Хуторская соната Бетховена

На хуторе работает и батрак. В основном его можно застать на тракторе. Трактор еще советских времен и советского производства. Зарплата батрака зависит от долготы рабочего дня и количества сделанного. Батрак имеет более "божеский" режим дня, нежели сами хозяева - ему не нужно вставать так рано. И он имеет выходные дни. Правда, летом приходится иногда и ему выходить на работу по субботам и воскресеньям - сенокос и полевые работы должны быть сделаны вовремя. Да погода ведь тоже с человеком особо не считается...

Хозяин размышляет вслух: да, надо бы купить машину для изготовления силоса, а денег не хватает на это. Я смотрю в недоумении - что это за машина? Он не обижается на недогадливость журналиста, а спрашивает, видела ли я белые упакованные в полиэтилен "ролики" на полях у дорог. Конечно же, видела.

- В них свежая трава хранится до следующей весны, сохраняя все витамины и протеины. Но пока возможностей купить такую упаковочную машину нет.

Семья Алле живет на хуторе Каазику уже 33 года. Тогда одинокая старуха продала этот дом молодой семье. Калев работал в те времена трактористом в садоводческом совхозе "Лахмусе". А его жена Марет была в том же совхозе кладовщицей.

...А вообще Калев здесь, в Вильяндимаа, некоренной житель. Родился он в 1937 году в Западной Эстонии, в уезде Ляэнемаа, волости Мартна, деревне Сууре-Ляхтру. В этой же деревне находится памятник архитектуры - здание усадьбы Сууре-Ляхтру. (Калев Алле мимоходом отметил, что ныне усадьба-то заимела нового помещика - посла Эстонии в Москве Рейна Хельме!) Отец Калева 80 лет тому назад пошел на Освободительную войну, а после окончания войны получил за свои боевые заслуги хутор в самом сердце дворянского имения Сууре-Ляхтру. Хутор был не очень большой, 18 га (из них только 5 га обработанной земли). Основная деятельность отца была связана с молоком (он был директором малого маслозавода, по-эстонски эту профессию называют "meier"). Хутором он занимался на досуге. Кроме этого отец входил в организацию гражданской самообороны "Омакайтсе". Всего этого было достаточно, чтобы заслужить высылку в Сибирь в 1945 году, сразу после войны. Семье пока повезло, их оставили в покое. Но в 1949-м они все же оказались в списках классовых врагов и поехали поездом в Сибирь в числе прочих тысяч депортированных. В общем и целом всей семье повезло, они выжили, а после смерти Сталина семье даже разрешили соединиться. Отец поехал к матери с детьми в Новосибирскую область. И в 1957 году они смогли вернуться в Эстонию, но только не на свой хутор. Нужно было начать новую жизнь в новом месте среди незнакомых людей...

Когда в марте 1949 года Калева увезли в середине учебного года, он не успел окончить 4-й класс. Вернулся 20-летним молодым человеком, чье общее образование так и осталось на уровне 4-го класса, в Сибири ему удалось окончить только училище механизации сельского хозяйства, получив удостоверение тракториста широкого профиля. Конечно же, он выучил там русский язык достаточно хорошо, чтобы читать русские газеты. Одно время он - будучи уже в Эстонии - подписывался на "Правду". (Он просил меня непременно достать и ту газету, в которой будет материал о его хуторе, Калев считает, что это поможет ему освежить "заржавевший" русский язык.)

Итак, через восемь лет после злопамятного сорок девятого Калев Алле приехал в Сууре-Яани и благодаря своему зятю Тюрнеру устроился работать трактористом. Надо было закончить и прерванное образование. Калев окончил 8 классов заочного отделения Сууре-Яаниской средней школы. Позже он поступил в Тихеметсаский техникум механизации сельского хозяйства и окончил его с дипломом техника-механика. Отметки были хорошие, троек не было. Калев опять улыбается: заочное обучение, дескать, было тогда большой модой. Ведь было много взрослых людей, у которых из-за разных причин (война, ссылка, тюрьма) не было полного образования. А эстонцам уже полтора-два столетия как кажется, что образование - это панацея от всех бед. Если родителям почему-то не удалось его получить, то детям надо дать его любой ценой... Кстати, Калев до сих пор высоко ценит умственный багаж, полученный в Тихеметса 30 лет тому назад, без владения техникой и экономикой на хуторе делать нечего...

За родной хутор в Сууре-Ляхтру Калев и его сестра получили недавно (но еще в "рублевские" времена) компенсацию. Это было 15 тысяч рублей, то есть 7,5 на каждого. На свою долю Калев купил строительный материал (камни) для хлева. Во сколько бы этот материал обошелся сейчас, по нынешним ценам? Калев Алле задумывается и отвечает через несколько секунд: "Как минимум 60 тысяч крон. Вряд ли теперь такая постройка была бы по карману. Хлев был построен зимой 1992 года, 6 лет тому назад".

