Вульф, приятель мой!

И хотя Пушкин уже набрался слегка опыта светскости (ему было 25 лет), а Вульф был еще 19-летним студентом, они быстро открыли друг в друге единство душевных порывов, пришли к дружеской откровенности и не разлучались на протяжении нескольких недель.

Тригорское и Михайловское находятся друг от друга на расстоянии двух верст. Село Михайловское, когда-то пожалованное дочерью Петра Великого, императрицей Елизаветой Петровной, верному денщику и крестнику отца, Абраму Петровичу Ганнибалу, знаменитому прадеду Пушкина, через деда перешло к его матери, Надежде Осиповне, единственной дочери Осипа Абрамовича. Хозяйкой Тригорского была Прасковья Александровна Осипова, мать Алексея Вульфа и его многочисленных сестер и братьев. В первом браке Прасковья Александровна, урожденная Вындомская, была замужем за Николаем Вульфом.

Александр Сергеевич Пушкин познакомился с семейством Осиповых летом 1817 года, когда впервые приехал в имение Ганнибалов Михайловское после выпуска из Царскосельского Лицея.

Александр Сергеевич Пушкин во второй раз приехал в Михайловское 9 августа 1824 года. Он застал там Алексея Вульфа, сына тригорской хозяйки. Вульф был студентом Дерптского университета и приехал к матери на каникулы. Летние каникулы заканчивались, и он собирался заранее возвратиться в Дерпт. Но эта встреча немного поменяла его планы, он решил остаться в Тигорском до начала учебного семестра. Время, проведенное в Тригорском, запомнилось поэту и его юному другу.

В 1831 году Александр Сергеевич Пушкин вспоминал: "В конце 1825 г. я часто виделся с одним дерптским студентом (ныне он гусарский офицер и променял свои немецкие книги, свое пиво и свои молодые поединки на гнедую лошадь и на польские грязи). Он много знал, чему научиваются в университетах... Разговор его был прост и важен. Он имел обо всем затверженное понятие, в ожидании собственной проверки. Его занимали такие предметы, о которых я и не помышлял".

Алексей Вульф гордился своей ученостью. Мать делала все возможное, чтобы дать образование детям: сыновей определила в учение, а потом на военную службу, с дочерьми занималась сама.

В своем "Дневнике" Вульф вспоминает, через сколько ступеней ученичества ему пришлось пройти: "Итак, первыми моими успехами в науке обязан я моей матери. Но в 1817 году она вступила во второй брак с Иваном Сафроновичем Осиповым, что было причиной переезду нашему в Петербург, где меня в следующем году отдали в Горный корпус. Итак, на 13-м году я сделал первый шаг за порог моего родительского дома... Я здесь остался не долго, ибо в следующем (1819) году случай меня перенес в Дерпт, к вреду ли моему или к пользе - это покажет будущее. Это учебное заведение должно причислить к одному разряду со всеми кадетскими корпусами, про которых можно сказать, что они лучше, нежели ничего, но не более. Все они далеки от того, чтобы приносить ту пользу, которую от них ожидают, ибо за очень необширные познания, которые там приобретают воспитанники, слишком много они теряют в нравственном отношении, чтобы можно было назвать первое прибылью".

Зачисленный на кафедру военных наук, Вульф, кроме военного дела, слушал лекции по философии и русской словесности, географии и всеобщей истории.

Русских студентов тогда в Дерптском университете было немного, всего 16 человек, и среди них молодой поэт Николай Языков. О веселой бесшабашной дружбе Вульфа и Языкова знали все в Дерпте. Их шумные студенческие похождения воспевались в студенческих песнях самого Николая Языкова. Нечто подобное, безоглядную веселость и молодецкую удаль, Алексей Вульф старался внести и в отношения с Александром Пушкиным. Они до ночи куролесили в Тригорском, а с вечера до утра устраивали винные посиделки у Пушкина в Михайловском. Вдвоем влюблялись во всех подряд тригорских барышень, флиртовали с ними, устраивали веселые танцы и вволю проказничали, резвясь на берегах голубой Сороти. Пушкиным было написано много чудесных стихов, посвященных прекрасным дамам.

