Новый русский за рубежом

Как всякий язык, бытующий вне пределов своей этнической территории, в инонациональном окружении, русский язык Литвы и раньше был подвержен воздействию этого окружения. Если говорить о специфике русского языка в Литве, то влияние литовского отмечается на всех языковых уровнях. Это и особенности произношения, по которым в России в нас безошибочно распознают приезжих, и отличия, пусть частные, в морфологии и синтаксисе. Несогласованные определения, например, в Литве нередко употребляют там, где в исконном русском предпочтительнее согласованное. Так, улицу Тургенева русские Литвы никогда, даже в непринужденной речи, не назовут Тургеневской. Новое именование страны Балтии - это, на мой взгляд, тоже литуанизм, получивший широкое распространение и за пределами Литвы, но как бы с нашей подачи. По-русски скорее можно было бы ожидать образования "балтийские страны" ("прибалтийские" слишком напоминало бы о старом, нежеланном).

Наиболее заметные варианты отличия, естественно, наблюдаются в лексике. Среди лексических регионализмов русского языка Литвы можно отметить такие широко употребительные номинативные единицы, как гольф (тонкий свитер с высоким воротом; ср.: водолазка, битловка), секция (комбинированный сборный шкаф универсального назначения; ср.: мебельная стенка), тренинг (тренировочный костюм), абсольвент (выпускник вуза), институция (форма общественного устройства, институт, инстанция), дантист (врач-стоматолог), сварайнис (японская мелкоплодная айва), арония (черноплодная рябина), цукиния (кабачок цуккини), белый кофе (кофе с молоком или со сливками), белый сыр (творожный сыр). Эти единицы вышли за рамки окказионального употребления, поскольку они обладают определенными преимуществами.

Так, наименование продекан (лит. prodekans) удобнее, чем громоздкое "заместитель декана), и хорошо вписывается в симметричное: ректор - проректор, декан - продекан. Заметим, что подобные местные единицы номинации стилистически нейтральны и используются в Литве без каких-либо функциональных ограничений на правах безэквивалентной лексики как более удобное, лаконичное обозначение актуальной для данного коллектива реалии. Удобство, кроме того, заключается еще в том, что билингв может использовать практически одно и то же слово, говоря на обоих языках, т.е. экономя речемыслительные усилия. Такое заимствование, по сути, даже не осознается рядовым носителем языка.

Восстановление государственной независимости Литвы заметно активизировало процессы дивергенции в лексике теперь уже зарубежного языка в сравнении с российским.

На характере взаимодействия русского и литовского языков в Литве не могли не сказаться существенные изменения в их функционировании: литовский язык обрел статус государственного, а русский стал языком одного из национальных меньшинств. О связи социального статуса языка с его подверженностью иноязычному влиянию писал в свое время известный лингвист У.Вайнрайх: "Отлучение языка от функций, придающих ему престиж, например, от роли государственного языка, часто понижает его авторитет и уменьшает сопротивление интерференции, способствует закреплению нововведений, вносимых двуязычными носителями".

Именно это снижение иммунитета к вторжению иноязычных элементов наблюдается в сегодняшнем русском языке Литвы. Кардинальные перемены в социальном укладе страны, реорганизация общественных институтов, административно-территориального деления, государственных структур и служб повлекли за собой пересмотр соответствующих номенклатурных обозначений, вначале литовских, а вслед за ними и русских. Литовский язык, как бы вычеркнув советский период из своей истории, во многом вернулся к наименованиям межвоенной Литвы, вновь введя в обиход устаревшие было слова seimas (сейм), policija (полиция), policijos nuovada (полицейский участок), teismo antstolis (судебный пристав), arestine (арестантская), apskritis (уезд), miesto valdyba (городская управа) и т.п.

За правильностью государственного языка, соблюдением его норм следит специально созданная Комиссия по литовскому языку при сейме республики, обладающая большими полномочиями. В русском же языке, ставшем местным средством общения, подбор соответствий к новым литовским наименованиям происходит по преимуществу стихийно, нередко путем проб и ошибок. Разнобой в передаче специфических литовских реалий, относящихся к государственному устройству, наблюдается даже на страницах прессы, язык которой в целом ориентирован на книжно-письменную норму и в известной мере служит для читателей образцом. Так, одни издания литовское слово apskritis переводят как уезд, в то время как другие предпочитают более нейтральное округ. Можно предположить, что именно незнание русского эквивалента побуждает говорящих вкраплять в русскую речь оставленные без перевода литовские слова. Представление о характере иноязычных включений, все чаще наблюдаемых в некодифицированной речи русского населения Литвы, дает опубликованная в еженедельнике "Пирмаденис" юмореска Рика Пайпа, стилизованная под письмо пожилого читателя в редакцию газеты. Художественный текст, естественно, неадекватен живой речи, но в нем верно подмечена и отображена новая для русской речи тенденция: "Мы с бабкой живем хорошо, слава Богу. За квартиру тоже не платим, и нас ни разу не отключали. Дело простое. Иду в сенуний и там говорю, что денег нету. Оне меня виртуально посылают в содр. Иду в содр. Содр дает попирусь. Обратно иду в сенуний и даю попирусь, сенуний берет попирусь и дает пажимейс. Обратно иду в содр и даю пажимейс. Содр берет пажимейс и дает попирусь. Обратно иду в сенуний, отдаю попирусь, сенуний берет папирусь, пишет меня в журнал, и я им обратно бесплатно ни хрена не плачу". ("Пирмаденис", 1997, №32, август).

