Вершить сегодняшнюю политику, забывая прошлое, невозможно

Но, с другой стороны, территория Латвии, особенно ее городская среда, не может рассматриваться как "чужая" для нелатышских национальностей. Рига была основана в начале XIII века немцами. То, что и поныне составляет сердцевину этого города - Старая Рига, есть в основном продукт немецкой цивилизации. Присоединение в начале XVIII века Лифляндии и Курляндии к России имело многоплановые последствия в тех условиях, и они не сводились к установлению новых форм угнетения.

На фабриках Риги, ставшей крупнейшим центром Прибалтики уже в первой половине XIX века, хозяевами были по преимуществу немцы, а работали главным образом русские оброчные крестьяне. Быстро увеличивалось и еврейское население края. Например, в Двинске (Даугавпилсе) в 1913 году еврейская община насчитывала 56 тысяч человек, или 43 процента жителей. Экономический подъем в России второй половины XIX - начала XX века создавал почву и для роста национального самосознания латышей. Сама идея независимой Латвии впервые была выдвинута благодаря русской революции 1905 года. На территории нынешней Латвии к началу первой мировой войны латыши проживали в основном в деревнях, и их численность несколько превышала половину населения. Среди горожан нелатыши составляли 40,3 процента.

Решающие отрасли латвийской экономики, важнейшие очаги образования, инфраструктуры связи, транспорта и т.п. в период Российской империи создавались вне сферы латышского языка и традиционной сельской культуры. Примеров сколько угодно. На фронтоне главного здания крупнейшего завода ВЭФ в Риге до сих пор виден знак учредителя: "АЭГ" - "Альгемайне электрише гезельшафт". Превращение Лиепаи (прежде Либавы) в крупный город и порт произошло потому, что Александр III принял решение о строительстве здесь военно-морской базы русского флота.

Высокий удельный вес нелатышского населения - это не случайность, а вековые исторические традиции. И сколь бы ни была актуальной защита интегральности латышского этноса, борьба с деформациями советского периода, полный разрыв с такими традициями не принесет ничего, кроме конфликтов в обществе с непредсказуемыми последствиями.

Латвия была независимой в период между двумя войнами. Ее успехи, достигнутые в трудных условиях, были значительны. Однако ныне эйфория национальной гордости (нередко и чванства) заслоняет немало того, что держать в памяти невыгодно, - безработицу, скудость жизни, кризис образования и др. Государственный переворот ныне почитаемого Ульманиса (1934) покончил с демократией. С 1930 года "Перконкруст" и другие фашистские организации развернули в Латвии антисемитскую пропаганду и устраивали антиеврейские демонстрации.

С 1941-го до весны 1945 г. Латвия была оккупирована Германией и включена в состав рейхскомиссариата "Остланд". Хотя и насильственно включенная в 1940 году в состав СССР, Латвия все же получила статус союзной республики. При немцах она полностью утратила государственность и немецкий был объявлен государственным языком.

В июле 1941 года, еще до начала массового истребления евреев немецкой армией, латыши убили несколько тысяч сограждан-евреев, разграбив имущество как убитых, так и тех, кто был согнан в гетто.

Сейчас получил хождение тезис о "двух врагах", с которыми якобы сражались латыши. Однако известно, что движения сопротивления нацизму здесь не было. Население сотрудничало с оккупационными учреждениями, а немало латышей пошло служить в гитлеровские репрессивные органы, активно участвовало в геноциде евреев, в карательных операциях против партизан и прочих злодениях не только на территории Латвии, но и на других оккупированных немцами землях.

Много - и справедливо - говорят о преступных советских депортациях. "Энциклопедия Британника" определяет численность этнических латышей, депортированных советскими властями в глубь СССР, в 210 тысяч человек. Хотя большинство их после смерти Сталина вернулось на родину, масштабы трагедии чудовищны. Но та же энциклопедия сообщает, что 65 тысяч латышей бежали с отступавшими гитлеровскими войсками. Конечно, не все они опасались возмездия за совершенные ими преступления против человечности. Но среди фамилий военных преступников есть немало латышских.

Деятельность сегодняшних латышских законодателей раскрывает фальшь тезиса о "двух врагах". Не слышно предложений о лишении пенсий активных коллаборационистов, об ущемлении прав латышских нацистов, о дискриминационных мерах в отношении членов их семей или потомков. Тут законодатели демонстрируют свою приверженность демократическим принципам. К русскоязычным отношение иное...

Дискриминационным является предложение об удалении из Латвии всех, кто был "активным механизмом оккупации" (советской), ее "инструментом", направленным против латышской нации. Но надо смотреть правде в глаза. Чем держался советский режим, просуществовавший после войны целых 45 лет? Одним лишь террором Москвы этого не объяснишь. Не отвечает реальности схема: с одной стороны находилась угнетаемая латышская нация, а с другой - чуждые ей этносы, опиравшиеся на репрессивный аппарат Кремля. За почти полвека советский режим не только запугивал и карал (причем не одних латышей), его связывали многие нити с номенклатурной верхушкой республики и даже со всей латышской нацией. Латыши учились в советских школах и вузах, получали награды, степени и звания от советской администрации, служили в советских учреждениях, делали карьеры на советских предприятиях и в советских учреждениях (между прочим, и в репрессивных органах), голосовали на выборах.

И если уж действительно сводить счеты с "чужеземным оккупационным режимом", то не следует ли по своему почину отказаться от советских аттестатов и дипломов, от ненавистных ученых степеней, почетных званий, других полученных в то время благ, включая, естественно, привольные бесплатные квартиры, доставшиеся за бесценок дачи и прочее. Но не слыхать, чтобы кто-нибудь поступил подобным образом и доказал тем самым, что уж он-то отмежевался от советских оккупантов полностью и окончательно.

Из Риги, насколько это известно, в те времена не поступало сведений о серьезных акциях протеста, выступлениях оппозиции и тому подобное. Да и нет уверенности, что латыши страдали больше русскоязычных. Скорее, наоборот. Правдами или неправдами, но многие пристраивались к хлебным местам именно потому, что латышам - в советское время! - отдавалось явное предпочтение при назначении на ту или иную должность.

Распад СССР открыл путь к восстановлению независимости Латвийской республики. Повторим, республики, а не одного только этноса, давшего имя этой прибалтийской стране.

Желая добра независимой Латвии, не считаю возможным скрыть свои опасения за будущее страны, которая начинает с того, что лишает полноты гражданских прав почти половину населения. Населения, которое имеет историческое и моральное право жить на этой земле, быть гражданами нового независимого государства.

Борис КЛЕЙН,

профессор университета.

МАССАЧУСЕТЕ, США.

("Известия").