Первый раз в еврокласс

То есть проблема гражданства вышла на одно из первых мест в реестре требований, на основании которых европейское сообщество будет определять, годится или не годится Эстонская Республика в члены Евросоюза.

В целом отзывы господина Эсперсена, насколько можно судить по сказанному им на пресс-конференции в минувший четверг, куда как благоприятны. Особенно в части общедемократических реформ, напрямую проблемы гражданства не касающихся. Так, он как серьезный шаг вперед отметил отмену смертной казни в республике. Подчеркнул при этом, что понимает, насколько трудно было решиться на этот шаг в нынешних условиях роста правонарушений.

Как положительный момент он отметил также рост открытости и увеличение доступа к разного рода информации, касающейся жизни общества, государственных институтов. Но касающиеся этого нормативные акты, по его мнению, слишком расплывчаты. Поэтому он рекомендовал Министерству внутренних дел разработать проект нового закона, более конкретного и детального. Наличие такого закона, дающего доступ к информации, например, журналистам, позволит повысить уровень информированности всего общества.

В Эстонии, заметил Оле Эсперсен, имеются сложности с воссоединением семей. Действующие нормы нечетки и на практике из-за этого далеко не всегда срабатывают. Правительство получило рекомендацию решить проблему, так как право на воссоединение семей считается одним из основополагающих критериев, по которому судят о демократичности общества. При этом уполномоченный по правам человека и демократическим институтам добавил, что понимает возникающие сложности в связи с фиктивными браками и тому подобным, но тем не менее подходить нужно к семье как таковой и к праву на совместное проживание супругов, детей с родителями и родителей с детьми. В цивилизованном европейском государстве это право должно неукоснительно соблюдаться.

Эстония добилась заметного прогресса в таком вопросе, как учреждение института омбудсмена. Он мыслится и существует в тех странах, где он есть, как некий общегосударственный мировой судья, к которому любой житель страны может обратиться с волнующими его правовыми проблемами. Именно любой. А чтобы сей институт действовал, а не являл декорацию псевдодемократического фасада, омбудсмен должен быть полностью независим от местных властей. Только такой статус обеспечит ему доверие и свободу действий.

Об этом же говорили на первом собрании члены Консультативного совета при министре по делам национальностей Андре Вейдеманн. Но в Эстонии тем не менее решено пойти по пути учреждения поста института омбудсмена при канцлере права. Понятно, что такое подчинение заметно сужает свободу действий и суждений человека на данном посту.

Тем не менее налицо позитивное отношение эстонских властей к учреждению института омбудсмена как такового. Что же касается принятого варианта, то для начала, считает Оле Эсперсен, и это неплохо. Будем надеяться, что в будущем Европа не забудет проследить за тем, чтобы этот первоначальный вариант не стал окончательным, ибо нет ничего постояннее временного.

Теперь о гражданстве и интеграции. Правительственная программа интеграции общества привела уполномоченного по правам человека и демократическим институтам чуть ли не в восторг. Оно вполне естественно, если учесть, что перед поездкой в Эстонию он побывал в соседней Латвии и пытался разобраться со всем там происходящим, в частности и с предоставлением гражданства. Попутно заметим, что разразившийся там кризис, похоже, приведет (или уже привел) к заметной санации общественного мнения и сознания властей. По крайней мере, закон о гражданстве латыши намерены пересмотреть и, насколько это возможно, либерализовать.

Что же касается Эстонии, то пока все восторги и хвалебные отзывы - это лишь благоприятная оценка намерений. А сама программа в значительной степени является своего рода работой над ошибками, допущенными в период с 1991 года по настоящее время. Степень серьезности этих ошибок можно было бы определить путем повторного референдума, слово в слово повторяющего общенародный референдум 1991 года, когда подавляющее большинство представителей некоренного населения высказалось за самостоятельную Эстонскую Республику. Есть основания полагать, что сегодня процент высказавшихся "за" был бы иным.

Ошибки, навороченные за первые годы государственности, придется исправлять десятилетиями, если не дольше, хотя сама программа никаких конечных сроков типа даты наступления коммунизма не устанавливает. Число неграждан может заметно сократиться в сжатые сроки лишь при кардинальной либерализации Закона о гражданстве. Поправки, сходные с правительственным проектом предоставить гражданство детям лиц без гражданства, погоду не делают, так как речь идет о весьма ограниченном контингенте, - во-первых, и о предоставлении им гражданства не в момент рождения, а по достижении определенного возраста, - во-вторых. Каковы же гражданственные перспективы самих родителей, на сей счет проектов нет.

В связи с необходимостью облегчить постоянным жителям Эстонии доступ к синему паспорту уже который год говорится об упрощении экзаменационных требований. Причем, не поголовном, а ходатайствующим из числа лиц преклонного возраста, инвалидов. Но все предложения освободить эту категорию от экзамена по языку и разрешить сдавать экзамен по конституции на родном русском языке остаются предложениями. Невольно создается впечатление, что законодателей интересует не столько знание кандидатами в граждане самих законов, сколько умение изложить их содержание на адаптированном варианте эстонского яэыка.

Всякий раз, когда заходит речь о либерализации доступа к гражданству за счет упрощения языковых требований, поборники идеи сине-черно-белой самобытности начинают трубить об угрозе родному эстонскому языку, национальной культуре и нации вообще. А дабы таковую свести к минимуму, продолжают действовать законы о языке, иностранцах, гражданстве, иностранцах и выборах, сводящие до минимума доступ чужеродцев в официальное общество, к вопросам управления государством. В ряде случаев закон о языке используется как инструмент запрета на профессии.

Коллега из одной финской газеты поинтересовалась у Оле Эсперсена, не видит ли он в этом плане сходства между рядом законов стран Балтии с законами Германии середины тридцатых годов?

Прямого сходства, ответил гость, конечно, нет. Нет и, несмотря на некоторые эксцессы, юдофобии, чем отличалась тогдашняя Германия. В этом он, дескать, убедился и во время бесед с представителями еврейской общины в Риге. Надо полагать, взрыв у синагоги в Риге, публикацию протоколов сионских мудрецов в Эстонии и тому подобное следует считать частными случаями, могущими иметь место в любом демократическом государстве.

Что же касается сохранения национальной культуры средствами языка, то оно в странах Балтии должно идти путем обучения некоренного населения языку титульной нации. Но не путем запретов на пользование другими языками.

С обучением-то как раз дела обстоят не самым лучшим образом. Программа интеграции предусматривает существенные сдвиги. Но когда они произойдут, когда дадут первые результаты? Пока все упирается в то, во что оно упиралось и несколько лет назад. Нет программ, нет учителей, нет ни того, ни другого для школьников, для взрослых... Удастся ли эти проблемы решить к исходу первой декады нового века? В конце концов, эта проблема обучения эстонскому языку так до сих пор и не стала первоочередной и безотлагательной. Как, например, "тигриный прыжок", в результате которого Эстония является достаточно компьютеризованной страной. Не будет прогресса в двуязычии некоренного населения, не будет интеграции общества. Не будет полноценного членства в Европе. Благие намерения так и останутся намерениями. И чего тогда стоят все сегодняшие похвалы европейских комиссаров и эмиссаров? По сути все эти комплименты и дифирамбы напоминают ситуацию в начальной (иногда и в средней) школе, когда учитель ставит оценку не за знания, а за старательность, прилежание. Прилежание у нас налицо. И не более. Если все продолжится в подобном духе, есть опасения, что Эстонии век ходить в европодготовишках.

А.ЭРЕК.