Информатики и публицистики

Так я узнал, что в журналистике есть "информатики" и "публицистики". Эта смешная в общем-то терминология довольно точно отражает две основные тенденции в современной журналистике, которые можно условно обозначить как объективную субъективную.

Объективная журналистика

На просвещенном Западе преобладает тенденция к "объективной журналистике". На практике это означает, что право высказывать публично свое мнение имеет только главный редактор. Все остальные занимаются сбором "объективной" информации, предоставляя аудитории самой делать соответствующие выводы.

С точки зрения абстрактной демократии такой подход выглядит весьма привлекательно, ибо освобождает рядового журналиста от необходимости думать и делать выводы - достаточно собрать факты и изложить чужие, желательно полярные мнения. Однако любая подборка "объективной" информации (верстка) уже содержит в себе завуалированный комментарий к событиям или явлениям.

"Объективная журналистика" предполагает наличие "умной" аудитории, способной к самостоятельному анализу информации. Проблема, однако, заключается в том, что аудитория не обязана заниматься анализом потребляемой ею информации. Если хотите, то постоянно ускоряющийся темп жизни навязывает ей потребление готовых выводов, а не разрозненных фактов.

Субъективная журналистика

Однажды армянское радио спросили: "Чем отличается газета "Правда" от газеты "Известия"?" - "Вай! В "Правде" нет известий, а в "Известиях" нет правды!"

Притча довольно точно описывает основную проблему "субъективной журналистики". С одной стороны, информация подменяется готовыми выводами, а с другой - выводы, не подтвержденные фактами, выглядят недостаточно убедительно.

"Субъективную журналистику" часто обвиняют в том, что она пытается навязывать аудитории личное мнение отдельных журналистов. Мнение журналиста, высказанное им публично, но не подкрепленное административными санкциями со стороны государства или редакции, никогда нельзя рассматривать как попытку навязать его аудитории.

Если у читателя, слушателя или зрителя есть собственное мнение по данной проблеме, то мнение журналиста вряд ли заставит его отказаться от своих убеждений. Если мнения нет - значит проблема его не интересует вообще. Если человек легко отказывается от своих убеждений и меняет их на мнение соседа по лестничной площадке или журналиста, то это проблема не журналистики, а психиатрии.

Проблема выбора

Рано или поздно перед каждым журналистом встает проблема выбора между "информатикой" и "публицистикой". Я полагаю, что обе тенденции в современной журналистике имеют одинаковую ценность: кто-то должен собирать информацию, а кто-то - ее обрабатывать.

Стремление отыскать в локальном событии или даже происшествии связь с глобальными явлениями и процессами или, наоборот, умение связать глобальные явления и процессы с повседневной жизнью обывателя делает субъективный подход к журналистике чрезвычайно привлекательным для аудитории.

Читателю, слушателю или зрителю гораздо легче делать выбор между мнениями, чем между фактами. Жизнь информационного носителя коротка: никто не читает вчерашние газеты даже в Интернете и не интересуется вчерашними телевизионными новостями без особой на то причины..

Независимые

Вероятно, в Эстонии независимые средства массовой информации практически отсутствуют. Тем более осторожно следует относиться к изданиям, которые выносят сообщения о собственной независимости в подзаголовок.

Например, газета "Эстония" аттестует себя как независимое издание, но известно, что ее главный редактор Владимир Вельман в недавнем прошлом депутат Рийгикогу от Центристской партии. По его последним публикациям в газете можно предположить, что он активно использует свое служебное положение для того, чтобы заранее набрать "проходной балл" на предстоящих выборах в Рийгикогу. В этом нет ничего предосудительного, просто аттестация "независимая русская газета" слегка дезориентирует читателя.

Зависимости

Существуют разного рода зависимости средств массовой информации. Первая и самая безобидная - зависимость прессы от потребителя. Например, большая часть тиража еженедельника "Вести. Неделя плюс" расходится в пятницу - в день выхода в свет. "День за днем" в понедельник еще можно купить, а еженедельник "Русский Телеграф" остается нераспроданным до выхода в свет очередного номера.

