Паром по имени суицид
Экипажи паромов в западной Эстонии жалуются, что по меньшей мере раз в год самоубийцы кончают собой, бросаясь за борт.
Последний случай предполагаемого самоубийства произошел в минувшую субботу. За борт парома "Регула" спрыгнула 34-летняя жительница Курессааре. Женщина решилась на самоубийство в тот момент, когда паром разворачивался в нескольких сотнях метров от причала Виртсу.
По свидетельству бывшего поблизости жителя Ляэнемаа, слышен был только отчаянный крик, последовавший за прыжком. Затем он увидел, что в воде судорожно барахтается женщина, которая явно не сможет удержаться на поверхности. Свидетели утверждают, что женщина не звала на помощь, и к тому моменту, когда с парома была спущена спасательная шлюпка, она уже скрылась под водой.
Тело матери 11-летней девочки до сих пор не найдено. В оставшейся на судне сумочке найден кусок веревки с петлей, что позволяет предположить самоубийство.
Капитан парома Отто Оямаа говорит, что самоубийства на паромах - дело отнюдь не исключительное. После самоубийств следствие ищет ошибки в действиях команды при спасании. А такие "ошибки" случаются непременно, нельзя же к каждому пассажиру приставить матроса. Человека, решившегося на самоубийство, удержать трудно. По словам директора АО "Сааремаа Лаэвакомпани" Тыниса Рихвки, самоубийства на паромах случаются каждый год.
В 1995 году на одном из паромов человек повесился, запершись в туалете. В 1996 году женщина бросилась под колеса съезжающего с парома автобуса. Теперь прыжок за борт.
Несколько лет назад бросившегося за борт самоубийцу удалось вытащить, однако, вырвавшись из рук матросов, он бросился в трюм и разбился о металлическую палубу.
Время от времени с паромов прыгают ради острых ощущений или на пари.
"Постимеэс"
Для убийцы граница прозрачна
Обвинение в убийстве и еще минимум в десятке различных преступлений предъявлено 35-летнему особо опасному преступнику Анти Сакку.
Анти Сакк начинал вместе с небезызвестным Ромео Калда, убийцей полицейского комиссара Ласнамяэ Марта Лаане. Вместе они угнали в Таллинне автомобиль, и с этого начался путь Сакка к убийству. 18 марта 1994 года полиция задержала Сакка по подозрению в подделке техпаспорта. Для установления личности его препроводили в Пярнускую префектуру. Когда Сакк понял, что дело чревато арестом, он вытащил пистолет ТТ и выпустил семь пуль в сотрудника "Кодукайтсе". Две пули он послал в направлении дежурного полицейского, но не попал.
Воспользовавшись возникшей сумятицей, преступник выскочил из префектуры и почти сразу же остановил такси. Сначала он попросил таксиста отвести его на первый километр Таллиннского шоссе, затем, вынув пистолет, потребовал, чтобы машина ехала в Таллинн. Таксист заметил, что до Таллинна бензина не хватит, поехал на бензоколонку в нескольких километрах от Пярну. Здесь таксисту удалось знаком дать понять заправщику, что в машине находится вооруженный преступник. Тот сообщил находившемуся здесь же полицейскому, который, правда, был без оружия. Как только полицейский предъявил свое удостоверение, Сакк выхватил пистолет. В полицейского попали две пули, в таксиста шесть, причем преступник метил в шею. Таксист выжил чудом, ранения полицейского оказались легкими.
После этого Сакк сел за руль и направился в Тарту. Полиция до сих пор не может разобраться, как преступник достиг российской границы и пересек ее. По словам самого Сакка, он сделал это на такси.
В России Анти Сакк продолжал преступную деятельность, попался в Новгороде на краже топлива и получил три года. Преступник назвался чеченцем, и только случайность позволила установить его личность: один из милиционеров раньше работал в Эстонии и узнал характерный акцент. Когда за ним приехали эстонские следователи, он пытался и с ними говорить только по-русски.
Убийство в Пярну и ранение таксиста и полицейского - далеко не единственные преступления Анти Сакка. Следующим по тяжести можно считать ограбление пярнуского бюро Авторегистра. Это было проделано вместе с вышеупомянутым Ромео Калда. Эксперты оценили материальный ущерб в 150 тысяч крон, однако это лишь часть реального ущерба. Грабителям достались бланки водительских прав, печати и прочее необходимое для изготовления фальшивок. Вскоре на черном рынке в большом количестве стали появляться фальшивые права.
Сейчас Анти Сакк знакомится с материалами следствия.
