Двадцать первая бездна

Крася стены на кухне, думаю о двадцать первом веке и о готовности к нему. Меня восхищают те молодые люди, которые так самонадеянно декларируют эту самую готовность. Я завидую им иссиня-черной завистью! В самом деле, верно, достигнут всего, что уже успели занести в заявку. А иначе, зачем заявлять? Они поднимутся к небу, ну, пусть, к потолку, и оттуда будут счастливо поглядывать на оставшихся, суетящихся на полу. Пока и их тоже не поглотит бездна (дай Бог, чтобы ее не подменили кондиционером). Дыша запахом краски, по привычке токсикоманя, мучаюсь: будет ли та бездна хоть как-то сравнима с этой?

Вы каким цветом красите стены своей кухни? Или закладываете их керамической плиткой? Заклеиваете моющейся пленкой? Выбор широк, как выбор ответов. Я, признаюсь, традиционалист в покраске, выкрасил в белый, а вот прихожую собираюсь покрасить в синий. Правда, этот цвет тревожит. Бросив валик, нервно терзаю потрескивающую сигарету. Пользуюсь паузой, вместо поглощения Твикса, решаю задачу, что делать мне в следующем веке. Век не день, с веком проще. Ставлю музыку - дигитальный Голди чрезвычайно активен. В телефонной трубке сетуют на нехватку позитивного прагматизма. Ну, конечно! Прагматизм положителен, без него мир давно бы превратился в общежитие неудачников и истеричек. Да-да, не спорю, вот только страдаю болью в желудке и весьма смутным ощущением бесконечности времени, мира, пространства.

"Время кончится, и Земля взорвется. Радость в том, что мы этого не застанем. А потому стремление к бесконечности, превосходящей любую форму, абсурдно". По новой привычке покладист. Демонически улыбаясь в объектив, произношу заученную заранее фразу: "В двадцать первом веке обязательно получу Нобелевскую премию и передам ее в фонд бездны". Для себя дошепчу: "Ну попользуюсь самую малость, то да се, домик у океана, ролс-ройс и бентли, прислуга, орден Почетного легиона, мне много не надо". А кому, в самом деле, надо? Снисходительные похлопывания по плечу заставляют втянуть голову в плечи. Неужели спорол чушь? М-да, все же тянет к себе бездна, шутит моими губами госпожа бесконечность.

Беседуя с дочерью, задаюсь ее же вопросом, кто придумал всю эту историю с двадцать первым? Пораздумав, гружу ребенка: "Это все лишь фантазия, дорогая, тем самым взрослые придают жизни видимость действительного, понимаешь?" Ребенок недоуменно кивает головой, убирает какашки за тамагочи, идет в школу.

"Да, бездна есть во всем: в деяниях, в словах... из бездны смотрит смерть, злорадно скаля зубы. И леденит мне кровь непобедимый страх". Кто услышит теперь Бодлера?

В телефоне опять: "Все это глупость, особенно весною". Неизвестно, с чего все кругом, словно сговорившись, от меня тоже требуют больше конкретики. Про кино, например. Хорошо. Пусть кино. С удивлением обнаружил в бессоновской "Голубой бездне" что-то годаровское. Только с гайморитом. Так бывает с человеком - всем хорош: и интеллектом, и порядочностью, и банковским счетом, а вот мучает мелочь, хлюпает он, предположим носом, и это сильное мешает. А человек, а фильм - они оба прекрасны.

Вот ведь незадача, все уже на подходе к праздничному столу, кто-то, заранее определившийся, уже накатил шампанского, а вам, ну что делать - надо, приходится ломать голову. Ладно, если успеете, а если нет? Так и войдете в новое тысячелетие нерешительным неудачником. А решительных, а сообразительных первого января можно будет поздравить: "С облегченьицем!"

Вообще-то, неумеренные подпрыгивания в предвкушении небывалого сабантуя и небывалых же изменений, вызывают рефлекторное раздражение. "Остановите самолет, я слезу". Знакомые, правда, утверждают, что это возраст. Согласно кивая, говорю: "Об чем речь? Бездна, блин, говорю же - затягивает. Да и бесконечность..." Лучше давайте станцуем, просто так, без повода, под easy listening для наполненной времени юности.

Может быть, слово "амбиции" поменять на "мечты"? Не обидно будет опростоволоситься.

Иногда шаг в бездну - это то, что как раз и нужно. Ну, пусть не шаг, пусть только мимолетная готовность. "Безмерность не вместив в сознание свое, я жажду стать ничем, уйти в небытие..."

Сергей БОРЧУКОВ.