Заединщики

Учат заединщики. Вот, например, как это делает один главный редактор:

"Я уже не раз писал о том, что религия должна бы была показать пример единения на фоне национальных раздоров и распрей. Ан нет - и служители церкви никак не могут прийти к Богу единому".

Вот так и журналистика нигде и никогда не существует по закону кота Леопольда, ибо у нее другое назначение. Журналист служит обществу, критически осмысливая процессы, которые в нем происходят. А если нет, то это уже и называется иначе: вторая древнейшая.

Призывы типа "давайте жить дружно" на самом деле есть прямое указание сбиваться в стаю и травить тех, кто думает иначе, чем вожак. Травить тех, кто не устроен в жизни именно потому, что и думает иначе, и поступает иначе, чем стая.

Автор "Настольной книги по этике прессы" шведский журналист Эрик Багерстам справедливо полагает, что каждый честный журналист сам вправе установить, где проходит граница свободы выражения мнения: "Молчащая журналистика столь же опасна, как и страдающая словоблудием".

Программа

Анонимный заединщик из еженедельника "Программа" считает, что я зря влез в его "грязноватую редакционную кухню". Впрочем, он искренне заблуждается: мне бы и в голову не пришло подглядывать за ним в замочную скважину. Просто я хотел обратить внимание читателей на то, что в самой "Программе" напечатано открытым текстом:

"Хочу жить в комфортной обстановке... Автор и ведущий "Субботеи" Александр Цукерман согласился поведать... читателям "Программы". Но впечатлений так много, что одной беседой тут не ограничиться... Записала Елена Тамберг".

А вот другая цитата. На сей раз - из самого Цукермана:

"Методами работы Петрова давно уже стала неприкрытая ложь. Вполне я могу возбудить уголовное дело. Он пишет, что я якобы регулярно печатаюсь в еженедельнике "Программа". Ни одной статьи, и ни одной копейки гонорара никогда в жизни не получил я в еженедельнике "Программа"! Лжет Миша Петров, но кто проверит?!"

Почему бы и не проверить? В "Программе" на 9-15 февраля этого года под рубрикой "Вокруг света" две полосы отведено под статью "Трудная школа жизни - эмиграция..." за подписью Александра Цукермана - "Субботея" и Радио 100.

Жаль, что автору не заплатили.

Субботея

Так уж получилось, что я был одним из первых, кто начал расхваливать "Субботею" на страницах еженедельника "Программа", когда передача обещала нам так много. Думаю, что теперь я имею на критику такое же право, как и тогда на похвалы.

"Субботея" самая объемная и самая значительная русскоязычная телепрограмма в Эстонии. Она является законодателем моды в эфире. На нее равняются. Однако реально дело обстоит таким образом, что именно "Субботея" является ярким примером того, что случается, когда радиопередачу переносят в телевизионный эфир.

Не нужно быть профессионалом в области телевидения, чтобы обратить внимание на то, что визуальный ряд в программе стоит на последнем месте, а основная смысловая нагрузка смещена на речь. Длинные монологи ведущего, длинные интервью, в которых аудио-визуальный акцент смещен в сторону все того же ведущего. Правда, в последнее время отчетливо наметилась тенденция использовать чужой видеоряд для украшения монологов. Последняя "Субботея", приуроченная к Вальпургиевой ночи, была явно перенасыщена чужой "картинкой". Нечто подобное происходило на ЭТВ, когда знаток киноискусства Адольф Кяйс был одним из начинающих режиссеров "Русского видеоканала".

Писать о "Субботее" сложно. Александр Цукерман несомненно обладает сильным воздействием на зрителя и на слушателя. Недавно я обсуждал эту тему с нашим ведущим театральным критиком Борисом Тухом. Поразительно, но даже ему отказывает чувство меры и вкус, когда речь заходит о "Субботее". Впрочем, он не единственный среди "прельщенных".

