Михаил ДЕРЖАВИН, Александр ШИРВИНДТ:

С Михаилом Державиным и Александром Ширвиндтом беседует Павел МАКАРОВ.

М.Д.: - Создатели Вахтанговского театра и были нашими учителями. Вот взять хотя бы эту нашу улочку - улицу Вахтангова. Театр Вахтангова, английское посольство, музей Скрябина, театральное училище имени Щукина, Гнесинский институт. Поразительный микромир. Идешь по улице - звучит рояль: "Дядя Слава Рихтер". Святослав Теофилыч... Люди шептались: "Вот это гений, вот это гений". Человек с большим лбом. Мы смотрели, ездили на концерты. На каком-то авиационном заводе был клуб Горбунова, там выступал симфонический оркестр Мравинского. Рихтер исполнял с ним I концерт Чайковского. Дмитрий Николаевич Журавлев собрал нас со всей улицы и повез эту ораву детей через всю Москву на трамвайчиках в клуб Горбунова. Такое не забывается. Оно входит в тебя и в тебе остается.

А какие актеры приходили! На нашей знаменитой "собачьей площадке" были забегаловки. На Композиторской улице жил президент Академии наук Вавилов, поэтому ближайшая забегаловка и называлась "Вавиловка". Я даже меню помню очень хорошо. Четвертиночки были с белой и с черной головкой. Белая запечатана сургучом. И горы баночек с крабами. Но тогда считалось, что это не закуска, все искали воблу. На плиточке пиво подогревали. Кружка пива с прицепом. И вот актеры заходили туда. Они все жили в моем доме. Алексей Денисович Дикий. Красавец. Николай Павлович Охлопков. В бобровых воротниках. Нам казалось, что они пьют.

А.Ш.: - А пили-то как грамотно! Сначала нужно было выпить глотков десять пива, потом водочки, потом снова пива. Точно по старинной русской поговорке:

Вино на пиво -диво,

пиво на вино - г...

Все знали, что когда пьешь, нельзя снижать градусы. Нужно сначала загрунтовать себя низким градусом, пивком, а потом уже приниматься за "вино" - водку, чтоб было диво.

М.Д.: - Мы как-то плавно съехали с Рихтера на алкоголь.

Мы как-то приехали в Томск на встречу нашего театра "Здрасьте, мы к вам приехали!". Валентин Николаевич нам говорит: "Перестаньте хамить, Миша! Это академический театр!" Дикторша телевидения, милая дама, объявляет: "Добрый вечер. Сегодня у нас в гостях популярные артисты из Москвы. Слово предоставляется народному артисту Советского Союза Валентину Николаевичу Плучеку". А он говорит: "Сегодня здесь не весь коллектив. Это только часть коллектива Московского академического театра сортира".

- Это все ваш сценический имидж. От вас постоянно ждут смешного. Но ведь все время трудно юморить.

М.Д.: - А мы не все время. Только по необходимости. На рыбалке сидим - молчим. Целый день можем молчать. Лишь изредка кто-нибудь скажет: "Я поймал. Как у тебя?" Помню, как Шура учился ловить. Забрасывает в первый раз спиннинг. Естественно, блесна летит каким-то странным зигзагом и падает в трех метрах от берега в тину. Именно туда, где огромная щука! Этот везунчик вытаскивает ее и спрашивает: "Как снять это дело?"

А вот покойный Леня Дербенев, наш поэт-песенник, фантастический был рыбак! Профессионал. Светланов, конечно, тоже уникальный рыбак. Очень крепкий был рыбак Крючков Николай Афанасьевич. До последнего дня сидел... Слава Тихонов - настоящий рыбак, зимний. Мы несколько раз ездили в Сартаалу. Где мы только не ловили! Во всех странах обязательно находили какую-нибудь речушку. Я ловил рыбу даже в Гвадалквивире. Испания. Севилья. Помните: "Шумит, гремит Гвадалквивир..." На самом деле это просто мутный ручей. Но там водятся пескарики, и одного я поймал.

- Вы действительно много поездили - с концертами, с театрами. Скажите, вам удается что-нибудь посмотреть? Или времени хватает только на выступления и рыбалку?

М.Д.: - В основном мы ходим только по галереям.

А.Ш.: - Храмы все перепутались. Уже не поймешь, где Милан, где Кельн, где Ницца, где Ватикан... Все в каше.

- А как вам лучше гастролировать - вдвоем или с театром?

А.Ш.: - С театром свободнее. Там ты играешь не во всех спектаклях. А вдвоем каждый вечер занят.

М.Д.: - С театром мы объездили всю Европу. Шура как-то сказал: "Михал Мыхалыча можно занести в Книгу рекордов Гиннесса. Этот православный артист играл во всех синагогах мира".

- А как вас принимают за рубежом? Там только НАША публика?

А.Ш.: - Наша, конечно, наша. Но со временем она меняется. Когда-то люди стояли с заплаканными глазами, связками дарили штампованные двухдолларовые часы - для нас это было неслыханно!

- А сейчас уже не плачут? Горечь разлуки их не мучает?

А.Ш.: - Какая горечь? Какой разлуки? Они постоянно мотаются туда-сюда. Один мой знакомый сказал: "Как только начинается приступ ностальгии, я лечу на пару дней в Москву. Там все проходит, и я возвращаюсь". В наши дни с ностальгией бороться стало легко.

- По пути сюда вы сказали, что не были в метро семь лет. Почему?

