Конец романаВласть существовала и продолжает существовать повсюду. Власть президента, руководителя, начальника. Существует власть идей, слова. Власть тьмы. Власть денег. Власть страстей.
Правьте нами так, чтобы нам удобно жилосьПрекрасно сказал немецкий историк: "Кто обладает властью, тот одержим ею". И правда, пришедшие к власти политики очень часто забывают, что она, эта власть, вторична по отношению к обществу. Генеральный директор московского Центра прикладных избирательных технологий Игорь Харичев напоминает в связи с этим в "Независимой газете" примечательные слова Сергея Витте, славного российского государственного деятеля, написанные им в бытность министром финансов: "Всякое общество вправе требовать от власти, чтобы им удовлетворительно управляли, сказать своим управителям: "Правьте нами так, чтобы нам удобно жилось". Но бюрократия думает обыкновенно иначе и расположена отвечать на такое требование: "Нет, вы живите так, чтобы нам удобно было управлять вами, и платите нам хорошее жалованье, чтобы нам весело было управлять вами; если же вы чувствуете себя неловко, то в этом виноваты вы, а не мы, потому что не умеете приспособиться к нашему управлению..."Власть не может обойтись без общества. Ибо она всегда "при". В любой нормальной стране власть старается не терять контакта с обществом, помнит о нем, относится к нему уважительно. Увы, не так в России. Нынешняя российская власть хотела бы жить без общества - к чему лишняя обуза? Яркий пример - весенний правительственный кризис, когда президент снял премьер-министра Виктора Черномырдина и тут же его наградил. И - ни слова о том, почему. Россиянам не пожелали даже объяснить, за что лишился поста человек, столько лет бывший угодным Борису Ельцину. За плохую работу? За излишнюю самостоятельность? Но вот пришло новое правительство Сергея Кириенко. И довольно скоро убедило в том, что "молодые технократы", как они себя называют, ничуть не лучше "молодых реформаторов", как называли правительство в предыдущем составе. И появилась трещина, да что там, настоящий раскол среди бюрократов и лидеров отечественного бизнеса. Олигархов. Они стали открыто давить на старого и больного президента, чтобы он исправил грубую кадровую ошибку. Мол, если бы Ельцин не трогал стабильного Черномырдина, эра сосуществования бюрократии и бизнес-элиты длилась бы и длилась, как нескончаемое африканское лето. Кириенко же вверг власть и капитал в острейшее противостояние, которое Бог знает чем кончится. Однако, кризис отношений власти и бизнеса к борьбе частных персон и частных амбиций не сводится, как утверждает в своей первополосной колонке в "Общей газете" известный публицист Анатолий Костюков. Масштаб события значительно крупнее: Россия переживает процесс разложения господствующего класса, распад переходной, реформаторской элиты, сформировавшейся под временные задачи.
Живите так, чтобы нам удобно было управлятьДело в том, что рыночные реформы в России состоялись как совместное предприятие посткоммунистической бюрократии и новорусской буржуазии. Остальные слои и группы населения были либо на подхвате, либо участвовали в общем процессе на правах исторической жертвы. А поскольку главным реформаторским действием был раздел государственной собственности, союз госчиновника и предпринимателя являлся необходимым условием успеха. В 1991-1996 гг., когда шла массовая приватизация финансовых ресурсов государства и прибыльных производств, они не могли друг без друга. Да и не хотели, ибо имели от этого партнерства почти равные материальные выгоды.И чиновник, у которого появился валютный счет в банке, и предприниматель, который ему этот счет открыл, одинаково боялись "отката реформ". И тот, и другой не хотели принимать в Дело (а тем более, в контролеры над собой) представительную власть. Вообще не хотели, чтобы демократии было "слишком много". Поэтому и в 1991-м, и в 1993-м, и в 1996-м они были по одну сторону баррикад, искренне сражаясь за Ельцина и его Конституцию. Общий политический интерес придал их меркантильному браку благородные черты идейного союза. Казалось бы, нет уз теснее этих. Союз власти и капитала креп и спекался в монолит. Но... Как мы уже говорили, появилась