Люди были телепатами, пока не появился язык

- Традиция, одним словом. Причем, наверное, с восемьдесят... шестого года.

- Меня что поражает? Ваша феноменальная память. Многие ведь забывают, с кем встречались и когда.

- А я помню даже собственные выступления. Большая, серьезная память.

- Вы просто предвосхитили мой вопрос. У вас такая интенсивная концертная деятельность, столько выходит книг - вы все это сочиняете или запоминаете то, что было в жизни?

- По-моему, как-то говорил вам, что считаюсь писателем, но сам-то так к себе не отношусь. Единственное, что добавлю: у меня всегда была какая-то профессия. Лет десять был профессиональным студентом, потом был инженером, потом режиссером, потом был журналистом, потом руководил фондом, значит, профессионально занимался бизнесом. А попутно все время что-то придумывал, наблюдал жизнь, благодаря своим профессиям довольно пристально, и видел ее в мелочах. По тому что это было хобби. А хобби всегда приятно, оно особой памяти не требует. Вы же знаете, тот кто марки собирает, каждую свою марку помнит. Вот сейчас я уже три года без профессии. Правда, год назад стал членом совета директоров банка: снова езжу на работу, что-то там делаю.

- Интересно?

- Во всяком случае, развивает ум. Кроме того, благодаря этому своему занятию вижу схему движения денег в государстве, следовательно, столкновение интересов. А значит, когда идет программа "Время", не слушаю то, что говорят, а думаю, кто что украсть хочет. Поэтому понимаю все, что творится в стране и в мире.

- Своим фондом больше не занимаетесь?

- Мне кажется, той шоковой ситуации, которая была в 1993-1994 гг., уже нет. Правда, чаще бываю в Латвии: там к лучшему изменилась политическая ситуация, вернее, вектор стал менять направление в лучшую сторону, даже коренные поняли, что в дружбе с Россией можно заработать больше денег. Я в идеи не верю: если национализм приносит деньги, значит, люди будут националистами, если дружба народов приносит деньги, значит, будут дружить народами. И мне кажется, фонд мой стал бесполезен: проблема известна, а заменить отсутствие национальной политики в России я не в состоянии. Ну, еще пятьдесят человек перевезу, а выручать-то надо тысячи людей. Хотя сегодня уже все пообвыклись, и уже меньше народу хочет уехать из Латвии и Эстонии, потому что жизнь здесь дешевле. Сегодня пообедал в одном ресторане: халява, а не страна! Сразу видно, что здесь бедно живут. Конечно, Россия давала Эстонии гораздо больше, чем Финляндия, только крика было меньше.

- У вас есть замечательное свойство: предрекать будущее. Вы себя не пробовали в этом деле профессионально?

- Нет. Надо только внимательно относиться к моим выступлениям, и тогда будущее станет очевидным.

- Вы по соседству советовали это?

- Нет. Потому что мы с соседями не дружим. У меня есть мечта: уехать из дома, в котором живет наше правительство. Когда-то мы дружили с Борисом Николаевичем. Мне тогда казалось, что как-то по-другому будет все в России. Я ошибался. А виделись мы в последний раз лет пять назад. И думаю, ни у него, ни у меня нет большого желания видеться: взгляды на все абсолютно разные.

- Ваш сосед, бывший начальник охраны президента Александр Васильевич Коржаков, посвятил вам несколько абзацев в своей книге, а вы в своих книгах не посвящаете ему ни строчки. Это несправедливо.

- Да, наверное. Но знаете, я о нем очень мало думаю, а посвящаю тем, о ком думаю. Он там написал, что когда пришел ко мне на новоселье, у нас на столе ничего не было. Действительно, когда они пришли - Барсуков, Тарпищев и он, у нас действительно ничего не было. Он как бы правду пишет. Но дело в том, что это было не новоселье: это был первый день, когда мы вселились. И мебель еще не была поставлена: мы ели на ящиках. Когда увидел их в лифте, позвал отметить переселение. Мы тогда еще были в более или менее хороших отношениях. И действительно, кто-то сбегал за бутылкой, кто-то еще что-то принес. Честно говоря, не помню. А вспомнил, когда мне рассказали, что он написал. То есть это верно. Но судя по тому, что он недоговорил ситуацию со мной, могу сказать: вот он, коэффициент искажения. Все как бы правда, но где-то есть недоговоренность. Видимо, в другом тоже. Но, право, меня это не очень заботит, не обижает и не злит. Наверное, есть более важные для меня жизненные проблемы. Например, сам я со своим внутренним миром интересую себя больше, нежели то, что обо мне говорят и пишут.

- У вас сейчас вышли несколько книг. Это продуманный многотомник или просто серия, объединенная общим форматом и оформлением?