Александре Ивановне Осиповой, падчерице Прасковьи Александровны, которой был тогда увлечен Александр Пушкин, посвящены чарующие стихи:

Я вас люблю, хоть я бешусь,
Хоть это труд и стыд напрастный,
И в этой глупости несчастной
У ваших ног я признаюсь!

Немало волнений пришлось пережить Прасковье Александровне, когда она узнала, что ее сын Алексей взялся осуществить дерзкий план о нелегальном отъезде Пушкина за границу через Дерпт. В посвященном Прасковье Александровне Осиповой стихотворении Пушкин намекнул о предстоящих переменах:

Быть может, уж недолго мне
В изгнаньи мирном оставаться,
Вздыхать о милой старине
И сельской музе в тишине
Душой беспечной предаваться.

М.И. Семеновский в "Рассказах о Пушкине" довольно подробно излагает план побега Пушкина за границу, рассказанный ему Алексеем Вульфом: "К этому же времени относится одна наша с Пушкиным затея. Пушкин, не надеясь получить в скором времени право свободного выезда с места своего заточения, измышлял различные проекты, как бы получить свободу. Между прочим, предложил я ему такой проект: я выхлопочу себе заграничный паспорт и Пушкина, в роли своего крепостного слуги, увезу с собой за границу. Дошло ли бы у нас дело до исполнения этого юношеского проекта, не знаю; я думаю, что все кончилось бы на словах; к счастию, судьбе угодно было устроить Пушкина так, что в сентябре 1826 года он получил, и притом совершенно оригинально, вожделенную свободу".

Каникулы кончились, и Алексей Вульф покинул Тригорское и уехал в Дерпт. Сразу по возвращению в Дерпт между друзьями завязалась переписка. Инициативу проявил сам Пушкин. Он через Вульфа хотел наладить связь с молодым поэтом Николаем Языковым, стихи которого очень нравились ему.

Здравствуй, Вульф, приятель мой!
Приезжай сюда зимой,
Да Языкова поэта
Затащи ко мне с собой
Погулять верхом порой,
Пострелять из пистолета.

Алексей Вульф встречать Рождество поехал один, без приятеля, в имение матери Тригорское. Языков еще в начале июня уехал к матери и вернулся в Дерпт только во второй половине января 1825 года. Во время празднования Рождества окрепла дружба с Пушкиным. С молодым задором они проводили свои встречи в окружении тригорских барышень, сестер Вульфа. Алексей Вульф также рассказывал Александру Пушкину о своей вольной жизни в Дерпте, о веселых пирушках и студенческих проказах.

Принято считать, что, попав в семью Осиповых, в Тригорское, Александр Сергеевич увидел уклад помещичьего дома, а также самих героинь своего романа "Евгений Онегин".

Алексей Вульф считал, что его дружба с Пушкиным, их приятельские разговоры нашли отражение в некоторых описанных в романе сценах. "С большим удовольствием перечел и сегодня 8-ю и вместе последнюю главу "Онегина", одну из лучших глав всего романа, - вспоминает Алексей Вульф в своем "Дневнике", - который всегда останется одним из блистательнейших произведений Пушкина, украшением нынешней нашей литературы, довольно верною картиною нравов, а для меня лично - источником воспоминаний весьма приятных по большей части, потому что он не только почти весь написан в моих глазах, но я даже был действующим лицом в описаниях деревенской жизни Онегина, ибо она вся взята из пребывания Пушкина у нас, "в губернии Псковской". Так я, дерптский студент, явился в виде геттингенского под названием Ленского; любезные мои сестрицы суть образы его деревенских барышень, и чуть не Татьяна ли одна из них. Многие из мыслей, прежде чем я прочел в "Онегине", были часто, в беседах с глаз на глаз с Пушкиным в Михайловском, пересуждаемы между нами, а после я встречал их, как старых знакомых".

В июле 1825 года по пути в Ригу Анна Петровна Керн заехала погостить к своей тетушке в Тригорское.

