Не ходите, дети...

В прошедшие выходные 17-летний Дмитрий, прихватив с собой младшего пятнадцатилетнего брата с его друзьями, отправился в те края на рыбалку. На местный водоем к старой мельнице Дима ездил почти каждый месяц со своими друзьями, но в эти выходные все оказались при делах, и он отправился с вышеупомянутой компанией.

Установив рыболовные снасти и разведя костер для приготовления шашлыков, Дима, прихватив с собой брата и его друга, решил отправиться к приятелю, проживающему в том славном городе Кехра. Поменяли спортивные костюмы на обычную одежду и вышли на шоссе, оставив у костра двух мальчишек.

До Кехра они дойти не успели. На полпути их догнал красный трехдверный "Опель-кадетт", из которого вышли четверо мужчин. На взгляд Димы, им было от тридцати пяти до сорока лет. "Куда и зачем идете?" Мальчики ответили, думая, что они хотят их подвезти, но не тут-то было. Им в грубой форме было велено отправиться туда, откуда приехали, и никогда больше не появляться на чужой земле. А тем более русским, которых никто никогда сюда не приглашал.

Обстановка накалялась, и мальчишки попробовали убежать. Но уйти далеко не успели. Раздались выстрелы, а затем резкий окрик с требованием немедленно остановиться, а не то...

Дима остановился, и взрослые мужики набросились на него вчетвером, бросив его на асфальт, били ногами в тяжелых ботинках. Метили в основном в голову, Дима пытался прикрыть ее руками. Особенно свирепствовал мужчина в камуфляже и тяжелых армейских ботинках.

Мальчикам запомнилась еще его черная футболка с какой-то военной символикой. Оружия он из рук не выпускал.

Избив Диму до бессознательного состояния, мужчины закинули его в багажник машины и поехали за остальными ребятами. Дима не помнит, то ли он сам рассказал, где они разбили свой бивак, то ли нападавшие сами вычислили, где могут быть мальчики.

Приехав на берег, принялись избивать остальных. Били и кидали в воду - купали, вытаскивали и били снова. Натешившись всласть, занялись мародерством. Вывернули сумки, обшарили карманы. Все что могли сломать и порвать, сломали и порвали. А то, что могло пригодиться в хозяйстве, прихватили. Унесли и рыболовные снасти. Требовали и деньги. Из вредности прихватили даже Димин ботинок.

Запугивание "инородцев" длилось долго, и когда мальчики пришли в себя, уже стемнело, последняя электричка на Таллинн ушла. Домой уехать было не на чем. Развели в ночи костер и сели сушиться. Перед тем как уехать, местные "блюстители порядка на родной земле" дали избитым подросткам несколько дельных советов: во-первых, больше на ИХ земле не появляться, во-вторых, в полицию не обращаться - бесполезно, потому как не полиция правит бал на этой территории! И вытянув руку ладонью вверх, вооруженный камуфляжник продемонстрировал мальчикам силу личной власти, сжав ее в кулак, сопроводив монологом о том, что вся и все в округе у него в кулаке. Как скажет, так и будет.

А будет так, как с Димой: после побоища подростка было невозможно узнать - распухшее, в синяках и кровоподтеках лицо с отпечатками рифленой подошвы ботинка, разбитая в нескольких местах голова, присохшая к телу, вся в крови футболка, заплывшие глаза, покрытые коркой и неукротимое кровотечение из ран.

Подхватив его под руки, мальчики опять вышли на злосчастную дорогу. На этот раз их никто не тронул, а один сердобольный местный житель даже подвез к местному полицейскому участку. Но оказалось, что по воскресеньям там службу не несут, и ни одного стража порядка на месте не было. Тогда мальчики бросились к местной поликлинике, но там, увидев Диму, некая дама стала отмахиваться от них руками и посоветовала отправиться в Таллинн. На просьбы мальчиков обработать Димины раны, о своих увечьях они уже промолчали, она потребовала больничную карточку. Карточки ни у кого с собой не оказалось, и "медтетя" отказалась выдать даже бинт. Не говоря уже о первой помощи.

Тогда мальчики попросили хотя бы воды, смыть с лица кровь, но вода на них тоже закончилась.

С первой воскресной электричкой они вернулись в Таллинн.

Мать Димы немедля вызвала "скорую". Врачи, увидев Димино состояние, тут же увезли его в больницу, не уставая удивляться "чуткому" отношению к пострадавшему их коллеги из славного городка Кехра.

Осматривавший Диму хирург предупредил маму, что обязан поставить в известность полицию, так как тут очевидный случай жесточайшего избиения. Она ничего против не имела, так как сама собиралась заявить о случившемся. Вернувшись домой, позвонила по 02, где ей сказали, что они уже в курсе, и дали другой номер телефона. По следующему номеру ее попросили рассказать подробно о том, что произошло, признав, что они тоже в курсе, и порекомендовали позвонить по третьему номеру.

История повторилась - сначала "подробно расскажите", затем - "мы уже в курсе", и резюме: "Вы, конечно, вправе подать заявление, но так как это не наша территория, то, скорее всего, дело глухое".

Ошарашив таким ответом, все же обнадежили, что приедут. Понедельник пролетел в ожидании. Никто не соизволил. Вечером пришел с работы Димин папа. Узнав, что никто из полиции так и не появился, начал обзванивать все известные ему номера. Опять просили рассказать, отсылали и кивали один на другого и опять же пообещали навестить. Вторник выдался очень интересным. Все задействованные за прошедшие дни полицейские участки нанесли ответные телефонные визиты Диминой семье поутру. Позвонили даже из Куусалу. И все дружно заявили, что они в сей момент уже на выезде. Но эскорта полицейских машин никто так и не увидел. После обеда все же появилась медэксперт. Осмотрев мальчика, велела на следующее утро доставить его на Нарвское шоссе на официальное освидетельствование. Время указала: с 9.00 до 12.30.

Утром мама собрала Диму, сбегала за такси, но когда приехали на место, узнали, что написанное медэкспертом время не соответствует расписанию работы данного учреждения. Оказывается, работают они лишь с 11 часов. Так и прокатились они туда-сюда. Когда я появилась у них, они опять же собирались в нелегкую для Диму поездку, повторную в это невезучее утро.

Ирина БУТЯЕВА.