трещина. Либеральствующие бюрократы (Чубайс их яркий представитель) вдруг начали превращаться в неистовых государственников. Почин Чубайса поддержан и новым правительством. Сергей Кириенко и Борис Федоров были вынуждены капитулировать перед лицом суровой действительности: любовная лодка разбилась о быт. Конец романа. Грубо говоря, когда вчерашний кооператор, приватизировав "немного госбюджета" (или нефти), стал банкиром (или нефтепромышленником) и начал делать деньги без помощи чиновника, ему расхотелось делиться с ним барышом. Более того, он начал презирать чиновника, помыкать им, требовать, чтобы тот управлял государством по его указаниям. Корень зла не в том, что деньги омрачают дружбу. Просто кончилась халява - вот и весь секрет. К сему дню все, что представляло коммерческий интерес, поделено, а то, что осталось, хоть даром отдавай - никто не берет. Соответственно, союз бюрократии и буржуазии, сложившийся на основе дележа, утратил свой смысл. У недавних партнеров уже нет Общего Дела. А заодно и прошел Общий Страх перед коммунистами, перед коммунистическим реваншем. Думская фракция КПРФ вполне приручена, а ее электорат, старшее поколение, потихоньку вымирает. И тут бюрократия внезапно поняла, что ее "кинули". Пройдоха-сожитель оставил ее в обобранной комнате, без крошки хлеба, с потухшей лампочкой, с орущими под окнами шахтерами, врачами, оборонщиками и с долговыми расписками на 200 миллиардов долларов. Как жить дальше? Каким бы грешным и безответственным ни был российский бюрократ, он не может совсем уж не беспокоиться о судьбе своего предприятия, то есть государства. Дела же у этого предприятия таковы, что впору объявлять его банкротом и вводить внешнее управление. В июле, например, правительство рассчитывает получить в федеральный бюджет 21-22 миллиарда рублей, а на обслуживание госдолга надо будет отстегнуть... 30 миллиардов! Кроме того, надо умиротворить шахтеров, кормить солдат и сирот, платить пенсии... На тот случай, если не удастся собрать деньги с тех, у кого они еще есть, власти подготовили план перевода экономики на "мобилизационную модель развития", иначе говоря, грозят режимом чрезвычайного экономического положения, что ни одному нормальному бизнесмену не может понравиться в принципе. При Черномырдине до этого не доходило. При Кириенко - дошло. Анатолий Костюков разъясняет, почему. Гражданский мир, царивший в верхних слоях российской элиты еще год назад, поддерживался общим ожиданием того, что по окончании Большого Дележа наконец начнется экономическое выздоровление. Статистики даже насчитали 0,3 процента годового прироста ВВП. Появилась иллюзия начавшегося подъема, надежда на то, что и завтра, и послезавтра будет что делить. Да и социологи отмечали: народ боится перемен, народ - за стабильность. Но когда Ельцин поменял правительство, народ уже хотел не стабильности, а перемен. Ибо с октября - заметим, при Черномырдине! - страну потащило в воронку финансового кризиса, иллюзия экономического подъема сменилась предчувствием неотвратимой катастрофы. Кризис потряс не только финансовые рынки страны, от его толчков вздрогнуло все здание российского коррупционного капитализма, и первым делом стало разваливаться политическое основание этой убогой постройки - то самое АО по разделу национального богатства. Рано или поздно оно все равно развалилось бы, как разваливаются подобные политико-экономические системы в Латинской Америке или Юго-Восточной Азии. Это зависит не от субъективной воли того или иного деятеля, а от того, насколько хватает халявы. Когда она кончается, государство и бизнес вынуждены строить свои отношения на иных основаниях, теперь им приходится создавать АО по накоплению национального богатства. Иного пути у них нет. А что же по этому поводу думает большинство российских сограждан? 42 процента опрошенных жителей России сами готовы лечь на рельсы, как и шахтеры. Большинство россиян не верят в "экономическое чудо" и ожидают худшего. Подробности о последних результатах социологического мониторинга умонастроений россиян в условиях общественных преобразований, который уже пять лет осуществляет Российский независимый институт социальных и национальных проблем, - в следующем обзоре.
Т.КЯННУ. |