Кильки, говорите на государственном языке

Под таким заголовком газета "Sonumileht" публикует размышления писателя Яана Каплинского, поводом к которым послужил один из недавних выпусков "Актуальной камеры". Глядя на панораму банок с кильками, участники выпуска выражали неприкрытое раздражение тем, что у нас все еще встречаются эстонские изделия с наклейками на эстонском и русском языках. На полном серьезе ведущий констатировал противозаконность данного факта, поскольку в стране признан лишь один государственный язык, рядом с которым ну никак не воспринимаются русские и английские надписи на упаковках, табличках на учреждениях в Старом городе. Участники передачи выразили надежду, что встающая на ноги инспекция языка наведет, наконец, во всем этом должный порядок.

У ситуации несколько аспектов, пишет Каплинский, и первый из них комический. Действительно смешно, насколько кое-кого из нас раздражает все русское и русскоязычное, и каким образом изыскиваются возможности запретить, объявить противозаконным все русское и русскоязычное. А ведь при том, что эстонские товары идут и на российский рынок тоже, двуязычные наклейки на них не должны бы казаться противоестественными. Но кое-кого это обстоятельство лишает возможности еще разок поприжать своих же русскоговорящих соотечественников. Иначе и не понять тех странных попыток внести поправки в Закон о языке, требующих знания эстонского языка и для тех людей, которые работают в частном секторе предпринимательства.

Второй аспект ситуации Каплинский называет реально человеческим. Действующие законы требуют только того, чтобы товары, продаваемые в Эстонии, имели этикетки на эстонском языке с пояснениями об их составе и способах применения. Требование вполне разумное. Оно не только подкрепляет статус государственного языка, но и гарантирует людям информацию о том, что же они все-таки покупают. Непонятный иностранный текст чреват непредвиденными последствиями. В баночке, например, с надписью арабской вязью может оказаться не обычное столовое масло, а машинная смазка.

Не разумнее ли будет, спрашивает Каплинский, если наши тысяч двести инородцев, неуверенно знающих эстонский язык, найдут на товарных этикетках сведения на родном языке, что не даст им спутать пищевое масло с машинным, подключить электроприбор в сеть так, чтобы в результате не сгорела вся проводка.

Не противоречит ли строгое толкование основного закона простой человечности? Надеюсь, пишет Каплинский, что в Эстонии второе не будет уступать первому.

Третий аспект ситуации - культурный. Если внимательно разглядеть европейские товары на наших прилавках, можно обнаружить, что большинство из них имеют пояснительные надписи не на одном языке. Товары, адресованные в Восточную Европу, имеют тексты в том числе и на эстонском, латышском, литовском, русском и других языках. А почему нам нельзя перенять такой пример?

Может, все дело просто в вульгарном неприятии русского языка, задается вопросом автор публикации и продолжает: мы миримся с англоязычными названиями организаций, даем собственным детям экзотические имена вроде Кейси-Вендетта, стремясь всячески подчеркнуть свою западность. Разумно ли такое педалирование? А антирусскость не есть ли проявление слабости собственного эстонского самосознания, отсутствия личной духовной свободы?

То, что мы любым способом стараемся подчеркнуть свою не-русскость, показывает, насколько мы еще привязаны к собственному прошлому. А может, и не хотим от него освобождаться. Жизнь в ощущении постоянной опасности, постоянные укоры в адрес русских, постоянная оппозиция к ним весьма удобна, поскольку не требует дополнительных усилий над собой, чтобы понять всю сложность мира, в котором живешь, приспособиться к нему.

Выходит, что от инспекции языка ждут, что она научит кильку говорить на государственном языке и переведет трактирные вывески на эстонский. "Я же, - итожит размышления Каплинский, - ожидал бы от нее, чтобы она остановила половодье того языкового убожества, которое превращает лампочку в светильник, а печь в воздухонагреватель... Прежде чем сражаться с чуждостью, надо уяснить особенности родного языка и укреплять и развивать их. Но это требует значительно больших усилий, чем простое тыканье пальцем в силламяэских русских и таллиннские кильки".

Т.А.