М.Д.: - В метро мы ездим, когда бываем в Ленинграде и останавливаемся в гостинице "Октябрьская". Очень удобно - прямая линия. А в Москве - на машинах. Меньше уходит времени.

- А вы не чувствуете потребности потолкаться среди людей, всмотреться в их лица? Быть, что ли, ближе к жизни?

М.Д.: - Вы, Паша, наверное не помните Рубена Николаевича Симонова - потрясающая фигура была. Он любил ставить злободневные спектакли. А Евгений Рубенович Симонов, тоже уже покойный, тогда был еще молодым режиссером. Рубен Николаевич постоянно твердил: "Надо быть ближе к жизни! Надо быть ближе к жизни!" А Женька так ехидно его спрашивал: "Папа, сколько стоит билет в метро?" - "Этот парень изведет меня, - отвечал Рубен Николаевич. - Не надо делать из меня идиота. Я прекрасно знаю: билет в метро стоит 80 копеек". Это когда он стоил пятачок.

- Мы говорили о вашей молодости. Скажите, что любили тогда? Каких актеров? Какие фильмы?

А.Ш.: - Тогда в три года выходил один фильм. Его смотрела вся страна.Поэтому популярность была глобальной. Ладынина, Олейников, Крючков, Орлова, Андреев... Все смотрели такой фильм по нескольку раз. И исполнители были всегда одни и те же. Утесов. После войны его мало крутили на радио: запретный плод, джаз, гнилой Запад. Клавдия Ивановна Шульженко, Ружена Сикора, позже Гилена Великанова. Пели все они замечательно. Без микрофона. Александр Николаевич Вертинский. Потихоньку с Запада приходили джазовые имена.

- Есть понятия "ведомый" и "ведущий". Как бы вы распределили их между собой?

А.Ш.: - Трудно сказать. У нас нет штатного расписания. Когда-то Михал Михалыч состоял в коммунистической партии и одно время был даже заместителем секретаря партийной организации театра. Получался традиционный треугольник: я - худрук, он - артист и парторг. Теперь он из партии выбыл, и треугольника не существует. Надо бы создать профсоюз и сделать Михал Михалыча председателем местного комитета. Чтобы хоть какой-то треугольник образовался.

- Скажите, Михал Михалыч, вот Александр Анатольевич написал книжку. У вас не было желания сделать то же самое?

М.Д.: - Я знаю, сколько времени писалась эта книга. Я помню концерты в издательстве "Искусство". Я видел все эти мучения. Так что если мне и придет в голову дикая идея выпустить книгу, то я обязательно найду соавтора.

А.Ш.: - Соавтор мой - театральный критик Борис Поюровский. Мы никогда раньше не писали вместе, а он, как клещ. Каждый день в восемь утра гнусавит: "Ну что, написал? Я же тебе сказал, что к сегодняшнему дню обязательно должа быть глава". Засыпать с тем, чтобы проснуться и броситься к перу! Кошмар!

- В этой книге много места уделено Андрею Миронову. У вас есть с ним замечательная работа - фильм "Трое в лодке, не считая собаки". Его смерть, наверное, сильно потрясла вас...

А.Ш.: - Смерть есть смерть. Она неизбежна. И поэтому нужно чаще вспоминать жизнь ушедших от нас людей.

- Может быть, вспомните какой-нибудь эпизод?

М.Д.: - Однажды мы поехали на рыбалку на речку Охру. Под Москвой есть дом отдыха театра Вахтангова. Места там очень красивые. Его мама жила в замечательном доме под названием "Мельница". Там бывали Уланова, Яншин. А мои родители всю жизнь там дачу снимали у некоей Доры. Как-то жили у нее исследователи Карибского моря. Они подарили ей раковину - огромную, розовую, с шипами. Так вот идем мы на рыбалку. А Андрей вообще рыбу не ловил. Он говорит: "Я купнусь". Пока он переодевался, я сбегал к Доре, взял эту раковину и зарыл ее в самом конце тропинки. Андрей разбегается и... наступает на шип этой раковины. Потом достает ее из тины и с изумлением говорит: "Ну ничего себе речка!"

Но не это главное. Там рядом был пионерский лагерь. Ребята увидели нас и залегли на противоположном берегу. Им хотелось посмотреть, как Миронов плавает. Тут они и увидели, как он вытащил огромную раковину. Мы пошли в другое место, порыбачили. А когда часа через два возвращались назад, глазам своим не поверили: ребята лопатами и палками перерыли весь берег, перевернули тину, выпололи всю крапиву. Им тоже очень хотелось найти такую же раковину.

- Как вы относитесь к слову "тусовка" и к тому, что оно означает?

А.Ш.: - Плохо. Но куда от нее денеш? Мы все в этой жуткой профессии. Иногда те же друзья берут за горло. А еще бывают тусовки благотворительности. Какая благотворительность?! Все они обычно кончаются икрой. Придумывают, например, акцию в пользу полиомиелитных детей. Где эти полиомиелитные дети? Что там до них доходит? Никто не знает. А отказаться нельзя.

М.Д.: - Сейчас часто популярная певица или певец дают благотворительный концерт и говорят: "Деньги пойдут на телевизоры в детский дом". Я знаю людей, которые не поленились и проверили, так ли это. Оказалось, что никуда эти деньги не пошли. Они просто исчезли. Алла Борисовна, например, сыграла концерт, взяла деньги, купила то, что было нужно детскому дому, и сама отвезла туда. Вот это поступок. А все остальное - пыль.