В этом плане, по утверждению Юри Мартина, Эстония представляет собой уникальную возможность для исследователей. Северо-восток страны - абсолютно доминирующее щелочное загрязнение, связанное с добычей сланца, с летящей золой, оставляющей за собой щелочной след. Юго-запад Эстонии, напротив, находится под воздействием кислых осадков, которые с ветрами поступают с тех европейских территорий, где проблемы кислых загрязнений решаются постольку-поскольку. Складывается картина, по которой ученые одновременно могут наблюдать за двумя сосуществующими стрессовыми ситуациями в экосистеме. Разумеется, загрязнение - это плохо, и было бы замечательно, если бы удалось повсеместно от него избавиться. Однако это, скорее, из области фантастики: ведь развитие цивилизации остановиться не может. Никуда не деться, например, от двуокиси серы - самого распространенного в мире газа, выбрасываемого в атмосферу каждой печной трубой. Но вот смягчить воздействие человека на среду - реально. Снизить жидкие, газообразные или твердые, токсичные по самой своей природе отходы - вероятно. Но для этого требуются новые затратные технологии. А главное - знание того, как воздействуют эти отходы на среду.
Сейчас в Эстонии разрабатываются стандарты окружающей среды
Разрабатываются на основании уже принятых на Западе нормативов. И в ряде случаев они даже более жесткие, чем на Западе, - ведь и природа наша, как мы уже отметили, сохранилась лучше. Например, нашим озерам еще очень далеко до того состояния, в которое привели скандинавские водоемы кислые дожди. Какими же должны быть эти оптимальные стандарты - задача из задач. Об этом говорилось и на проходившей недавно в Эстонии международной конференции по состоянию лесных массивов.
Опасность той же двуокиси серы для жизни растений, животных, людей разная: на севере выше, например, чем на юге. Во влажном северном воздухе образуется серная кислота, а над раскаленной пустыней этой кислоты не образуется, там если что-то и повреждается - то повреждается сухим газом. Механизмы поражения природы совершенно различные. Или другой пример - загрязнение вод. На севере способность самоочищения очень низкая из-за низкой температуры воды - жизнь ведь в ней не так обильна и разнообразна, как на юге.
И северная, и южная Эстония лежит, как известно, на известняках. Но известняки эти находятся на разной глубине. В северной Эстонии они близки к поверхности, в южной - залегают глубоко, а на поверхность вместо них выходят песчаники. Поэтому на севере и юге территории и наблюдается различная реакция на выпадение кислых осадков. В северной Эстонии они уже в воздухе нейтрализуются естественной пылью, поднимающейся со щелочной почвы: дождь выпадает уже не кислым. А на юге сами почвы кислые, значит, кислые осадки еще более усугубляют ситуацию.
Рядом, казалось бы, находится эстонское и финское побережье залива. Ан и тут общего мало: скандинавские почвы сами по себе - кислы, эстонский берег 70 километрами южнее - известковый. Даже на таком по географическим меркам небольшом расстоянии эффект воздействия одних и тех же концентраций разный. Вот поэтому нельзя пользоваться какими-то универсальными стандартами нагрузки на окружающую среду - они просто бессмысленны. Нужно вырабатывать свои.
Итак, отмечает академик Мартин, двойной экологический стресс на юге и севере экосистем Эстонии показывает, что поведение различных токсичных загрязнителей даже на таком небольшом географическом участке, как Эстония, совершенно разное. Если оценить показатели чисто формально, то на северо-востоке Эстонии давно все должно быть мертвым, ни одно живое существо не может перенести каждый из выбрасываемых в окружающую среду компонентов по отдельности. Однако картина вырисовывается скорее более эмоционально пугающая, чем то, что происходит там на самом деле: ведь есть там и леса, и люди живут, и животные.
Но значит ли это, что ничего менять не надо? Где конец долготерпению среды перед напором человека?