Две судьбы

У подросших девочек судьбы складываются по-разному: одна, поздний и единственный ребенок родителей-программистов, очень рано обогнала своих сверстников в развитии. Мама, оставив всю общественную жизнь и деятельность, целиком посвятила себя ребенку. Научила ее читать и писать, самостоятельно освоив и применив систему Зайцева, про счет и арифметику уже и не говорю. Вдвоем с дочкой они обошли и примерили к себе практически все детские кружки и студии г. Таллинна, в некоторых позанимались недолго, в других задержались на более длительное время. Языки, театральная студия, гимнастика, плаванье - папа только успевал за все платить. Удовольствие дорогое для средней семьи - и поэтому мама ходила едва ли не в обносках, высокомерно не обращая на это никакого внимания. "Ну вот, опять как маляр вырядилась", - добродушно брюзжал иной раз папа, наблюдая их с дочкой сборы на прогулку.

Девочка рано пошла в школу, не по годам умна и эрудирована, целеустремленна. Все говорит о том, что все у нее будет в жизни хорошо.

Иное - девочка номер два. Получила родовую травму, которая на три года ее парализовала. Не признанная никакими родственниками, кроме своей взбалмошной матери, девочка по сути с рождения стала изгоем социума. Вместе с мамой, разумеется.

Первые три года мать и дочь занимались исключительно поправкой здоровья последней. И за это время успели обнищать вчистую и даже привыкнуть к своей нищете. Хотя привыкнуть нелегко: нищий человек уязвим, незащищен, его легко и оскорбить, и поставить на место.

Когда встал вопрос об определении девочки в садик, социум в очередной раз показал свои клыки и когти. Большеголового, спотыкающегося при ходьбе ребенка не хотел брать ни один сад, даже на несколько часов в день. Боялись (или брезговали?). Указывали перстом в сторону садика, где, как в резервации, кучковались все "недоделанные" детки. Молчащие, плохо передвигающиеся, заторможенные и дауны. На Западе существует практика, когда проблемного ребенка помещают среди обычных детей: в последних это, по идее, должно воспитывать гуманизм, при правильном поведении воспитателей и родителей, а больному ребенку здоровая среда служит сильным толчком к развитию. Здесь не так. В слаборазвитых странах вообще человеческое общество очень сильно опирается на животные инстинкты, гораздо в большей степени, чем принято считать: сильный выживает за счет слабых, больные изгоняются из стаи либо уничтожаются, старикам не место в обществе (а где? на помойке?) и т.д.

Девочка стала ходить в "резервацию", мать пошла работать. Вопрос о развитии ребенка и дальнейшей его судьбе с повестки не снимался. Повезло: директор фирмы, где мамаша трудилась, человек в высшей степени гуманный, после недолгих просьб согласился нести траты за всяческое обучение ребенка. Мамаша встрепенулась, побежала по детским клубам и кружкам... Можно, наверное, упомянуть о том, что некоторые родители (дай Бог здоровья им и их детям) забрали своих детей из кружков, которые посещала наша девочка. Девочка, конечно, страшненькая, на их взгляд, да и характер не тихий. Разумеется, всем было бы намного удобней, если бы она была тихонькая, не обращала бы на себя внимания. Маленький беззвучный урод, такого и пожалеть можно мимоходом, брезгливо.

Потом все как-то попривыкли, все более-менее утряслось. В течение трех лет девочка исправно посещала кружки, научилась читать и писать, немного выучила английский и более успешно эстонский, плавала с удовольствием в бассейне. Сильно вытянулась, дефекты внешности сгладились, характер оформился. А ее мама с тайным страхом (нищие, вообще говоря, довольно боязливы. Особенно битые жизнью) ожидала прихода "школьной поры". И страхи ее оказались не напрасны.

Надо сказать, абсолютно здоровых детей умственно и психически в Таллинне, например, не так уж много. Есть большая категория "более-менее здоровых", причем границы здесь туманны, плывут и теряются вдали. Если нет ярко выраженной патологии в первые годы жизни, то в дальнейшем ребенка тщательно не обследуют, не до того, а все странности поведения, которые привлекли бы внимание специалиста, относят за счет особенностей характера, издержки воспитания или, на худой конец, избалованности. В школах такие дети учатся слабовато, их попросту "тянут". Если подобный ребенок растет в семье обеспеченных родителей, которые хотят определить его в престижную школу или лицей, то в игру вступает система "конвертов". Ребенок учится (т.е. его "тянут"), а родители, со своей стороны, финансируют во всех смыслах бурлацкий труд педагогов. Обучение детей с хорошими умственными способностями дополнительного финансирования, как правило, не требует.

Если ребенок не имеет отличных умственных способностей (которые, кстати, можно развить при хорошей методике обучения и сильном педсоставе), не имеет обеспеченных родителей (а то и вообще одного из них) и, главное, если у него в медицинской карте есть какой-никакой диагноз, временный или постоянный, - знайте, ему не место среди белых! Даже если он к моменту поступления в школу выучил несколько языков, грамотно владеет компьютером и занимается моржеванием в водах Балтийского залива. Нет - и все! Вся система среднего образования встает на дыбы. И укажет перстом в направлении пары-тройки специализированных школ (знакомая песня). И крайне убедительные аргументы и факты при этом приведет.

...А что наша мама с ребенком? В очередной раз им указали: вот ваше место, что толку в ваших бесконечных усилиях и попытках. Сами виноваты - не нужно было рожать, не нужно было рождаться. вы здесь никому не нужны, и скажите "спасибо", что вообще обращаем на вас внимание. Иногда.

Итак, мама водит дочку в указанную ей школу и волнуется за настоящее и будущее своего ребенка. Спонсоров больше у девочки нет. Зато есть масса взрослых - соседи, учителя, полузнакомые люди, которым крайне не нравится слишком шустрый и плохо одетый ребенок. Всем кажется, что ребенок неуправляем, а мама его слишком любит и балует (а кого еще маме любить и баловать? может быть, этих самых взрослых? или себя?). В школе девочку регулярно побивают пацаны, навешивают красивые матерные клички, на уровне зоны. Уставшая от бесконечных поисков хлеба насущного мать тоже иногда выскажется фривольно... Философски относясь к ситуации, можно с высокой степенью точности предположить, какое будущее ждет эту девочку. Точнее, какое будущее готовит ей бездушная механическая машина с общим названием "Socium".

...Человека с детства отвергают за то, что он не такой, как все. Родственники делают книксены и отчаливают, социум, скрывая брезгливость на лице, жестко изолирует, не давая почти никаких бесплатных возможностей для развития; в школе старшеклассники быстро обучают языку зоны; а учителя разговаривают с учениками отнюдь не на "вы"; когда основной добродетелью провозглашается "сидеть и не высовываться" (как у В. Набокова: "Кротость, узника есть украшение темницы"), и даже матери приходится защищаться от нападок за то, что она "любит и балует" дочку, - вообще можно представить, сколько человеколюбия и уважения к окружающим накопится в итоге в душе такого маленького homo sapiens. И даже можно предположить, как отольются кошке птичкины слезки, когда человек станет взрослым и сильнее тех, кто сейчас так изощренно его унижает и топчет...

...Слов больше нет (только для некрологов).

Татьяна Львовна.