Аала Гитт: белое и черное - в жизни и в искусстве

С художником Аалой ГИТТ беседует Павел МАКАРОВ.

"На балу у Маргариты" - так называется выставка Аалы Гитт, художника из Силламяэ. Судьба одарила ее талантом и видеть, и чувствовать, и передавать нам то, что доступно ее взору. И принесла трагическое испытание...

- Красный в живописи использую очень редко. Именно в живописи. Когда пользуюсь, ну, будем говорить, палитрой, которая у меня складывается, как у каждого художника, перед мольбертом, - нет, она не яркая. И все начинается с белого. Можно так сказать: живопись у меня белая, графика - черная. Так само получается. И когда я работаю, предположим, целый день с черным цветом, то есть с графикой, то обязательно либо поздно вечером, либо ночью, либо наутро - подхожу к мольберту с живописью. Так вот и чередую "белое" и "черное".

- А что для тебя люди, события и ты сама в трех ипостасях: вчера - сегодня - завтра?

- Вопрос необъятный, но для меня он очень внутренний, глубинный. Пожалуй, вчера - это когда рядом была моя мама. Естественно, - с детства. Я это именно сегодня стала понимать, когда ее не стало. А когда она была, я ее частенько упрекала за какие-то там словечки: "Мама, ну что это за слово - "эва"?!" Я же пришла эдакая вся интеллигентная, образованная после института, и мне порой ее словечки резали слух. При всей-то ее мудрости, красоте и таком, будем говорить, женском величии! И вот сегодня чувствую, что и эти ее словечки живут во мне, и сегодня я понимаю гораздо больше и лучше, сколько во мне маминого. Мама создавала вокруг меня мир, который и сейчас вокруг меня, хотя ее уже нет.

Мы до последнего ее дня были как подружки. Я делилась с ней с детства всем, всеми секретами. И сейчас могу сама себе позавидовать, потому что так бывает у очень немногих... С мамой было все связано. И детство в Кярбела, в Эльве... Я ведь тогда была стопроцентной эстонкой, по-русски не разговаривала, а она меня сводила с русскими детьми. Сейчас, убей Бог, не помню, на каком языке мы с ней разговаривали. Видимо, было все равно.

Что вокруг меня сегодня?.. Боюсь сегодня, наверное, тех людей, которых не люблю. И мне легко и хорошо с теми, кого люблю. А встречаются и те, и другие. Я всегда считала себя счастливой и везучей. И мама так считала: мне действительно всегда везло. И с друзьями, и с учебой. Например, я смешно поступила в институт: в Таллиннский политехнический не прошла по конкурсу (и слава Богу), а моя подружка Таня ехала поступать в Ленинград на художественную графику и позвала меня с собой, за компанию. В 17 лет я была очень такая активная, подвижная, легкая на подъем. Ну и отправились. Она заваливает экзамен, а я поступила. Случайно? Или так уж суждено было? Не знаю.

В общем, мне всегда везло. У меня родились прекрасные дети, два мальчика, и все было очень хорошо. Я даже пугалась порой, говорила: "Ну, мам, ну неужели это правда? Разве так бывает? Не может такого быть!" Она мне говорила: "Значит, ты родилась у меня специально для того, чтобы счастье было у тебя. Если оно меня немножко обошло стороной, то девочка моя была задумана именно для счастья".

И вот случилось... Как и все мы, порой я встречаю людей, которые не то что не любят меня или там я их не люблю, но которым где-то, видимо, я помешала в жизни - либо я, либо моя семья, либо что-то еще. И случилась трагедия, которая, я считаю, еще не завершена.

Люди сегодняшнего дня... Может быть, они завидуют, может быть, хотят что-то еще? Понять не могу.

Настоящее - прошлое - будущее: я опять обращаюсь к маме. Когда ей было 70 лет, она начала меня просить то сшить ей беленький воротничок к платью, то носовой платочек вышить, то еще что-то. "Мам, - говорю, - что это?" Тогда папы у меня уже не было, она была одна. И вдруг она и говорит: "Аала, я никогда не могла себе представить, что бывает любовь в 70 лет!" Она приходила ко мне очень счастливая, говорила, что дома у нее цветы, что вечером она занята. Будущее обязательно есть. И женское будущее. И я рассчитываю на хорошее будущее, надо только найти ту свою вершину, на которой остановиться. Возможно, это скоро произойдет.

- Аала, я знаю, ты переживаешь беду. Как жить, что делать когда случается страшное?.. Все счастливое рушится?.. Жизнь уходит в сторону?