Сейчас хлев стал домом 54 животным. Калев Алле занимается только крупным рогатым скотом, он не считает разумным выращивать одновременно овец, свиней, коров и птиц. Специализация помогает усовершенствованию процесса производства. В данный момент у него 36 коров, средние удои колеблются между 400-500 литрами в день. Летом они выше, зимой ниже. Ведь зимой коровы одна за другой перестают доиться. Перерыв длится месяц-два, до очередной лактации. Кроме коров в отдельной части хлева живут телки и бычки. Чтобы содержать 54 животных нужна и земля (поля, сенокос, пастбища), где выращивался бы корм для них. Вначале (1988 г., когда можно было начать создавать хутора) у него был только приусадебный участок (как правило, больше полугектара не полагалось). Когда Калев Алле купил 6 телят, удалось арендовать 28 гектаров земли. Сейчас он арендует уже 150 га. Хозяин занят и бухгалтерией - он хочет купить все 150 гектаров, но акций народного капитала не хватит на всю сумму, приходится брать долгосрочный (на 50 лет) заем. Это, конечно, не первый заем, но пока Калев Алле с уплатой процентов и займов справляется. Он перечислил около десяти разных видов налогов и выплат, начиная с лизинга автомобиля и кончая социальным налогом (т.е. пенсией для самого себя, своей жены и батрака).

Молоко с хутора увозят через день, оно поступает на молочные комбинаты Рапла и Выру. Доение и охлаждение полностью механизированы, молоко оценено высшим и экстраклассом. Но за этот высококачественный продукт Калев Алле получает только 1,25-1,35 кроны за литр! И то хорошо, что получает, так как коллеги-хуторяне, которые сдают свое молоко в Вильянди, частенько месяцами ничего не получают. Если смотрите на цены молочных продуктов в магазинах, увидите, что они в 4-7 раз выше той цены, которую получает производитель...

Качество молока хорошее и "по номерам" - жирность в среднем 4,5%, а протеина в молоке 3,2-3,3%. Калев Алле считает, что производителю нужно платить как минимум 3,5 кроны за литр, т.е. в 2-3 раза больше, чем сейчас. Тогда наше сельское хозяйство не вымрет.

Финляндия доплачивает 60% своему производителю молока. Латвия, по-видимому, имеет тоже дотацию. Только в Эстонии фермер оставлен на полный произвол рынка. После такого неудачного дождливого лета очень многим хуторам придется просто забить скот. Калев Алле не теряет оптимизма. Жизнь его научила, что потеря надежды и оптимизма - это потеря всего. Нужно крепиться, держаться и пережить кризисные времена.

На тему политики Калев Алле не хочет говорить. И все же он признается, что наши политики почти ничего не сделали для сельского хозяйства. Хотя Реформистская партия в оппозиции, она на деле проводит многие решения правительства...

Чем занимаются дочь и сын Калева - Мерике и Олев? Оказывается, Мерике учительница начальных классов и рукоделия в Тойла, а Олев - шофер и механизатор неподалеку в Сууре-Яани. На хутор вряд ли хотят вернуться, надежда на третье поколение. У бабушки и дедушки живет Кристи, старшая дочь сына, ученица 7-го класса. Кристи очень охотно помогает бабушке и дедушке, занимается с собаками (их зовут Самми и Бетховен, добрейшие из виданных четвероногих, никого не обидят!) и котенком. Может быть, она через несколько лет примет эстафету от дедушки-бабушки? Пока у них энергии и здоровья хватает...

У Калева Алле есть и еще одна работа - он уже третий раз избран в состав волостного совета Сууре-Яаниской волости. Когда я спросила: это сугубо общественная работа или платят за это тоже, Калев улыбнулся. Платят! Как же, каждый месяц переводят сорок крон на его банковский счет! Калев входит еще в руководство Республиканского товарищества производителей молока. Значит, не вся энергия уходит только на хуторские заботы, сохранился живой интерес к жизни вообще и к тому, что делают другие. И желание вмешиваться, если что не так. На следующее утро Калев запланировал поехать в уездный центр Вильянди, чтобы расплатиться за электричество. А потом надо будет поехать в Тори-Селья, где шведская фирма "Альфа-Лавал" организовала день техники. Эта фирма уже 100 лет как лидирует в мире на рынке доильной и прочей техники обработки молока...

После беседы Калев Алле сажает меня в машину и увозит домой - на мой хутор, где нет никаких животных и никакого производства. Да и трудно представить, что учительский и журналистский труд оставил бы время для них. Хотя, глядя на энергичного и оптимистичного Калева Алле, чей рабочий стаж около 70 лет, а возраст только 61 год(!), я подумываю: а может быть, зря?!..

Хутор Каазику в деревне Лахмузе в Сууре-Яаниской волости Вильяндиского уезда посетила с блокнотом и фотоаппаратом

Анне-Малле ХАЛЛИК.

Ноябрь - декабрь 1998 г.