Евгений Петросян: "Когда зрители смеются, я счастлив"

- Нет, я не знаю, как она обосновывается. Скорее всего я нахожусь на середине. Во мне есть и то, и другое. Веселость и грусть, попытка осмысления жизни и своего места в ней. Всего понемножку. Я не оптимист и не пессимист, я - юморист. А юмористический взгляд на жизнь - это уже целая философия. Об этом можно и должно писать книги, чтобы научить людей как можно ближе подойти к этому состоянию. Юмористический взгляд на жизнь и во время успеха даст тебе по носу, чтобы не зазнаваться, и во время неудачи восстановит твои душевные силы, вдохновит, даст надежду, обрадует, разрядит... Юморист всегда найдет над чем пошутить. В пессимистическом и в оптимистическом он посередине, а посередине, как известно, истина.

- Как долго вы шли к своей истине?

- Все свою сознательную жизнь. Путем ошибок, путем экспериментов. Вы имеете в виду в профессии?

- И в профессии, и в жизни. Потому что ваша жизнь и профессия неразделимы.

- Вы правы. Я ничего не играю. На сцене я такой, какой есть. Кроме сцены, кроме моей работы, которая сейчас расчленилась на три ипостаси, у меня ничего в жизни нет: нет хобби, нет свободного времени, я не умею отдыхать. Даже если вы меня в принудительном порядке поместите в санаторий или еще куда-то, я все равно что-то буду делать, писать, например. Я еще ведь графоман - книги издал: не я, конечно, издательства разные издали. Так вот я обязательно буду придумывать, как мне развеселить людей в очередной раз. Поэтому моя работа и есть моя жизнь - вы абсолютно правы.

- Когда вы поняли, что хотите стать именно актером? И что то, что вкладывали в вас родители, бабушки, дедушки, будет использовано вами в качестве актерских возможностей?

- Ну, что я стану артистом, причем серьезным, я нагло думал с самого детства. Семья у меня совершенно не актерская, но театральная. Папа и мама часто бывали в театре, на концертах, так что я был приобщен - и к разговорам об искусстве, о культуре вообще, и к литературе в частности. У меня была замечательная отцовская библиотека, я проводил там многие часы. Позже участвовал в самодеятельности - в 50-х годах она всячески развивалась - и перепробовал себя практически во всех жанрах: играл сценки из оперетт, конферировал сольно и парно в большом оркестре - тогда были модны большие оркестры, - читал басни, фельетоны, юмористические рассказы, стихи, играл в народном театре драматические роли, в четырнадцать лет уже как полупрофессионал выступал в филармонии, куклы водил... Но при этом понимал, что, наверное, остановлюсь на эстраде.

Хотя искушения бывали в моей жизни. Бывали... И Завадский меня приглашал к себе в театр, и в кино не раз звали. Но я оставался здесь. Кроме того, что я был влюблен в этот жанр, мне еще помогала судьба. Она выстраивала такие коллизии, что мой уход из жанра становился невозможным.

- Из того, что вы здесь говорили, могу предположить, что вы - человек верный - своей профессии и, может быть, своим близким друзьям.

- Что называть верностью? Я не предавал никогда никого. Но терял друзей, потому что был верен своей работе. Я мог не прийти на день рождения, потому что был на гастролях. Мог меньше внимания уделять своим бывшим женам, которые уходили от меня, потому что я изменял им со своей профессией, не уделял им должного внимания. И они, не любя мое дело, не выдерживали этого напряга. С утра до ночи я занимаюсь своей работой. А иногда - с ночи до утра. Ночью я монтирую, в основном, свои "Смехопанорамы". Поэтому не знаю уж, верный я или неверный, знаю только одно - я верен своему зрителю. Что бы ни случилось в нашей стране, я никуда не уеду. И знаете, почему? Однажды в Канаде лет десять назад у меня спросили на концерте: "Ну, что, нравится вам у нас?" Я говорю: "Нравится". - "Почему же вы к нам не переезжаете?" Я ответил: "Я так долго и так усердно критиковал свой народ, что теперь должен разделить с ним его судьбу". И люди, которые сами уехали, устроили мне овацию.

- Согласны ли вы с тем, что в жизни все не случайно? Бывают, конечно, случайности, когда кирпич на голову падает или кошелек находится. Но случай - это совсем другое, это то состояние, когда ты готов принять обрушившуюся на тебя случайность. Были ли в вашей жизни подтверждения тому, что случайность - это не случай?

- Я понимаю, что вы имеете в виду. Случай может оказаться случайным, когда ты к нему не готов. Когда тебе дает шанс судьба, а ты этим шансом не можешь воспользоваться. А если ты готов, у тебя все получится. Тогда судьба тебе подбросит еще шанс и еще... А может быть, в следующий раз ты сам этот шанс себе организуешь. Все требует стабильной профессиональной подготовки. В чудо, особенно в нашем жанре, я не верю. Никакого чуда. Только сочетание почти 80 качеств и умений актерских приводят артиста к успеху. Из них, наверное, десять главных. Из них четыре первостепенных. И вот если ты все это имеешь, тогда... жди случая, который появится обязательно.

Талант - это, с моей точки зрения, умение выбирать. Мы все время выбираем. Вы выбираете свои вопросы, я выбираю слова, мысли. Мы выбираем, на что потратить наше время сегодня, завтра, как распорядиться у себя дома своими вещами, как ими пользоваться... Человек все время, ежесекундно выбирает. Выбор у него есть всегда. И чем правильнее он выбирает, тем больше его талант.

