Этот кусочек планеты устроен для покойной и размеренной жизни без потрясений. Он выстоял против техногенных бурь и натиска 20 века. В самом центре той самой Европы, в которой все здоровые деревья будут скоро перечтены и занесены в регистры, здесь сохранилось около 40 процентов угодий девственного леса. Здесь нет ни слишком высоких гор, ни слишком глубоких озер, ни обжигающих пустынь. Здесь можно не опасаться ни неистовых торнадо, ни разрушительных землетрясений.
Конечно, вы догадались, что речь идет об Эстонии.
Однако не слишком ли мы пересластили блюдо? Разумеется, на фоне экологических катастроф в Восточной Европе и Северной Америке все, что изложил на одной из конфренций в своем докладе относительно Эстонии академик Юри Мартин, директор расположенного в Таллинне Международного центра биологии окружающей среды, не могло не порадовать ученых-экологов. Однако велики ли защитные силы окружающей нас среды? Надолго ли ее хватит?
- Относительно недавно мы ввели в обращение термин "Экологическая безопасность",- говорит академик Юри Мартин.- Как правило, если произносится слово "безопасность", то воображение тут же дорисовывает нам агрессора, от которого нужно защищаться. В нашей же ситуации в роли агрессора выступает буквально каждый из нас. Увы, современный человек - агрессор. Мы все хотим жить лучше, мы хоттим получать новые телевизиоры, холодильники, пиджаки и духи - много чего нам нужно. Чтобы это произвести, нужно изъять какое-то сырье из природы, а затем, после того, как нужное нам использовано, вернуть отходы назад. Вот возвращать мы, к сожалению, не умеем. Особенно возвращать в удобоваримом для природы виде. Выбрасыаем пластик - он лежит десятилетиями. Выбрасываем стекло - оно залегает на века. Ничего бы еще, если бы эти отходы устилали землю тонким и ровным слоем - как- нибудь бы с этим природа управилась. Однако горы мусора около больших городов - это уже явление, проблемное для природы. И в ряде случаев - страшное. Необратимое.
Биологические индикаторы
Юри Мартин - специалист в области лихтенологии, науки, изучающий мхи и лишайники. Дело в том, что эти странные, неореликтовые организмы - удивительные биологические индикаторы, чутко реагирующие на изменения экологического равновесия в окружающем нас мире.
Очень часто лишайники накапливают в себе вредные вещества, которые выпадают в виде пыли, аэрозолей или просто осадков. Они чувствительны к атмосферным газам.
Этими свойствами лишайников и пользуются ученые, развивающием метод лихеноиндекации - прикладной отрасли экологии. Поскольку химический климат нашей планеты, химический состав ее почв, атмосферного воздуха и осадков все время меняются и отнюдь не в лучшую сторону, то лишайники могут помочь поставить диагноз происходящего, а ряде случаев - и составить прогнозы развития изменений в том или ином регионе.
В 1962 году эстонский академик Ханс Трасс нашел на острове Вормси несколько видов арто-альпийских лишайников. В том, что всемирной науке Эстония известна как первая страна, открывшая заказник мхов и лишайников на Вормси, - безусловная заслуга Юри Мартина. Этот заказник сыграл большую роль в изучении выпаданий осадков после Чернобыльской катастрофы - эти исследования группа академика Мартина ведет с апреля 1986 года и по нынешний день.
На Вормси проводится часть эстонско-американского проекта по изучению загрязнения арктического воздушного бассейна и арктических экостистем. Удивительно, но здесь со времени отступления ледника сохранился полный "букет" арктических лишайников, "нормальная" граница распространения которых лежит намного севернее. И поэтому маленький кусочек актической тундры ученые используют сейчас как площадку для сравнения - лишайники, которые команда Юри Мартина изучает здесь, накапливают тяжелые металлы точно также, как делают это их сородичи в Арктике.
Экологическое пробуждение
Во всем мире наступило примерно в 60-70 годах, когда в первые книги на эту тему ученые пытались обобщить судьбу планеты. В 1972 году в сборнике Римского клуба "Человечество на перепутье" на уровне знаний тех лет появились прогнозы того, что ожидает человечество. Академик Мартин считает, что сегодня значимость публикаций тех лет может расцениваться не столько как научная, сколько более как психологически-социальная. Но главным в них было все же понимание того, что планета наша - единая система. Что любое загрязнение на ней может перерасти из локального в региональное и глобальное.
