Судьба нелегала

Не ждали...

Дома я не переставая думал про странного "гостя", даже немного протрезвел. Представил, какого человеку в промозглые октябрьские ночи скитаться по подъездам, и сам чуть не продрог. В конце-концов не выдержал, зову бедолагу к себе. "Я же вам не мешаю, - прохрипел тот в ответ. - Мне только до утра..." "Ну так от меня утром уйдешь" Глаза в темноте подъезда хлоп-хлоп. "Заползай, - говорю, - пока я пьяный и добрый!" Мужик врубился, наконец, что я не дьявол-дворник, и бочком ко мне проник.

Спрашиваю: "Вмазать для сугреву хошь?" Болтнулась голова его в ответ: "Спасибо. Мне бы лечь..." И тут же чуть не падает на коврик в прихожей. "Лады, - говорю, - постелю тебе возле батареи в спальне". Бедняга едва не кинулся руки целовать. А как приник к матрацу, тут же и засопел.

Проснувшись утром, увидел его точно в том же положении, в котором он уснул. "Помер..." - ухнуло в мозгу. Но когда от батареи отразился взрыв очередного приступа храпа, облегченно выдохнул и рявкнул: "Подъем!"

Вид у мужика был уже намного лучше. А как умылся, побрился, превратился в нормального среднестатистического парня лет двадцати пяти. "Тебя, кстати, как зовут?" - спрашиваю. "Олегом, - отвечает тот. - Спасибо вам... вы не думайте, я не бомж какой-нибудь. Просто у меня жилья пока что нет". И протягивает мне червонец. "Убери, - говорю. - Пошли лучше чаю попьем. Заодно о себе расскажешь".

Долго уговаривать не пришлось. Тем более что Олегу, похоже, самому давно хотелось выговориться. Хоть кому-нибудь.

Щенок

Шестнадцать - не шесть, жить можно. Как раз окончил профтех, устроился на работу. Потом и любовью обзавелся. Зинка, конечно, глуповата была (с трудом в наш захудалый профтех поступила), готовить ни шиша не умела и веник в руке дольше минуты удержать не могла, но всяко живность в доме... Да и давала иногда.

Вообще-то, не будь я идиотом, не пустил бы эту дуру на порог, гнал бы от себя куда подальше. Ан нет, волочился, "пас" у профтеха. Знал, что гуляет с кем попало, а все равно прощал: высоту чувств в себе вырабатывал.

Одно время она с цыганом по имени Рома ошивалась. "При "бабках", гад, был: "шизой" приторговывал. Доторговался - взяли его, всю цыганскую мафию накрыли. Такие сроки надавали - из нашего века в будущий...

И Зинка вдруг переменилась. "Давай, - говорит, - поженимся". Я и женился. Со щенячьей радостью.

А через два месяца пришла повестка из военкомата!

"Чурбат"

Я вроде не расист, но те болваны, с которыми служил, - это ж мраки! Тупей народа в жизни не встречал! И ленивее. Им, видишь ли, этого нельзя, того не полагается. Все как один - орлы и джигиты, а по первости лампочку как керосинку упрямо задуть пытаются.

Самое противное в них - это стадность. По одиночке - полнейшие трусы, но наберется толпа - вешайся! Нас-то, белых, было всего пятеро на целую роту, из которых трое - уже "дедушки". Их "чурки" не трогали, а те за это за нас с Лехой не заступались. Вот мы вдвоем без конца и отбивались. Даже спали по очереди - джигиты любили ночью нападать... Все равно, конечно, получали по первое число.

Ладно, полгодика кое-как отмаялся, приходит долгожданная телеграмма - Зинка родила. Собираюсь в отпуск, а Леха в слезы: за двоих две недели отдуваться - еще та радость. Знал бы, дурилка, что меня ожидает...

Приезжаю домой. Грудь - колесом, рот - до ушей, бегу на сына посмотреть. А Зинка, оказывается, цыганенка родила. Зараза!

Ну, накостылял ей по первое число и вместе с приплодом из квартиры вышвырнул. Странно, но она не только на развод пошла, но и на половину квартиры моей не позарилась... Совесть, что ли, объявилась? Только деньжат попросила.

Сдал я квартиру по дешевке одному знакомому - и на вокзал. Стою злой, как собака, жду поезда. Мимо четверо "чурок" из местного стройбата дефилируют, закурить просят. "Нету!" - говорю и тут же отворачиваюсь. А зря: хоть увидел бы, что за железку о мой "чердак" согнули...

Через месяц выписался из госпиталя, возвращаюсь в часть. И с облегчением обнаруживаю, что худшее уже пережито: до "черпаков" нам с Лехой совсем немного осталось, а основной удар джигитов принимают на себя трое свежих "духов".

Я подозревал, что такая лафа долго не продлится. Но знать бы, где именно упадешь...

Однажды везли нас на дальний объект. По пути какой-то идиот на "Жигуле" перед нашими машинами поворотец "срезал". Первый грузовик все-таки вывернулся, а наш сорвался с шоссе и с семиметровой высоты покатился кубарем по насыпи. Половину народа раздавило всмятку, еще четверо в госпитале окачурились. Всего трое выжили: у двух "чурок" множественные переломы и вывихи, а у меня традиционно сотрясение черепушки.

Одна радость - через два месяца комиссовали меня, какая там служба, когда еще года три голова к дождю раскалывалась?