- Выбор предопределен философским понятием. Чтобы что-то выбрать, надо иметь мозги, философию, опыт... Как, по-вашему, чему нужно научиться, что впитать, какими знаниями воспользоваться, чтобы суметь правильно выбрать? Ведь если просто ткнуть пальцем, можно не туда ткнуть, и тогда выбор будет неправильный.

- Во-первых, нужно не думать о себе больше, чем ты есть на самом деле. Не идеализировать себя. Во-вторых, нужно себе доказать, что ты можешь быть лучше, чем ты есть. И уже на основе этого состояния нужно относиться к людям с уважением и добром. Изначально - с добром. Если человек тебя разочарует, окажется нехорошим, не надо злиться на него. Я научился - и горжусь этим - прощать своих обидчиков, жалеть их и просить у Бога за них прощения. Это чрезвычайно важно. Надо понять, что все в жизни, как вы уже сказали, не случайно. И если тебя твои обидчики наказали, они были лишь инструментом. На самом деле тебя наказала жизнь за то, что ты сделал что-то не так. Значит, ты того заслужил. Я не знаю - в этой жизни, в прошлой жизни - но заслужил. И сейчас ты наказан. Принимай это, делай выводы. Но к людям относись с должным уважением.

- Вы появились на эстраде в начале 60-х. И за эти годы вам посчастливилось встретить замечательных людей. В начале творческого пути была глыба, Монблан, - Леонид Осипович Утесов. И потом - радуга, настоящая мозаика людей! Мне кажется, что вы человек, который умеет это ценить и брать от людей самое лучшее. А потом отдавать другим - мне, книгам, зрителям, читателям. Расскажите, кто эти люди, которые наделили вас способностью отдавать?

- Я называю их стариками. Все они ко мне относились по-отечески. Я стал этаким сыном полка и был вхож в их дома, они мне читали нотации, учили, что нужно делать, что не нужно, как нужно смотреть на те или иные явления в искусстве. А я, как губка, все впитывал. Все, что мне казалось нужным, оставлял себе, что не нужно - выбрасывал, но обязательно, обязательно их слушал. Их очень много - этих моих наставников. Кого бы вы ни назвали из старых имен, я имею в виду эстрадных, вы не ошибетесь. Мне просто повезло в жизни, это не моя заслуга.

Старики научили меня очень важным вещам - выработали мой подход к профессии, к коллегам, к людям, к зрителю... Все это я получил от них. И когда я сейчас вижу, что у моих коллег, которые появились на 10-15 лет позже, этого нет, я чувствую себя немножко виноватым, потому что не успел им объяснить, передать. Арстист не может говорить плохо о другом артисте - это не он должен делать. А они говорят сейчас только плохо. Клара Новикова сказала недавно - ну, тут же ж передали, причем те же коллеги, - что у Петросяна нет таланта, поэтому он книжки пишет. Действительно, может быть, нет таланта. Но это что такое? По какому праву ты судишь своего коллегу? Это должны делать либо эстрадоведы, либо журналисты, либо зрители. Ты не имеешь права. Шифрин издал книгу, глава называется: "О коллегах только плохо, либо ничего". Это что такое? Заблудился. А старики учили меня уважению к старшим, и в профессии в том числе. Они учили меня весело идти по жизни и весело относиться к особенно неприятным вещам. Илья Семенович Набатов любил говорить: "Я не такой уж большой артист". Но когда я однажды объявил: "Заслуженный деятель искусств Илья Набатов", а при этом забыл сказать "лауреат Государственной премии", он подошел и спросил: "Вы меня почему лауреатства лишили?" Они научили меня встречать удачи как большую радость, а неудачи - как должное, как нормальное. Хотя как бы легко я ни относился к неудаче, я ее обязательно проанализирую.

- Из общения с вами у меня складывается ощущение, что в вашей жизни все подчинено профессии. Вы ложитесь и встаете с мыслью о работе - как, для чего, зачем и почему. Есть ли у вас время, когда можно если не отдохнуть, то уйти, уплыть? И если вы уплываете, то куда?

- Как сказала мне одна дама, за которой я ухаживал в свои молодые годы, давай уйдем в сторону моря. К сожалению, у меня не получается. Мне в больницу надо лечь сейчас, и не получается. Нет времени. Мне говорят врачи: надо лечь для того, чтобы было больше времени, которое вы потратите опять же на свою профессию. Чтобы вам больше времени в жизни осталось. А у меня сейчас его нет. А куда я ухожу, не знаю. В книги. Если у меня есть свободная минута, я читаю. Чаще всего Александра Сергеевича. Но это не уход от профессии. Наоборот, это нужно ей.

- Когда-нибудь будет школа Петросяна, где вы сможете наконец передать то, чем владеете, другим и получить от этого удовлетворен? И воспитать молодых с таким же нравственным посылом, который дали вам ваши старики.

- Еще лет десять назад ГИТИС предлагал мне стать художественным руководителем курса. Я отказался, потому что опять же нет времени, - я не могу появляться там два раза в году. Я с удовольствием принял бы сейчас, как говорится, в свою лабораторию несколько человек и обучал их. Собственно, они есть. Есть Святослав Ещенко, запомните эту фамилию, я думаю, это будущая звезда. Есть Марина Азарова, она ходит ко мне в театр, читает мои книги, спрашивает советы. Девочка целеустремленная, смешная, у нее есть обаяние, как я говорю, Марецкой. Уже много лет ко мне приходят молодые люди, которые не знают, что они будущие эстрадные драматурги. А потом на моих глазах, под моим руководством вырастают в мастеров. Что это - школа или не школа? Можно назвать, наверное, школой, у которой есть своя выработанная концепция - и нравственная, и профессиональная.

Беседовал
Павел МАКАРОВ.