В этом плане, по утверждению Юри Мартина, Эстония представляет собой уникальную возможность для исследователей. Североо-восток страны - абсолютно доминирующее щелочное загрязнение, связанное с добычей сланца, с летящей золой, оставляющей за собой щелочной след. Юго-запад Эстонии, напротив, находится под воздействием кислых осадков, которые с ветрами поступают с тех европейских территорий, где проблемы кислых загрязнений решаются постольку-поскольку. Складывается картина, по которой ученые одновременно могут наблюдать за двумя сосуществующими стрессовыми ситуациями в экосистеме. Разумеется, загрязнение - это плохо, и было бы замечательно, если бы удалось повсеместно от него избавиться. Однако это, скорее, из области фантастики: ведь развитие цивилизации остановиться не может. Никуда не деться, например, от двуокиси серы - самого распространенного в мире газа, выбрасываемого в атмосферу каждой печной трубой. Но вот смягчить воздействие человека на среду - реально. Снизить жидкие, газообразные или твердые, токсичные по самой своей природе отходы - вероятно. Но для этого требуются новые затратные технологии. А главное - знание того, как воздействуют эти отходы на среду.
Сейчас в Эстонии разрабатываются стандарты окружающей среды
Разрабатываются на основании уже принятых на западе нормативов. И в ряде случаев они даже более жесткие, чем на Западе - ведь и природа наша, как мы уже отметили, сохранилась лучше. Например, нашим озерам еще очень далеко до того состояния, в которое привели скандинавские воедоемы кислые дожди. Какими же должны быть эти оптимальные стандарты - задача из задач. Об этом говорилось и на проходлившей недавно в Эстонии международной конференции по состоянию лесных массивов.
Опасность той же двуокимиси серы для жизни растений, животных, людей разная: на севере выше, например, чем на юге. Во влажном северном воздухе образуется серная кислота, а над раскаленной пустыней этой кислоты не образуется, там если что-то и повреждается - тол повреждается сухим газом. Механизмы поражения природы совершенно различные. Или другой пример - загрязнение вод. На севере способность самоочищения очень низкая из-за низкой температуры воды - жизнь ведь в ней не так обильна и разнообразна, как на юге.
И северная, и южная Эстония лежат, как известно, на известняках. Но известняки эти находятся на разной глубине. В северной Эстонии они близки к поверхности, в южной - залегают глубоко, а на поверхность вместо них выходят песчаники. Поэтому на севере и юге территории и наблюдается различная реакция на выпедение кислых осадков. В северной Эстонии они уже в воздухе нейтрализуются естественной пылью, поднимающейся со щелочной почвы: дождь выпадает уже не кислым. А на юге сами почвы кислые, значит, кислые осадки еще более усугубляют ситуацию.
Рядом, казалось бы, находятся эстонское и финское побережье залива. Ан и тут общего мало: скандинавские почвы сами по себе - кислы, эстонский берег 70 километрами южнее - известковый. Даже на таком по географическом меркам небольшом расстоянии эффект воздейстивия одних и тех же концентраций разный. Вот поэтому нельзя пользоваться какими-то универсальными стандартами нагрузки на окружающую среду - они просто бессмысмленны. Нужно вырабатывать свои.
Итак, отмечает академик Мартин, двойной экологический стресс на юге и севере экосистем Эстонии показывает, что поведение различных токсичных загрязнителей даже на таком небольшом географическом участке как Эстония совершенно разное. Если оценить показатели чисто формально, то на северо-востоке Эстонии давно все должно быть мертвым, ни одно живое существо не может перенести каждый из выбрасываемых в окружающую среду компонентов по отдельности. Однако картина вырисовывается скорее более эмоционально пугающая, чем то, что происходит там на самом деле: ведь есть там и леса, и люди живут, и животные.
Но значит ли это, что ничего менять не надо? Где конец долготерпению среды перед напором человека?
- Часто говорят о том, что результаты работы фундаментальной науки не очень-то заметны,- говорит Юри Мартин. - Ничего не меняется у нас на глазах. Что-то ученые замеряют, что-то сравнивают, зачем-то сопоставляют данные из невероятно удаленных друг от друга точек планеты. Зачем? А на самом деле фундаментальные науки - это нащупывание пути в неизвестное. И на этом пути могут происходить совершенно неожиданные открытия, имеющие и большое практическое, прикладное значение. Не нужно только недооценивать значения фундаментальных исследования. мы и так слишком часто плетемся в хвосте. А нужно быть там, где развивается наука.
И еще одно важное обстоятельство в пользу эстонских разрабатывающихся нормативов предельно допустимых концентраций загрязняющих веществ - эти нормативы вырабатываются все-таки исходя не столько из состояния природы, сколько с учетом факторов риска для здоровья человека.
Что же касается собственно лишайников, играющих такую важную роль индекаторов в закрязнении окружающей среды, то и от них человеку не только польза, но и удовольствие: как известно, субстраты лишайников - одна из важных составляющих духов "Шанель", именно они делают обворожительный аромат более устойчивым.
Тамара КАЛАНТАР.