Чудо, имя которого - надежда

Хочу пригласить вас на Ратушную площадь. Скажете: ну кто же там не был? Действительно, были все, обязательно были, и таллиннцы, и гости. Но сегодня день особый: всего сутки до Рождества, а площадь выглядит празднично, и настроение у людей, несмотря на наши неурядицы, приподнятое.

Давно заметил - нет человека, который бы пересекал площадь стремительно, не оглядываясь. Почти каждый замедлит шаг, посмотрит на ратушу, на дома, на секундомер, отмеривающий время до конца тысячелетия, а сегодня еще и на елку, огни которой отражаются на суровых стенах и в окнах старой таллиннской ратуши. Почти тысячу лет шумит, торгует, веселится и творит историю площадь у ратуши. Она старше самого города.

В наш шумный, со всепроникающей информацией и громоподобной музыкой век, в рождественский праздник люди стремятся к своему очагу, в круг семьи. Однако так было не всегда. Давайте встанем на площади где-нибудь в сторонке и представим, как выглядела она 557 лет назад. Почему 557? Да потому, что первое упоминание о рождественской елке в Таллинне относится к 1441 году.

В средневековом Ревеле Рождество отмечали шумно и весело. Под звуки труб и барабанов, с факелами и танцами шли почтенные купцы Большой гильдии из своего здания на улице Пикк в ратушу, где им устраивали специальное угощение, и с не меньшим шумом возвращались обратно, чтобы продолжить праздничное застолье. А члены Братства Черноголовых после пира в своем доме торжественно выносили на рыночную площадь у ратуши большую ель, украшали ее искусственными цветами, пели и плясали вокруг нее, а когда на город опускалась ранняя декабрьская темнота, елку сжигали, и она ярко пылала, освещая площадь и ратушу.

Среди тех, кто веселился в сочельник у праздничной елки, были мастера ремесленных цехов, их подмастерья и ученики, купцы из разных городов Ганзейского союза и новгородские торговые гости. С любопытством наблюдали они, как немцы-латиняне, будто язычники, прыгают вокруг разукрашенного дерева и сжигают его. С не меньшим интересом смотрели на все это эстонские жители города, слуги и работники. Смотрели, вспоминая и сравнивая. Дома у них, в деревне, все по-другому - проще, веселее и сердечней. Ну зачем в дом елку тащить? Она в лесу растет, а без дела дерево губить грех. Другое дело солома. В сочельник застилали пол свежей соломой, без нее не было Рождества. На соломе вели задушевные беседы, шутили, играли, гадали, пили домашнее пиво и просто озорничали.

В западной Эстонии существовал обычай ходить ряжеными из семьи в семью. К Рождеству, к Новому году, к празднику "Трех королей" (Крещению) рядились в зверей и птиц. К Рождеству - гусем, к Новому году - медведем или козлом, к "Трем королям" - журавлем. "Гусем" был кто-нибудь из членов семьи. На нем была вывернутая наизнанку белая шуба, в руке кривая палка вместо клюва. Ходил такой "гусь" на четвереньках, заставлял детей читать и петь, а потом просил у хозяев... пиво. Если в сочельник ходили в баню, туда заглядывал и "рождественский гусь". Неслух получал от него взбучку, кем бы он ни был. Сколько тогда было криков и воплей! От "гуся" прятались, некоторых он находил и наказывал. Кое-кто все же ухитрялся избежать встречи, но случалось это редко.

По всей Эстонии в предпраздничные дни выпекали особые хлеба, и среди них "рождественского борова" (он и впрямь имел форму поросенка). Хлеб этот не ели, он должен был стоять на столе в течение всего Рождества. Позже его скармливали скотине. А кое-где, например в Марьямаа, название "рождественский боров" было перенесено в забавные розыгрыши. Мужчину или женщину наряжали, набивая насильно под одежду сено, чтобы ряженый напоминал откормленного борова. Эта процедура сопровождалась шумом и криками, ведь "боров" оказывал яростное сопротивление.

И еще в рождественской обрядности эстонского народа был один обычай. Он не был веселым, но очень важным и трогательным. В рождественскую ночь ставили на стол еду, чтобы почившие члены семьи могли получить свою долю. А чтобы они нашли свой давно покинутый дом на подоконнике ставили зажженную свечу. Прекрасный обычай и добрый.

Какое Рождество без гаданий, а многие из них долговечны и схожи с гаданиями других народов. Помните у Жуковского: "Раз в крещенский вечерок девушки гадали, за ворота башмачок, сняв с ноги, бросали". Вот и в Юриском приходе Эстонии исстари бытовал обычай узнавать свое будущее с помощью башмачка.

И все-таки со временем, на рубеже нашего века, пришли в эстонские семьи и елки, и Деды Морозы. В давние времена украшали праздничные елки красными яблоками, конфетами в блестящих обертках, вырезанными из цветной бумаги гирляндами и другими самоделками, которые готовили всей семьей. Ну, а Дед Мороз приходил когда-то не только с подарками. Очень старые дедушки и бабушки, возможно, еще помнят, что краснощекий и седобородый дед приходил с мешком подарков и... розгами под мышкой. И они не всегда оставались без дела. Приходил Дед Мороз, или Святой Николай - Санта Клаус, или Пере Ноель - Папа Мороз не под Новый год, а в сочельник, в предрождественский вечер и угощали его на славу.

Современные Деды Морозы о розгах и не слышали (а они иной раз ох как нужны, и не только детям) и на угощение не очень рассчитывают, рады, что хоть на несколько дней работу получили. Подарки, как и встарь, приносят, правда, они теперь далеко не всем по карману.

Главное, что есть этот прекрасный праздник, когда каждый из нас может не только отдохнуть душой, но и задуматься о том, что в нашей жизни было и будет. И, наверное, потому, что добро в конечном счете всегда побеждает, иначе человечество давно бы исчезло с лика земли, люди верят в чудо, имя которого - Надежда. Поэтому и зажглись во всех домах, верующих и атеистов, рождественские свечи, светится огнями елка на Ратушной площади столицы Эстонии, и в предрождественский вечер пожелают люди друг другу доброго согласия. Согласия во всем и со всеми.

Леонид СУРКОВ.

Фото Василия ШАЛЯ.