- Я никогда не верил, что мне будет 50 лет. Если расширить, никогда не думал, что не будет Советского Союза, что я не буду жить в лучшей стране мира и что мне когда-нибудь исполнится пятьдесят. А когда это случилось, захотелось все, что я наговорил, наболтал, накопил, занимаясь своим хобби, собрать вместе. Не то чтобы подвести итог, но выпустить в свет: на кассетах, в книжках. У нас ведь есть читающие люди. И есть смотрящие, а по моим публикациям, по моим выступлениям очень хорошо видно, как менялась наша страна, как менялись цены, законы, порядки, имена и фамилии, взаимоотношения между людьми. Уходили лозунги, возникали съезды, банки, реклама. Это такая сатирическая хронология. Ведь энциклопедия все равно наврет, согласно режиму, при котором издается, все равно выпятит какие-то достоинства и замолчит недостатки своего времени. А тут все по-честному, потому что зрители смеялись, народ читал - значит, все это было правда. Я так и назвал: "Сатирическая хронология от периода застоя до периода отека". Мне кажется, это интересно даже с музейной точки зрения.

- Вы ощущаете себя человеком феноменальным? Ведь никто из ваших коллег ни по писательскому, ни по артистическому цеху не поздравил страну с Новым годом. Это же, извините, надо было пережить!

- (Смеется). Я не ощущаю себя феноменальным явлением, но это действительно удалось только мне. Хотя обычно, если что-то кому-то удается, то коллеги тут же включаются в ЭТО, мол, а я что, хуже? Поэтому я в жизни среди коллег выделяюсь только тем, что умею делать шпагат (в одной телевизионной передаче возобновили литературные встречи, и я думал, что получится очень умный концерт, а в результате дошло до того, что я ходил на руках и делал шпагат; показали по телевидению, и теперь сплошь идут записки: "Сделайте шпагат!" - из всей умной встречи запомнили только это) и поздравил народ с Новым годом. Так произошло, что Бориса Николаевича еще не было, и Михаила Сергеевича уже не было. А я вроде Михаил Николаевич - эстафетная палочка между Михаилом Сергеевичем и Борисом Николаевичем. А было все так. Я был ведущим "Огонька", и вдруг за день до эфира приходит человек и говорит: "Поздравления-то народу не будет, потому что Советского Союза больше нет". И продолжает: "Мы выходим в эфир, надо поздравить народ от ведущего". Что-то в моем мозгу, конечно, есть интересное. И про себя, никому ничего не говоря, решил, что построю выступление привычным по форме образом; не то чтобы сделаю пародию, но скажу созвучно тем поздравлениям, которые всегда произносились от главы страны.

- Но все подумали, что так оно и было задумано.

- Вот поэтому я и выиграл. Потому что придумал эту изюминку. Сработало! Да, забавный момент... Не могу найти этой записи.

- Вот только хотела спросить: она у вас сохранилась?

- Видите, я же читаю мысли. И вообще, считаю, что люди были телепатами, пока не появился язык. Язык дан человеку, чтобы врать и скрывать свои мысли. Ведь когда люди телепатируют, они не могут наврать, они даже не могут подумать, где украсть, потому что все станет сразу понятно. И тогда человеку был дан язык. То есть он сам взял себе язык, сорвав Адамово яблоко. И пока, после больших мучений, страданий, трагедий, люди не перейдут на новую ступень общения, рая на земле не может быть.

- А если перейдем, то может быть рай?

- Постепенно мы движемся все-таки к тому, что преобразуем свое общество: все большее количество людей живет интуицией, рассуждениями о нравственности. Эти хорошие перемены я, в принципе-то, вижу. В России они больше заметны. Страны Балтии пошли по западному пути развития: манкурты, зомби, стремление стать еще одним слагаемым западной формулы. Это увлечение мертвой зоны мозга. А Россия пока еще не легла под эту формулу. То есть правительство, как проститутка, уже дало Западу, а мы еще держимся. Поэтому я уверен, что Россия со временем даст человечеству большой сгусток энергии. Даже не душевной - духовной энергии, духовной культуры. Американцы своей массовой культурой Россию не задавят: уже отплевываемся от американских фильмов, уже отплевываемся от "Макдональдсов". Не все, конечно. Но раз появились первые, будут и вторые: снежный ком разовьется. Так что я оптимистично смотрю на жизнь и на развитие человечества. Единственное что: всегда должны быть жертвы. Но это тоже хорошо: чем больше жертв, тем больше очищение. В этом смысле русскоязычное население в Прибалтике очень много пострадало, но дало чрезвычайно чистую энергию для будущего. К сожалению, они этого не понимают. Они понимают только собственные страдания. Но так человек устроен: если я страдаю, то тоже не думаю, что вот сейчас помогаю кому-то очищаться. Я тоже человек и тоже с маленькой буквы. Но, тем не менее, если смотреть с точки зрения истории, то этот процесс, в общем, очищающий, и в России, и везде.

- Не успели вы сказать, что страдаете, как я подумала, что прекрасно выглядите для своих лет.

- Как писателю мне слышать это очень приятно.

- Видно, что спортом занимаетесь, теннисом...

- Я теннисом не занимаюсь. Я йогой занимаюсь.

- Но, по-моему...

- Спина не в порядке. И потом, я из политики ушел.

Фото Николая ШАРУБИНА.

Телевизионную версию этой беседы вы увидите в программе "Короткие встречи" на Канале 2. Следите за телепрограммой!