Власть либо больна, либо очень устала

23 марта все и грянуло, закружилось, завертелось. И хотя президент, отправивший в отставку заодно с Черномырдиным и остальное правительство, сказал несколько слов вдогонку, как бы объясняя случившееся, но были эти слова настолько невразумительными, что породили гораздо больше вопросов, чем ответов.

Вопрос первый. Только что утвердили бюджет, который на глазах у всей страны отстояло именно это, отправленное ныне в отставку, правительство. Не исключено, что теперь начнутся новые баталии вокруг бюджета.

Вопрос второй. Недавно правительство прилюдно отчиталось за свою работу, в которой просматривались - крохотные, правда, - успехи, был принят план действий на текущий год, и все как будто с ним согласились. Что будет делать новое правительство с этим планом? Отвергнет его или будет разрабатывать новый?

Вопрос третий. Если происходит смена правительства, связанная с необходимостью корректировки курса реформ, то логика подсказывает: новый премьер должен иметь свою, выстраданную программу действий, свою команду, которая может по праву занять ключевые посты. Ничего этого нет.

Вопрос четвертый. Почему правительство отправилось в отставку по сценарию экстремальной ситуации? Неужели для того, чтобы еще более раскалить внутреннюю обстановку? Но она и так раскалена до предела.

Вопрос пятый. Зачем Ельцину понадобилось снова обострять отношения с Госдумой? Ведь именно благодаря правительству и лично Черномырдину исполнительная власть нашла форму контактов с властью законодательной, возник конструктивный диалог, в котором обе стороны стали слушать и слышать друг друга.

Вопрос шестой. Как могло случиться, что Россия, провозгласив себя страной демократической, все более превращается в страну олигархическую?

Эти и другие вопросы, обозначив их как парадоксы, предложил на обсуждение общественности на страницах "Московских новостей" председатель исполкома Конгресса интеллигенции Сергей Филатов. Хотя ему-то, проработавшему рядом с Ельциным несколько лет, ответы скорее всего известны. Или часть ответов. И все-таки этот умный и проницательный человек предпочел их упрятать в подтекст, не решился назвать вещи своими именами. Зато решился это сделать Джим Хогленд - авторитетный обозреватель самой влиятельной вашингтонской газеты "Вашингтон пост". Его мнение - не уникальное, а вполне типичное для американских средств массовой информации - четко обозначает глубинный слой откликов на последние события в Москве. Первый, поверхностный слой был отражен в вежливых по форме и пустых по содержанию официальных комментариях: мол, это внутренее дело России, надеемся, что курс реформ будет продолжен.

Джим Хогленд прямым текстом определяет то, о чем высокопоставленные американские чиновники знают, но дипломатически помалкивают: этот курс ведет Россию не к демократии, а к автократии, где правят самовластье и каприз президента. Впрочем, лучше привести несколько выдержек из самого Хогленда (его статью для "Известий" перевел и обратил на нее внимание старейший обозреватель-международник Станислав Кондрашов).

Теперь это привычное дело, пишет Хогленд: выздоровев и вернувшись в офис, Борис Ельцин выгоняет кого-нибудь, чтобы показать, что он снова на месте и бразды правления в его руках. В этих оптовых смещениях нет и частички государственной стратегии. Сегодня Россией правит каприз. Г-н Ельцин превратил свое достойное восхищения демократическое переизбрание на пост президента России в разваливающуюся непредсказуемую автократию, где он действует как современный царь.

Премьер-министр Виктор Черномырдин, самый преданный из оставшихся соратников, был изгнан и отвергнут, кажется, без какого-либо предуведомления, за то, что ничем иным не занимался, как выполнял расплывчатые приказы г-на Ельцина. Лишь месяц назад, находясь в Вашингтоне для регулярной полугодовой сверки часов с Алом Гором, г-н Черномырдин, казалось, сидел в седле прочнее, чем когда-либо после разочаровывающих результатов его проправительственной партии на выборах в Думу 1995 года. Быть может, эта его уверенность, а также ощущение, что он берет верх в тихой, но напряженной борьбе с Анатолием Чубайсом, тоже сыграли роль в перетряске правительства.

Хогленд считает: такие резкие перемены подрывают последовательность и постоянство политики. Фактически они могут способствовать сохранению статус-кво коррупции, беспорядка и тайных сделок, которые господствуют в экономике России. Г-н Ельцин говорит, что Черномырдин подвел его, не ликвидировав задолженности по выплате зарплат российским бюджетникам. Но ведь это он сам приказал премьер-министру сохранять низкую инфляцию и продолжать получать займы МВФ. А эти приоритеты как раз и имеют следствием невыплату зарплат.

И вот главный вывод американца: отмежевание от собственного правительства и его послужного списка подтверждает мнение, что Ельцин маневрирует ради защиты самого себя, а не России. Но для него наступает время исполнить последний героический долг. Ему следует отказаться от амбиции баллотироваться на третий срок и посвятить себя созданию не просто преемника, а стабильной политической и экономической системы, которая продолжила бы то, что он начал. Он должен институализировать демократию, а не себя самого и свои капризы.

Коммунтируя и дополняя Хогленда, Станислав Кондрашов предлагает Ельцину хоть иногда поглядывать на выпуски теленовостей. И тогда президент увидел бы, как вводит С. Кириенко в еще не остывший от многолетнего сидельца премьерский кабинет... Или тот эпизод, когда перед строем вице-премьеров, не знающих, куда руки девать, он грозит разогнать Думу, которая, по его хотению, должна утвердить Сергея Кириенко премьер-министром, не имея ни списка членов кабинета, ни его программы...

Кроме прочего, эти телеэпизоды, по мнению Кондрашова, свидетельствуют о полном провале - или полном бессилии - президентских имиджмейкеров.

Исключено, чтобы друг Билл так обращался со своими министрами - даже за закрытыми дверями. А прилюдно, на телеэкране, такая штука была бы для него посильнее всех обличений Пол Джонс, Моник Левински и прочих прелестных дам, означая политическое самоубийство. В Америке демократия предполагает человеческое достоинство и лишена традиций царского самодурства или холопьего послушания.

Между тем новая демонстрация президентской ярости и явление политически ничего не значащего премьера-технократа означает то, что Россия все глубже влезает в трясину нового исторического тупика с новым своеобразным культом личности. Этот культ в бессильном государстве не грозит новым ГУЛАГом. Но оскорбляет нравственное чувство народа.

Т. КЯННУ.

(По страницамх российских газет).