Ради сына!

Марина о первых днях жизни своего Артема рассказывает долго и подробно. Хотя к делу все это вроде бы непосредственного отношения не имеет. Впрочем, почему же. Не случись тогда той беды, не ощущала бы она и сегодня этой мучительной безысходности.

То ли действительно врачи напортачили, то ли тут слепая судьба - сегодня, наверное, это уже не так важно. Но факт тот, что Артем стал инвалидом. Не от рождения, нет. Подхватил в роддоме инфекцию. В конце концов поставили верный диагноз - менингит. Все остальное - его последствия. В физическом отношении мальчик почти нормален. Проблемы - в его психоречевом развитии. Короче, в свои девять лет Артем почти не говорит...

С мужем Марина давно уже развелась, тот свое участие в судьбе сына ограничивает алиментами. Вся ее жизнь, естественно, целиком подчинена заботам о сыне. Она живет надеждой, что Артему можно еще помочь. Где-то ведь должны быть такие специалисты!

И однажды она решила уехать в Россию. В Москве есть институт такого профиля. Может, там смогут что-то сделать? Надо ехать...

- Это было отнюдь не сиюминутное, а очень тяжелое решение, - рассказала Марина. - Долго я об этом думала. Ведь и я, и Артем родились в Эстонии. Здесь у нас дом, друзья... Здесь у нас все. А что там ждет? Бог его знает...

И все-таки решилась. Ради сына. И Маринина мама, бабушка Артема, с которой они живут вместе, поехала. Во-первых, потому что тоже живет внуком, во-вторых, сама нуждается в помощи, в-третьих, надо же кому-то сидеть с Артемом, пока мать бегает по Москве, в-четвертых, необходимо было продать квартиру, чтобы приобрести жилье на новом месте... Потом Марине все это не раз предстоит объяснять...

Обосновались в подмосковном городке Раменском, где на вырученные от продажи своей таллиннской трехкомнатной квартиры купили однокомнатную. Это было в сентябре 1996 года.

- Не дай Бог кому-то увидеть все то, на что мне пришлось насмотреться в московских очередях, - говорит Марина. - У меня хоть маленький сын еще, а там стоят родители с сорокалетними детьми, но такими же беспомощными. Надеются на чудо...

Раменское - хороший городок. И дом расположен удачно - много зелени, озеро недалеко... Только не на пользу Артему все это оказалось. Пошли какие-то неведомые раньше аллергические реакции. Ребенок временами просто задыхался. Приходилось даже "скорую помощь" вызывать... Может, климат не подходит? Возможно, не подходит, согласились местные врачи.

Можно было бы и остаться там. Тем более что у Марины имелись хорошие перспективы устроиться на работу по специальности. Но Марина - не прошло и года - решила вернуться. Ради сына. Вернуться домой только потому, что эстонский климат для Артема, наверное, действительно более привычен.

А коли так, надо восстанавливать вид на жительство. Пробивается в эстонское консульство (это не так просто), пишет заявление. Это было 28 августа 1997 года. Ответ дадим, сказали, к 28 августа 1998 года.

Ей посоветовали купить квартиру в Таллинне: наличие недвижимости - это большой плюс, который должен быть учтен при рассмотрении ходатайства. Может, еще найдутся плюсики? Конечно. Источник дохода - там же, в Эстонии. Имеются в виду алименты. Да, и самый главный: у всех членов семьи были виды на жительство. До 2000 года. Надо просто восстановить, и все. Не чужаками же они сюда едут. Просто возвращаются на родину, раз так получилось. Ради сына... И она все начинает сначала: продажа квартиры в Раменском, приобретение в Таллинне...

Марина собирает документы, которые, как она надеется, должны ей помочь побыстрее решить вопрос, а тем временем пришел ответ - гораздо раньше названного срока - из консульства: в ходатайстве отказать. Не попали в квоту...

Мама сына-инвалида полагает, что ее случай - особый. Она едет в Таллинн, идет к зам. директора Департамента гражданства и миграции Пие Ээбик. Та объясняет ей: все ваши плюсики не имеют никакого значения. В том числе и наличие вида на жительство в недавнем прошлом: он аннулирован. Желаете вновь поселиться в Таллинне - ходатайствуйте на общих основаниях. Причем теперь уже через эстонское консульство в России. Но она не желает с этим мириться. Идет за советом к знакомой сотруднице одного из филиалов ДГМ. И тут начинаются вещи удивительные. Та знакомая, выслушав Марину, говорит: никаких проблем! И направляет ее к коллеге, которая все оформит. Марина и от нее слышит то же самое: никаких проблем. Это, мол, для нас обычная практика. Многие уезжают на постоянное место жительство из Эстонии, но по разным причинам возвращаются. И всем виды восстанавливаются...