- Удивительное чувство я испытала, когда рождался мой первый сын Никита. Рождался он легко. День 21 февраля: яркая роскошная зима, город Сосновый Бор. Я лежала у большущего окна, смотрела через него, еще не зная, кто родится. Весь этот процесс был для меня настолько по-женски естествен, что я просто смотрела в окно: на огромном ясном голубом небе высоко-высоко порхал совершенно белый голубь. Как символ. Человек во мне рождался легко, красиво, и в такой момент, когда на небе ничего - только порхающий высоко-высоко белый голубок. Глядя на него, я и поняла (а тогда еще не определяли до родов, мальчик или девочка): "У меня рождается сын". И через несколько секунд мне объявляют: "У вас мальчик".

И я, счастливый человек, знала еще, что рождается не просто мой РЕБЕНОК, это рождается... мой ЧЕЛОВЕК, МОЙ человек. После мамы такого никогда не ощущала.

Каждому хочется иметь свое. У меня была не обычная любовь матери к ребенку, нет. Воспитывала я его по Споку, по-книжному: это нельзя, это можно, подходи, не подходи - довольно неинтересно, насколько я помню. Но у меня и другое было: это - МОЙ ЧЕЛОВЕК. И когда он уже был подростком, мы понимали друг друга без слов. В какой-то момент (и я точно чувствовала его) он подходил ко мне, обнимал и говорил: "Ну, мама, ну что ты, все будет хорошо". Хотя никакого разговора до того не было. И я всегда могла объяснить все его поступки. И еще, - может быть, у меня возраст был такой, - я могла с ним залезть под стол, на дерево, на забор... И он жил моей жизнью. А когда он вырос до того возраста, о котором я мечтала, мы были очень близки духовно, более того - мы жили одной душой...

Сейчас у меня младший сын - любимый, хороший мальчик, любимчик, младшенький. А старший был не "ребенок", а просто МОЙ ЧЕЛОВЕК... Вот я опять и опять о том добре, которое приходит или даруется свыше, и не решаюсь подойти к трагическому... Нет, - история НЕ завершена, история продолжается. Она может продолжаться очень долго, но не может закончиться так просто. Добро, которое у нас с ним было, есть и сейчас - и у меня, и у него, где бы он сегодня ни был.

А его... его грубо украли. Может быть, кто-то позавидовал счастью. Я сегодня ЕЩЕ не знаю, и я надеюсь, что когда-нибудь узнаю... Потом я более чем на полгода забыла, что такое карандаш, что такое краски, кисти. В мастерской даже запаха красок уже не было. Все высохло... Но однажды я подошла к чистому картону, взяла карандаш и со слезами на глазах сделала то, что получалось. И получился у меня портрет Никиты. Портрет Никиты такой, каким я его видела в последний раз. Но в руки я ему дала голубя. Того самого. Он свою жизнь сам взял в свои руки. И держит ее. А написан он на фоне страничек из его записных книжек, из студенческих тетрадок.

Когда ему было пять лет, я спросила: "Никита, как ты думаешь, что такое любовь?" И Никита отвечает, что любовь - это аэродром на дне моря, по которому идешь, идешь, идешь, идешь, и нет конца. Ребенок сказал, что он ощущал, а я сразу спроецировала на свои извилины: аэродром на дне моря - очень трудно, видишь впереди роскошь простора, счастья необыкновенного, а вокруг море - очень трудно идти по аэродрому, но ты идешь...

После того портрета работы пошли лавиной - что-то прорвалось во мне. Были и раньше работы: "Бал Сатаны", основные булгаковские работы, но главную часть своей коллекции я начала собирать потом. Благодаря ли этому или вопреки - не знаю. Возможно, это был некий знак сверху (я не очень суеверна, хотя это, конечно, есть во мне, особенно сейчас; да и тогда, когда с нами начали работать семейные психологи). Сегодня я реальнее смотрю на все, я не хочу думать, что это был знак-наказ, что мне надо работать больше. Я не хочу так думать. Сегодня не хочу.

- Научилась ли ты переносить боль?

- Это очень тяжело. Я просто терплю, терплю свое состояние, терплю каждый день... Если раньше я рассуждала так: зачем мне терпеть, лучше я буду избегать неприятностей, либо, как говорится, пойду другой дорогой. Сегодня же я пришла к другому: зачем идти другой дорогой? Можно идти и по этой дороге, и быть собой, нужно только терпение. Конечно, в связи с этим взгляд на все тоже чуть ниже горизонта. Если раньше бежишь и смотришь высоко в небо, то сейчас терпение как-то давит на веки, но, с другой стороны, это легче.

- Умение дарить, быть добрым - не путать с добреньким - великий дар. Трудно ли быть широким человеком?

- Мне кажется, человек должен с этим рождаться. ДОЛЖЕН БЫ. Отдавая ребенка в земную жизнь, женщина наделяет его добротой. Остальное человек наживает сам. Женщина по природе - сама подарок, но подарок, который сам дарит жизни, дарит таланты всем на Земле. И не только на Земле.