Александр Сергеевич Пушкин и Анна Петровна Керн уже ранее были знакомы, они встречались в 1819 году в Петербурге на балу в доме Олениных, тоже родственников Анны Петровны. Тогда двадцатилетний Пушкин был восхищен юной красавицей, женой генерала, годившегося ей в отцы. Близкого знакомства не получилось, но этот милый женский образ еще долго волновал пылкое юношеское воображение.

Алексей Вульф оповестил своего приятеля, что его кузина уже приехала в Тригорское, и он приглашен к обеду. Когда Пушкин вошел в дом Осиповых, то за обеденным столом увидел Анну Керн. Так они встретились вновь. На этот раз она была одна, без ревнивого мужа. Несколько дней, проведенных в одном обществе с Анной Петровной, буквально опьянили Александра Сергеевича. Сбор грибов, прогулки по вечернему парку, ночной ужин в Михайловском - все это было очаровательно, но проходило под постоянным наблюдением любезной Прасковьи Александровны и в присутствии многочисленной родни. У Анны Петровны Керн был удивительно теплый обволакивающий слушателей голос, и она любила петь романсы. Когда по вечерам в Тригорском Анна Петровна исполняла свои любимые романсы, Пушкин не сводил с нее восхищенного взгляда. Ему чудилось, что она вкладывает в слова что-то, предназначенное только для него. Видя такое, мудрая тетка Прасковья Александровна поняла, что ее очаровательная племянница завела слишком смелую игру с пылким поэтом и постаралась поскорее увезти ее в Ригу "во избежание катастрофы". В день отъезда, 19 июля, Александру Сергеевичу Пушкину удалось остаться на несколько минут наедине с Анной Петровной Керн, чтобы подарить ей с дарственной надписью отдельный оттиск второй главы "Евгения Онегина". Приняв подарок и прочитав написанное, улыбаясь Анна Петровна поблагодарила поэта. Но это было не все. Между страницами "Евгения Онегина" лежал вчетверо сложенный лист бумаги, на котором рукой Александра Сергеевича Пушкина были написаны волшебные слова, сделавшие Анну Петровну Керн бессмертной:

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

Долго стоял Пушкин у барского дома в Тригорском, провожая взглядом карету, запряженною четверкой резвых лошадей, которая увозила в Ригу Анну Петровну Керн с ее тетушкой Прасковьей Александровной Осиповой и кузинами Анной и Евпраксией Николаевными Вульф. Алексей Николаевич Вульф тоже поехал с ними - он провожал дам до первой станции.

К концу 1826 года Алексей Николаевич Вульф завершил свое образование в Дерпте. Но на службу определился не сразу. Весь 1827 год он провел в деревне у матери Прасковьи Александровны Осиповой в Тригорском. Александр Сергеевич Пушкин в конце лета того же года тоже приезжает в Михайловское, и друзья вновь проводят много времени вместе.

Весь 1828 год, когда Вульф жил в Петербурге, он постоянно встречался с Пушкиным. Обычно это происходило в доме Антона Антоновича Дельвига, близкого друга и лицейского товарища Александра Сергеевича Пушкина. Дельвиг начал издавать альманах "Северные Цветы" и его дом становится литературным центром Петербурга. По средам и субботам, вечерами, в его литературном салоне собирались сотрудники альманаха, писатели, поэты, друзья, родные и товарищи по Царскосельскому Лицею.

Зимой 1829 года Вульф и Пушкин провели вместе святочные праздники.

С Пушкиным встретился Вульф в последний раз, как и в первый, на псковской земле. В начале апреля 1836 года поэт приехал в Михайловское на похороны своей матери. Надежда Осиповна была погребена в Святогорском монастыре рядом с могилами своих родителей.

Алексей Николаевич Вульф скончался 17 апреля 1881 года от воспаления легких в возрасте 75 лет в имении Тригорское и был похоронен на семейном кладбище Осиповых в городище Воронич.

Валерия БОБЫЛЕВА.
Марат ГАЙНУЛЛИН.

Пушкинский комитет в Эстонии.