье, зимние сапоги. Теперь же все поездки - за товаром, выходное платье так и висит в шкафу - носить некуда и некогда, зимние сапоги в пору заменить на валенки, чтобы не застудиться за прилавком.
Вот такая, независимо от моих замыслов и намерений, вырисовывается картина. А между тем Люся веселая, симпатичная и очень неглупая женщина. Жаль, что она не согласилась сфотографироваться, вы бы сами убедились.
Впрочем, сходите на рынок Кадака. Узнаете Люсю - привет ей.
Татьяна БУРЛАКОВА