Такой текст без комментариев понятен только в Литве. Литуанизмы, естественно, относятся к официальной сфере, обслуживаемой исключительно литовским языком. Это названия учреждений и документов: сенуний - искаж. лит. seniunija, содр - искаж. лит. "Sodra" (socialinis draudimas) "фонд социального страхования", попирусь - искаж. лит. popierius "бумага, документ", пажимейс - искаж. лит. pazymejimas "справка".

Разграничение функций литовского и русского языков сделало возможным использование единиц литовской лексики в русском тексте в определенных стилистических целях. Чужое слово, употребленное вместо эквивалентного своего, являясь скрытой цитатой, привносит в повествование голос "другого", давая тем самым основание для диалога или полемики, выражения авторского отношения к сообщаемому. В качестве экспрессивных синонимов нейтральных русских слов используются прежде всего литовские слова с интернациональными корнями, понятные без перевода. Государственный язык - это язык власти, поэтому недовольство какими-то ее действиями может сообщать негативность элементам ее языка. Так, электра - это не просто электричество, а производимая в Литве электроэнергия, которую по вине местных властей перестали экспортировать, в силу чего она стала дороже обходиться внутреннему потребителю: "Энергетики Литвы больше не продают электру за рубеж" ("Литовский курьер", 1997, №29, июль); "Компромисс будет найден, но цена на электру для нас с вами уже никогда не понизится" ("Литовский курьер", 1997, №30, июль).

В нижеследующей заметке автор, намеренно придавая литовский облик словам Достоевский и театр, как бы намекает на недостаток "русскости" в не понравившейся ему театральной постановке и, возможно, в театре в целом: "7 и 9 мая в Русском драмтеатре премьера спектакля. Ф.Достоевский написал "Идиот", американский литовец А.Ландсбергис написал по роману пьесу "Сказка идиота". Пьесу поставил литовский литовец А.Варнас. Вот такой получился Достоевскис в русском театрасе" ("Литовский курьер", 1997, №19, май).

Может иронически употребляться и слово, сходно звучащее в литовском и русском языках в силу общности происхождения корня: pabegelis - беженец. Так, например, литовским словом названы нелегальные мигранты, стремящиеся транзитом через Литву пробраться на Запад, а ирония вызвана действиями властей, проявляющих, по мнению автора, чрезмерную о них заботу. "Отныне побегелисам совершенно ни к чему рваться дальше в Европу, они вполне законно смогут обосноваться в самом ее центре" ("Республика", 1997, №82, август).

Литовское слово может вступать в неожиданные семантические отношения с русскими словами текста, становясь объектом языковой игры, как это происходит со словом interesantas (посетитель, пришедший в учреждение по какому-либо делу): "Был час пик, обалдевший светофор и много машин, водители которых с любопытством наблюдали процесс латания и разрисовывания асфальта. В сейме таких называют красивым словом интересанты. Интересанты ругались и грозились вступить в рукопашную схватку с оранжевыми мужиками (дорожными рабочими в форменных жилетах оранжевого цвета. - Б.С.). Первым было интересно проехать по улице, а вторым - закончить латать и рисовать. Несовпадение интересов грозило перерасти в уличные бои ("Пирмаденис", 1997, №30, июль).

Иногда в экспрессивном контексте используется не само литовское слово, а его формальное русское соответствие: "Побывавшие в Пупакенай шефы международной антикоррупционной организации обещали создать пупакенский краевой антикоррупционный центр. Это - глупо. Сам посуди, пупакенец: на черта краю - центр? ("Пирмаденис", 1997, №37, август).

В шутливом географическом псевдоназвании Пупакенай (пуп Земли? центр Европы?) читатель без труда угадывает Литву, а слово край здесь - буквально перевод литовского krastas, которое может означать и "край", и "страна, государство". Ср. официальное наименование оборонного ведомства: Министерство охраны края (т.е. страны в целом, Литвы).

Такое взаимодействие разноязычной лексики - новое явление в публицистике Литвы, непосредственно связанное с разграничением функций литовского и русского языков.

Бурите СИНОЧКИНА.
ВИЛЬНЮС.

("НГ").