Государственный язык как средство, цель и преграда

По поводу кандидатуры на пост председателя законодательного собрания разногласий не было. Персона реформиста и бывшего спортмедика Сави устраивала, похоже, всех. Как в стане правящего меньшинства, так и оппозиции. За него проголосовали 63 члена парламента из 93 зарегистрировавшихся в то утро депутатов. Явка, хоть и не стопроцентная, но достаточно высокая, если сравнить с данными предыдущих дней и недель, когда в зале присутствовало по тридцать-сорок парламентариев. К моменту выборов вице-спикеров явка возросла аж на целого одного депутата. Оно и понятно, так как с претендентами вариантов было побольше. Кроме того, известно, что набравший большее число голосов кандидат в вице-спикеры автоматически становится первым заместителем. До сих пор первым был Антс Кяэрма, и сторонники Тунне Келама лелеяли надежды на рокировку.

Еще накануне предполагалось, что, кроме нынешних вице-спикеров Кяэрма и Келама, счастье намерены попытать две дамы - представитель центристов Сийри Овийр и Криста Кильвет из партии развития. Но к моменту голосования что-то изменилось, и центристы от своих претензий отказались. Таким образом, на два кресла справа и слева от спикера готовы были усесться трое. С джентльменством в парламенте оказалось туговато, и единственная дама, получив восемь депутатских "за", из борьбы выбыла. В конечном счете Кяэрма и Келам оказались там, где и сидели. Все осталось по-прежнему.

Теперь давайте обратимся к теме, которая вызвала гораздо больший резонанс, нежели выборы парламентского руководства. На этой неделе парламент должен был приступить к рассмотрению проекта поправок к Закону о гражданстве, предложенных группой русских депутатов.

Ни в коей мере не претендуя на отход от общей идеологии в вопросе предоставления гражданства, авторы поправок предложили несколько изменений, которые в целом развели бы по разные стороны действительно иностранцев, прибывающих в нашу страну и ходатайствующих о гражданстве, и тех, кого к категории иностранцев наши очаровательные законодатели отнесли по той лишь причине, что тем, нередко здесь родившимся и состарившимся, не повезло с синепаспортными предками или этническим происхождением (одно время, помните, этнические эстонцы получали гражданство в упрощенном порядке). В общем, получалось так: если не гражданин и не эстонец - значит, иностранец.

Введенная градация разделила общество на две большие группы - граждан и иностранцев. Демаркационная линия почти полностью совпала с чертой, разделяющей две языковые общины - эстонскую и русскую. Короче, возникла и закрепилась ситуация, которую сегодняшние власти пытаются преодолеть путем интеграции. Одни говорят об интеграции русских в эстонское общество, другие видят преодоление раскола за счет взаимного сближения двух общин. Третьи, как, например, бывший министр народонаселения Пеэтер Олеск, считают оскорбительным само упоминание о наличии эстонской общины в Эстонии. Строго формально с ним не согласиться нельзя. В конце концов, эстонцы являются коренным населением на данной территории, и говорить об эстонской языковой общине здесь такой же нонсенс, как вести речь о японской в Японии или чеченской в Чечне. Как же быть в таком случае с русскими, особенно с теми, которые проживают на территории Эстонии со времен, когда эстонского государства и эстонской нации еще в помине не было? В Причудье, например. Как бы там ни было, самых чувствительных эстонцев коробит упоминание об эстонской языковой общине, так как это принижает их истинное положение в данной стране. А русских эта чувствительность невольно наталкивает на мысль о том, что здесь к ним никогда не будут относиться как к равным членам сообщества, что постоянно будет маячить тень этнического происхождения.

Предлагавшиеся русскими депутатами поправки к Закону о гражданстве сводились к упрощению процедуры натурализации для лиц, уже состоящих в браке с гражданами республики, для тех, кому в силу преклонного возраста уже трудно выучить эстонский, а также для всех постоянных жителей республики, то есть тех, кто здесь уже проживал достаточно на момент восстановления независимости в 1991 году. Все натурализационные послабления сводились бы к освобождению от экзамена по государственному языку, и не более того.

Наверное, не так уж сложно догадаться, насколько это сплотило бы общество хотя бы в одном - в вопросе гражданской принадлежности. Но...

Видимо, оно, общество, еще не созрело для такого единения. Главный контрдовод, который был выдвинут оппонентами тут же, в парламенте, заключался в том, что в таком случае среди граждан значительно возросла бы прослойка лиц, не владеющих государственным языком. Ну и что? Сколько сегодня насчитывается граждан, этим самым языком не владеющих или владеющих на том самом примитивном уровне, который позволяет иметь в кармане синий паспорт и не дает доступа к мало-мальски приличной работе, требующей нормального знания языка? Никто не потрудился сосчитать, сколько потомственных подданных Эстонской Республики не знает эстонского, потому что выросли они за океаном или по другую сторону восточной границы. Сколько знающих язык среди так называемых почетных граждан, получивших подданство за некие особые заслуги. Наконец, сколько размовляющих по-эстонски среди тех, кому синий паспорт достался по спискам Конгресса Эстонии. Поверьте, способных связать пару-тройку слов среди этого суперлояльного контингента единицы. По крайней мере, среди коллег русских журналистов, получивших гражданство за особые заслуги, владеющих языком практически нет, хотя сама профессия - по закону и по сути - требует совершенно свободного знания государственного языка.

Для граждан, выходит, знание языка не является проявлением лояльности. А для неграждан, желающих обзавестись синим паспортом, тот же язык - едва ли не единственный критерий. Если следовать этому постулату, то не было более преданного России человека, нежели пресловутый штабс-капитан Рыбников, а Германии - русский разведчик Николай Кузнецов.

То, что предложили русские депутаты и что было на этой неделе отвергнуто парламентом, на самом деле могло и должно было деполитизировать проблему гражданства в Эстонии. Но проекту не суждено было сбыться уже по той простой причине, что предложили его русские. Впрочем, в сегодняшней Эстонии не проходят и более скромные поправки, предлагаемые самими эстонцами. Тут достаточно вспомнить судьбу поправок, предложенных правительством. Ими парламент позанимался в январе. Те поправки, как помните, преследовали весьма и весьма скромную цель - дать возможность получить гражданство в упрощенном порядке несовершеннолетним, родившимся в 1992 году от родителей, проживших здесь на законном основании не менее пяти лет и не имеющих никакого гражданства. Речь шла о детях апатридов. И в общей сложности под эту категорию подпадали около шести тысяч человек.

Выступая на стороне правительственного проекта, министр Андра Вейдеманн тогда сказала, что нынешнее соотношение жителей коренной и некоренной национальностей сохранится, по прогнозам демографов, на ближайшие несколько десятков лет. И демографическое поведение что русских, что эстонцев одинаково - рождаемость низка. Если ничего не изменить в практике интеграции и натурализации, то и через много десятков лет можно будет наблюдать ту же, что и сегодня, картину: под боком у эстонцев будет проживать не только крупнейшая в мире русская диаспора, но и крупнейшая зарубежная колония российских граждан - около 100 тысяч человек. И не менее многочисленная прослойка лиц без гражданства - серопаспортников.

Это в том случае, если все оставить как есть, заключила министр. Видимо, желающих именно так все оставить сегодня больше, чем сторонников благоприятных подвижек. Или кто-то и впрямь верит, что проблема решится сама собой и к какому-то году в будущем веке, как заявил не так давно в Хельсинки эстонский премьер Март Сийманн, у нас перестанет существовать проблема иностранцев?

А. ЭРЕК.