"Ээсти пяэвалехт"
Виновны ли фотошакалы-папарацци в гибели принцессы Дианы по букве закона, рассудит следствие. Другой вопрос - вздрогнула ли в ужасе пресса, тяготеющая к вторжению в личную жизнь звезд и не звезд? Скандалы в эстонской прессе дают профессору Мати Хинту достаточную почву для размышлений на эту тему на странице "Ээсти Пяэвалехт".
Богиня охоты стала жертвой охоты за людьми
Возможно, принцесса Диана симпатична не всем, однако ни один журналист не был вправе вынуждать ее (или кого-то другого) рисковать своей и чужой жизнью, чтобы убежать от пошлости. Наверняка у преследовавших ее найдутся адвокаты, которые затянут песню о покушении на свободу печати. Такие защитники есть и в Эстонии.
Парад пошлости
Сейчас в Эстонии у всех на устах дело журналиста Энно Таммера и Вильи Сависаар, которое переросло в хор протестов против ограничения свободы печати. Суды всех инстанций признали Таммера виновным в оскорблении этой женщины, теперь защитники свободы печати сделали из Таммера жертву и намерены искать справедливости в Европейском суде по правам человека.
Профессор Хинт утверждает, что всякий знающий эстонский язык понимает, что слова, написанные журналистом, однозначно оскорбительны. Если журналист этого не понимал, то он непрофессионально владеет языком. Если же понимал, мог бы и извиниться.
Владеющие словесными выкрутасами журналисты уже выдумывают новые приемы расширения свободы слова. Например: "Если бы я сказал тебе, что ты вор и жулик, то я должен был бы доказать это. Поэтому я не говорю тебе, что ты вор и жулик". Если за этим последует судебный процесс, то потребуются эксперты не только в области лингвистики, но и философии и логики: сказано или не сказано то, что сказано?
Если так пойдет дальше, эстонская журналистика начнет отвыкать от хороших манер, хорошего тона, да и хорошего языка. Тон будет задавать лексика базарной склоки.
Разумеется, словарный запас у журналистов не намного обширней, чем у политика. Последние тоже слишком часто бывают пошлы: не будем играть эстонскими "терминами", вспомним Марка Твена и его "Журналистику в Теннесси". Профессор замечает, что в лексике эстонских политиков нередко проскальзывают кальки с русской блатной "фени".
Говорят, что власть портит людей, неограниченная власть портит быстро. Похоже, то же самое происходит с журналистикой. На первый взгляд, пресса в Эстонии совершенно свободна. Она чрезвычайно эффективно осуществляет возможность плюралистической точки зрения.
Власть портит и прессу
Собственно говоря, эстонская пресса уже не рвется к неограниченной свободе; она рвется к неограниченной власти. Она единолично решает, о чем писать, о чем молчать. Она определила, что каждый день должна быть статья о вступлении Эстонии в НАТО, однако о тревожном состоянии физического и духовного здоровья эстонцев, о сокращении численности эстонцев уже в нынешнем поколении почти не пишут, хотя экспертов вполне достаточно. Материальные интересы узкой группы часто подавляют на страницах печати иные ("левые") взгляды на проблемы юношеского алкоголизма, наркобизнеса или пустеющих эстонских школ.
По сути, эстонская журналистика выработала установку, согласно которой евронорма позволяет журналисту применять по отношению к общественным деятелям любые выражения и писать об их личной жизни по образцам, отработанным кагэбэшниками в их писаниях о диссидентах.
Проблема журналистской этики существует везде. Однако резолюции Совета Европы защищают неприкосновенность личной жизни общественных деятелей точно так же, как и любых граждан. Не может быть, чтобы в редакциях эстонских газет и журналов этого не знали.
Журналистика - далеко не воскресная школа. Скольких людей она "из лучших побуждений" довела до самоубийства? Скольких заставила безо всякой вины уйти в себя?
Каждая группировка нуждается в инакомыслящем внутри себя - это в интересах демократии и собственного душевного здоровья. Так обстоит и в журналистике. Тоталитарным порядком Эстонии и миру угрожает не парочка инакомыслящих, а именно их исчезновение.
Вопрос не в том, кто считает Таммера лучшим журналистом или не считает, нравится или не нравится кому-то оскорбление Вильи Лаанару. Вопрос в том, что, обращаясь в Европейский суд, журналистика претендует на неограниченную власть. И хорошо бы, этот суд внятно заявил свою точку зрения. Пусть это не исправило бы лексику журналистов и политиков, но они увидели бы, что все же существует граница, хотя бы принципиальная. Да и Страсбургу, наверное, было бы интересно узнать, какие лексические проблемы преследуют эстонских журналистов.
Свобода печати - одно из крупнейших наших достижений. Но только в том случае, если журналистика не возомнит, что все должны жить и любить по правилам, и только журналистика имеет право на игру без правил.