Язык тела

Для разговора с Юрием Никифоровым о таллиннских ведьмах был выбран интерьер средневекового подвала, ныне принадлежащего вдове слесаря Энке, - место, не избалованное вниманием журналистов и широкой публики (надеюсь, вдове хорошо заплатили). В беседе с Никифоровым Александр Цукерман неоднократно повторил жест, который может быть истолкован неоднозначно.

Стоя напротив Никифорова, ведущий вытянул навстречу ему микрофон, зажатый в полусогнутой правой руке, а ладонь левой руки положил на локтевой сгиб правой. Помнится, подобный жест Аллы Пугачевой, растиражированный во время среднеазиатских гастролей на рекламном плакате, вызвал громкий скандал, ибо был понят казахами совершенно однозначно.

Жест нашего ведущего несет другую смысловую нагрузку. Специалисты по языку тела - body language - полагают, что замаскированные жесты, связанные со скрещиванием рук, свидетельствуют о неуверенности и нервозности тех, кто постоянно находится в центре внимания. С помощью таких жестов политические деятели и телевизионные ведущие пытаются скрыть перед зрителями свое нервозное внутреннее состояние и установить защитный барьер. Например, ведущий программы "Час пик" Андрей Разбаш постоянно придерживает правой рукой предплечье левой руки, как бы отстранясь и от своего собеседника, и от зрителей.

Поведение в кадре Михаила Владиславлева, навеки отлученного от микрофона - этого символа власти в телеэфире, свидетельствует о нерешительности и подавленности: одна рука спрятана в карман брюк, другая - за спину.

Что не съем

Стремление авторов "Субботеи" "застолбить" и пометить вокруг себя все темы и все сюжеты приводит не только к чрезмерной легковесности изложения. "Субботея" полна саморекламы и всегда стремится быть умнее своего собеседника и, главное, зрителя. Тем нелепее выглядят регулярные попытки главного ведущего опуститься до уровня русскоязычного обывателя, который, придя с работы домой, хлещет водку и лечится у экстрасенсов.

Провинциализмом веет от стремления все, включая рекламу, подгрести под себя: что не съем, то надкусаю.

Пороки дилетантов

Анонимный заединщик из "Программы" полагает, что "безграничная и несокрушимая уверенность в собственной правоте несовместимы с образом мышления нашего современника, притязающего на определенную роль в общественной жизни, что свидетельствует о болезненной ущемленности самолюбия".

Это значит, что если бы он сам не сомневался в том, что написал, то несомненно поставил бы свою подпись под этим, а так... "его терзают смутные сомнения".

В последнее время в русскоязычной журналистике наметилась тенденция к тому, что собственное мнение в ней могут иметь только те, кто состоит в должности. Поэтому так много "невостребованных дилетантов" вокруг отдельных "профессионалов".

Я знаю профессионала, который не любит, когда авторы употребляют в своих текстах речевые обороты со словом "который". Можете не сомневаться, что самолюбие "дилетанта", употребившего оборот, будет немедленно и весьма болезненно ущемлено путем сокращения материала или его редакторской правки. Я знаю главного редактора, который вырезает из чужих текстов любые упоминания о масонах, и судебного репортера, который в составе преступления не способен отличить субъективную сторону от объективной.

Наконец, я знаю главного редактора без ущемленного самолюбия, который считает, что:

"Провинциализм русской тусовки может привести к непоправимым последствиям. Нас ведь так мало, тем более - в журналистике. На рынке журналистики должна существовать нормальная селекция!"

Словарь иностранных слов определяет селекцию как выведение новых и улучшение существующих сортов растений и пород животных путем применения научных методов отбора. Нужно ли пояснять, что такой аграрно-животноводческий подход к журналистике, мягко говоря, не вполне уместен?

Разговор о конкретных телепередачах мы продолжим в следующий раз, и я надеюсь, что непоправимые последствия, которых так боятся "профессионалы", возможно, не наступят никогда.

Михаил ПЕТРОВ.