И тут, рассказывает Марина, стоявший рядом дежурный возьми да брякни: "Так эта дама была уже у Ээбик". И сотрудницу ту сразу как подменили: "Ах, у Ээбик была..." И при следующей встрече уже говорила Марине то же, что и Ээбик - о квоте, о справках... Как же так, недоумевает Марина, ведь они же обещали. Выходит, рассуждает она, если б не ходила к Ээбик, все было бы в порядке. И если б не этот словоохотливый дежурный...

Может, эти сотрудницы только по доброте своей душевной хотели сделать ей вид на жительство, только чуть-чуть не по правилам? Но узнав, что начальник в курсе дела, решили воздержаться от этого... Марина не знает, что и думать. Говорит то, что было.

И теперь - стена. Ей советуют поселиться в какой-нибудь приграничной российской области - там, мол, климат схожий с эстонским.

- Нет сил опять куда-то ехать, - говорит она. - Да и куда именно? И почему вообще мы должны уезжать? Мы ведь вернулись домой.

Наверное, такие советы государственные служащие Марине дают не со зла. Просто эстонцу, видимо, все еще трудно уложить в сознании, что и для русского человека, даже гражданина России (каковым является Марина) Эстония может быть родиной. Может быть, этот барьер главным образом и препятствует естественному ходу пресловутой интеграции...

Пошла Марина к министру по делам национальностей Андре Вейдеманн. Мягкие кресла, кофе с печеньем, госпожа Вейдеманн внимательна и доброжелательна. В истории Марины и ее сына разобралась. С помощью работников аппарата министра была разыскана доктор Потапова, которая работала с Артемом девять лет назад. Действительно ли, спросили у нее, ребенок с такого рода патологией нуждается в конкретном и именно эстонском климате? Да нет, ответила доктор, это не обязательно... Госпожа Вейдеманн уведомила о мнении доктора Марину, намекая, видимо, на то, что случай, выходит, не такой уж и особый, а в конце своего письменного ответа дала традиционную рекомендацию - попробовать решить свой вопрос через административный суд.

Зам. директора Департамента гражданства и миграции Пия Ээбик хорошо помнит эту посетительницу.

- Да, ей нужно ходатайствовать о виде на жительство на общих основаниях, - подтверида она. - Причем через эстонское консульство в России. Если в квоту попадет... Был уже вид на жительство? Это не имеет значения. Он аннулирован. Она же сама писала заявление...

- А исключений быть не может?

- Что вы имеете в виду?

- Ну, бывают же в жизни особые случаи...

- Если бы вы знали, сколько людей к нам идет с аналогичными просьбами. И каждый считает, что для него нужно сделать исключение...

...Марина теребит в руках еще один документ - самый главный, как она полагала. Это письмо директору эстонского миграционного ведомства от председателя Российского детского фонда Альберта Лиханова. Наверное, он мог бы обратиться к адресату традиционно: "Уважаемый господин Коллист!" Но, догадываясь, вероятно, как тяжело решаются эти вопросы, писатель Лиханов нашел другое слово: почитаемый... Наверное, он и закончить письмо мог бы традиционно, что-нибудь типа: "Просим оказать содействие..." Но написал иначе: "Просим вашего милосердия!" Надеясь вместе с Мариной, что такие слова заставят дрогнуть сердце эстонского чиновника. Конечно, надежда оказалась наивной. И письмо это оказалось бесполезной бумажкой - как и все остальные, собранные Мариной...

...Наверное, кто-то, рассуждая об этой истории отстраненно и хладнокровно, скажет, что могла бы, мол, Марина действовать и благоразумнее. То уезжает, то возвращается. Сжигая за собой мосты здесь и там... Так ведь ради сына все. Ради одной только надежды, что завтра ему будет лучше, чем сегодня.

Марина - приятная женщина. Симпатичная, легкая в общении. Не чужда ей и улыбка. А между тем ситуация-то у нее аховая. Живет пока в Таллинне по визе, уже трижды продленной. Последний срок истекает 24 февраля. Денег нет, живут в основном за счет продажи вещей. Ехать некуда... Потыкавшись днем туда и сюда, вечером она возвращается домой. К сыну. Он все понимает. Только сказать не может...

Андрей БАБИН.