Второй род зависимости - зависимость от рекламодателя. Рекламодатель, как правило, ориентируется на зависимость издания, телепередачи или радиоканала от потребителей: чем больше потребителей, тем больше шансов завязать деловые контакты с серьезными рекламодателями. Однако есть определенный предел, после которого количество рекламы снижает ценность издания в глазах потребителя.

Третий род зависимости - экономическая. Крупный инвестор всегда имеет возможность влиять на содержание издания в своих интересах, точно так же как чиновник, от которого во многом зависит коммерческий успех конкретного средства массовой информации. Например, после смены хозяина еженедельник "Русский Телеграф" заметно смягчил свои оценки политической ситуации внутри страны. Трогательная дружба между телепрограммой "Субботея" и фондом "Открытая Эстония", а через него с фондами Сороса и короля Бодуэна может служить хорошим примером экономической зависимости. А в качестве дополнительного примера могут служить примелькавшиеся на канале STV городские чиновники. Понятно, что критические замечания в адрес городских властей в программе "Прямой эфир", гостем которой довольно регулярно бывает сам заместитель председателя городского собрания Леонид Михайлов и другие чиновники, будут сведены к минимуму.

Четвертый род зависимости - зависимость идеологическая. Партийная пресса доносит до потребителя идеологически окрашенную информацию и оценки. Хорошо, если партийная ориентация откровенно заявлена в подзаголовке издания.

В реальной жизни примеры однозначных зависимостей практически отсутствуют: разного рода зависимости причудливо переплетаются между собой. Иногда бывает весьма трудно определить, какая именно из зависимостей является определяющей.

Кукушка и петух

Худшим из видов зависимости, очевидно, следует считать корпоративную - альянсы между различными средствами массовой информации. В качестве примера я уже упоминал хорошо просматривающуюся ось "BNS - ETV - Радио 100", наличие которой активно отрицается.

Примером более мелких корпоративных зависимостей могут служить связи еженедельника "Программа" с ETV, Радио 100, Радио IV, STV и Media press ("Субботея"). С учетом того, что еженедельник является специфическим изданием, - это вполне нормально. Однако "дружеские" отношения почему-то выводят субъектов этого альянса из-под взаимной критики, делают их неуязвимыми, неподконтрольными обществу ("Давайте жить дружно!"). В этом отношении у русскоязычной прессы есть чему поучиться у своих эстонских коллег. Свежим примером корпоративного альянса может служить откровенно рекламный сюжет о еженедельнике "Русский Телеграф" в последнем тележурнале Вероники Маанди "Сигнальный экземпляр" (STV).

Еще один пример корпоративной зависимости - альянс газет "Эстония" и "Молодежь Эстонии" по поводу единого избирательного списка "русских" партий на предстоящих выборах. Отчасти этот временный альянс оправдывает благородная цель, но только отчасти. Я, например, готов поддерживать его до тех пор, пока он отвечает интересам общества, и не вижу в этом ничего позорного.

Оппонентам

Мои критические замечания в адрес отечественной русскоязычной прессы сильно раздражают оппонентов. Александр Цукерман даже назвал меня в эфире Радио 100 "мелким и гадким провокатором". Думаю, что если одним из авторов и ведущих "Субботеи" является человек с неславянской фамилией, то это еще не повод обвинять меня в антисемитизме и прочих весьма распространенных грехах. И не моя вина в том, что о достижениях русской культуры в Эстонии коренное население сегодня судит по телепрограмме "Субботея".

Собственно говоря, я пишу не для Цукермана - у меня другая аудитория и другая задача. У моих статей нет иного заказчика, кроме общества. Я хочу, чтобы наша профессиональная "кухня" была бы не менее "прозрачна", чем президентская зарплата.

А разговор о месте русской прессы и ее достижениях мы еще продолжим.

Михаил ПЕТРОВ.