Иду на ГРОЗу

"Эстония" находится примерно в пятнадцати километрах от столицы шахтерского края нашей республики - города Йыхви. На предприятии работают около двух тысяч человек, 80 процентов из них русскоязычные.

Много сейчас в республике разговоров о неуемных аппетитах сланцедобытчиков. Мол, постоянно заработки у них растут, достигли фантастических размеров, а им все мало. Вот, дескать, и теперь концерн "Ээсти пылевкиви" снова ставит перед правительством ЭР вопрос о повышении тарифов на продаваемое шахтами и карьерами топливо для тепловых электростанций и сырье для сланцехимических предприятий. (Сланец - один из немногих видов продукции, на которые в республике еще сохраняется государственное регулирование цен).

"Нас, шахтеров, обвиняют в том, что мы, дескать, необоснованно накручиваем себе зарплату и что только из-за нас растут цены на электроэнергию, хлеб и колбасу, а также квартплата, - говорит председатель республиканского профсоюза работников сланцедобывающей промышленности Эндель Паап. - Но львиная доля от повышения цены сланца всегда уходила на развитие производства, в частности на покупку новой техники. И заметьте: если, например, тарифы на нашу продукцию увеличивались на десять процентов, то в других отраслях, воспользовавшись моментом, взвинчивали цены процентов на сорок. И кивали на сланцевиков: дескать, они виновники удорожания жизни. Разве это справедливо?"

Мы отнюдь не хотим выступать в роли адвокатов наших славных шахтеров и оправдывать предполагаемое новое повышение тарифов на продукцию "Эстонсланца". Но чтобы понять, каков на самом деле труд горняков и ценится ли он по достоинству, надо спуститься в шахту. Что мы и сделали. Сопровождали нас председатель профкома шахты "Эстония" Александр Есипко и начальник одного из участков Геннадий Кондратенко.

Наверху, в бытовке, облачаемся в "фирменную" шахтерскую одежду - кальсоны и рубашку, а также брюки, жилет и куртку из плотной ткани. Портянки, резиновые сапоги и каска дополняют нашу экипировку. Еще берем с собой по противогазу, который шахтеры называют самоспасателем, а на каски крепим питающиеся от аккумуляторов фонарики. В похожем на клеть лифте спускаемся на глубину почти семьдесят метров. В подземном "царстве" шум от поездов, как в метро: туда и сюда по узкоколейке электровозы везут сланец, а людей - на работу или со смены. Гудят транспортеры, по которым "горючий камень" подают на-гора, на обогатительную фабрику. Ревут, хоть затыкай уши, насосы вентиляторов, нагнетающие в проходческие штреки воздух с поверхности земли.

Под землей множество штреков, своеобразных тоннелей. Это горные выработки, не имеющие выхода на поверхность. Их высота около трех метров, ширина, как правило, метров пять. Там, где нет электрического освещения, дорогу нам подсказывают наши шахтерские фонарики. Острые лучики света выхватывают лужи, а потом нам приходится преодолевать водную преграду. С кровли (так шахтеры называют потолок) льют грунтовые воды, которые в иных местах заливают подошву (в переводе с шахтерского языка слово "подошва" означает земляной пол). Работают насосы, постоянно откачивающие просачивающуюся в штреки воду. На отдельных участках от обилия влаги сланцевиков спасают резиновые гидрокостюмы.

Мы убедились на своей шкуре, что выражение "тяжелый шахтерский труд" дает лишь весьма поверхностное представление о специфике работы в этой ключевой отрасли, на которой держится вся экономика Эстонии. Если точнее, то это - адская работа, работа в нечеловеческих условиях. У проходчиков, готовящих фронт работ ГРОЗам - горнорабочим очистных забоев - доля ручного труда доходит до семидесяти процентов. ГРОЗы оснащены техникой лучше, но и им немало приходится вкалывать вручную. Нам предоставили "удовольствие" немного поработать электрической бурмашиной. Через считанные минуты бурения наши руки уже не могли от напряжения и усталости держать тридцатикилограммовые бурмашины. А проходчикам приходится работать с этой техникой по семь часов в смену.

...Вдали, в темноте, мерцает огонек, приближаясь к нам. Наконец, вырастает фигура человека в грязной робе. Да и мы к тому времени, хотя и были всего лишь экскурсантами, изрядно промокли и испачкались сланцевой грязью. Знакомимся. "Юрий Козлов, горнорабочий очистного забоя", - хриплым, простуженным голосом говорит наш собеседник. То есть профессия у него - ГРОЗ. У Юрия двадцать лет подземного стажа. Средний заработок в их бригаде - по четыре тысячи крон в месяц. Летом доходы сланцевиков падают из-за сокращенной рабочей недели - в этот период уменьшаются потребности тепловых электростанций в топливе. На вопрос о шахтерских проблемах говорит, что у каждого из его коллег - букет болезней. Простуда, радикулит, ревматизм, потеря зрения и слуха. Плюс болезни верхних дыхательных путей и легких от пыли. Интересуемся, неужели совсем уж нет здоровых шахтеров? "Почему же, есть такие, - отвечает на наш наивный вопрос Ю.Козлов. - Это те, которые уже лежат в земле. У них ничего не болит".

Н-да... Горькая шахтерская шутка. Вспоминается недавний разговор с лидером профсоюза сланцедобытчиков Энделем Паапом, который сказал, что многие шахтеры не доживают даже до пятидесяти лет. А вышедшим на "заслуженный отдых" мизерной пенсии едва лишь хватает на оплату квартиры и лекарств. По словам Э.Паапа, сланцевикам пока не удается добиться у государства достойной пенсии, даже за вредность нет надбавки. А ведь труд на шахтах и карьерах не только вредный для здоровья, но и опасный, чреват травматизмом. Начальник участка Геннадий Кондратенко: "После десяти-пятнадцати лет работы под землей шахтер изношен полностью: ноги и руки скрючены от тяжелых физических нагрузок, а легкие забиты сланцевой пылью. В сорок или сорок пять лет - это уже не человек, а выработанный материал. Например, недавно у нас вынужден был уйти с шахты Хейно Мяннисте - заработал под землей болезнь желудка. Если кто и берет с собой термосы, то им приходится принимать пищу в пыли и грязи. Это тоже здоровья не прибавляет".

Из разговора с другими "кротами" можно сделать неутешительный вывод: многим горнякам не по карману путевки в шахтерский санаторий "Тойла". (Хотя, ради справедливости, заметим, что у рабочих некоторых элитных бригад заработки доходят до десяти и даже двенадцати тысяч крон.) Лечиться вынуждены народным лекарством - после смены по сто граммов "на грудь".

На шахте "Эстония" немало женщин, но под землей их не встретишь. Они работают на обогатительной фабрике и на других "более легких" производствах. Но и тут немало проблем. Например, операторы с участка по загрузке сланцем железнодорожных вагонов жалуются: замучили простуда и болезни почек. (По их словам, на этом участке туалет не предусмотрен.)

Но спровоцированные условиями труда недуги, можно сказать, полбеды. Здесь не только есть угроза здоровью. В прошлом году двое рабочих шахты "Эстония" погибли от производственных травм. Такова цена сланца.

Е. АШИХМИН.
ИДА-ВИРУМАА.

Фото С. СТЕПАНОВА.