Акционер

Но тут как на зло "МММ" случился. Полгорода сдурело - кинулись акции покупать. И я тоже... И ведь упрашивала подруга: "Не глупи, Олежек. Ничего хорошего с этого не будет". Так я на зло ей квартиру продал и еще больше акций накупил. И прибалдел: через год светили мне новая квартира и "Жигуль". Задумал на Канары съездить. Чего-чего, а помечтал-то вдоволь.

А когда накрылась Мавродиева контора, остался без денег, без квартиры и без подруги. В общем, голый, босый и свободный, как истинный пролетарий. Тот, что пролетает фанерой над Канарами.

В ту пору голова у меня не только к дождю ныла. Думал, вообще двинусь.

"Сахарные мальчики"

Я и предложил: "Поехали в Питер. У бабки моей, помню, был какой-то старый знакомый в Ленсовете. Может, жив еще и чем-нибудь поможет?"

Нашли деда; у него чуть очки не упали: "Вы к кому, орелики, в таком количестве?" Давным-давно пенсионерил, но дело знал: разъяснил в деталях: что, как и кому.

Пошли в мэрию. Секретарше - цветы, конфеты и коньячок, ее шефу - почетное место зама председателя нашего ЗАО. Через несколько дней получили договор на поставку сахара во все учреждения, подчиняющиеся городскому управлению Минздрава. Во монополька! И главное, просто - как два пальца...

Ух, и пошло дело! Еле успевали поворачиваться: надо ж было принимать составы, руководить разгрузкой и доставкой по всему Питеру. Скоро нас во всех больницах знали в лицо и звали "сахарными мальчиками". А что, приятно было, особенно учитывая зарплату в "штуку" триста "баксов".

Разжился я в ту пору знатно. Снимал двухкомнатную квартиру в Автово, приоделся, отъелся, семилетний "Скорпио" купил. Поскольку жизнь кое-чему уже научила, с каждой получки сотенку-другую на всякий случай заначивал. Только дома: банкам после "МММ" не верил ни в какую.

Время какое-то прошло - подружкой обзавелся. Рита на театре помешана была, но мне ее чудачества страсть как нравились. Поначалу. Пока не узнал, что она еще и кришнаитка. То есть сперва поржал, а вот потом...

Проследил за ней однажды, пришел в совершенно занюханный квартал и в скрипучий сарай залезаю. Внутри лачуга простынями обвешана, меж которых эти безмозглые, вечно счастливые кришнаитские морды дефилируют. Ритка сделала вид, что меня не заметила. Тут на пень посреди этого сарая торжественно водружают ихнюю кришнаитскую святыню - фотку какого-то "чугунка" с палкой в носу... Ей-Богу! Девять на двенадцать, в деревянной рамочке, позолоченной дешевой краской. Обалдеть! Я, само собой, хохотать. Тут же моя Ритуля делает несчастное лицо и просит не осквернять святое место (сарай, стало быть) своим животным непониманием. И понял я: не везет мне с бабами...

И в бизнесе тоже. Благодетель наш, пока мы дружно ушами хлопали, как-то очень незаметно изучил все детали белорусских связей, внедрил в фирму своих людей. Как-то раз нагрянула налоговая полиция. Причем наехали на нас по-крупному - всерьез. Мы кинулись в мэрию. Наш славный зам. председателя ЗАО, кручинясь, объясняет, что сможет помочь, если станет председателем. Тогда, мол, авторитетом своим прикроет. Согласились: куда деваться-то?

Через пару месяцев нам зарплату перестают платить: якобы много денег ушло на "подмазывание" налоговиков. Когда после пролета с третьей получкой заявились мы, жутко недовольные, к нашему благодетелю, тот прямо сказал: ""Чтобы через двое суток ни одной вашей морды в Питере не было. Увижу кого - пеняйте на себя!" Коротко и ясно - и то хорошо.

Собираясь в дорогу, думал я заначку оприходовать, да факушки: Ритуля моя, собираясь в Индию, по сусекам поскребла. Б..!

В изгнании

Снял комнату, попросился на прежнюю работу. Взяли. Только жить на ту зарплату было невозможно: пришлось продать машину.

Проходят недели, месяцы, а ничего не меняется. Даже хуже становится. Пошли задержки зарплаты. На месяц, на два, на четыре... Пришел момент, когда жизнь стала невыносимой: не осталось ни гроша, ни лучика надежды. Еще и кризис начался. Хоть вешайся!

Тут один знакомый - такой же горемыка - предлагает рвануть с ним в Эстонию. Я еще в Питере слыхал, что жизнь у вас получше нашей, и согласился. Терять то все равно было нечего.

Нелегал

Думал, долго и нудно буду обивать пороги (нелегал все-таки), но устроился в тот же день. Взяли подсобником в магазин. Работенка, конечно, не из легких, зато бесплатная кормежка раз в день, а главное - зарплата двести крон в неделю. Обалдеть! Мне, нелегалу, платят здесь каждую неделю двести крон, а у себя, в России, полноправным гражданином которой являюсь с самого рождения, перестали давать даже те смешные, но честно заработанные четыреста тысяч в месяц!

О будущем всерьез еще не думал, но знаю точно, что в Россию уже не вернусь. Может быть, попробую получить эстонское гражданство... Спокойно у вас тут, размеренно. На прошлой неделе в магазине появился новенький... Саня из Ивангорода. Собираемся вместе комнату снять. А это уже начало какой-то жизни...

Нелегала пригрел и чаем напоил сердобольный

Андрей ШАХОВ.

Илл. "Разорванный портрет". Худ. Татьяна Назаренко. (Репро).