Станет ли пенсионер музейной редкостью?

- Ну, что?.. Кто хочет в отделение? Ха-ха, мы там вас быстро жизни научим! - развлекалась молодая девица в полицейской форме, похлопывая себя по коленке дубинкой. Старушки, к которым были обращены ее речи, стояли ни живы ни мертвы...

Хотите - верьте, хотите - нет, но таков стиль обращения с пенсионерами полицейских отделения Кесклинна.

Кто из нас не видел у входа на Центральный рынок стариков, пытающихся продать свое барахло - ношеные обувки или пятнадцать лет пролежавшие в сундуках комбинашки? Продать, чтоб, подсчитав вырученные сенты, купить пол-буханки хлеба и литр молока... Потому что в нашем независимом государстве на жалкую подачку, официально именуемую "пенсией", не прожить. Да и далеко не все ее, эту пенсию, имеют... Какая может быть пенсия у нелегала, то есть у человека, который, прожив лет 15 в общежитии, оказался лишенным прописки, а значит, и права на законное существование в нашем славном государстве?

...Картина повторяется изо дня в день: примерно в 11 утра у Центрального рынка останавливается полицейская машина, оттуда вываливаются сытые бравые молодцы и дивчины, вооруженные дубинками. В ту же секунду пенсионеры у ограды спешно начинают паковаться.

- Почему вы их так боитесь? - спрашиваю я у Клавдии Ивановны. Ей 78 лет. Старушка пытается продать учебник эстонского языка. За... 25 крон!

- Потому что никто не хочет лежать в больнице... Видите ту девушку? Мы ее меж собой зовем эсэсовкой. Она нас люто ненавидит. Мою соседку, пытавшуюся на днях продать будильник, эта девушка так избила дубинкой, что та теперь в больнице. Много ли нам, старикам, надо?..

Ну, ничего себе! А что же прокуратура? Руководство полиции?

- А кто туда жаловаться пойдет? Ведь это ж не они, а мы закон нарушаем - торгуем в неположенном месте... Пойдешь жаловаться - еще и штраф дадут! - поясняет моя собеседница.

- Быстрей, быстрей, пошевеливайтесь! Ишь, пни, расселись на ящиках! - слышатся выкрики слуги закона.

А дальше тех стариков, кто по какой-то причине замешкался и не успел "сделать ноги", закидывают (в прямом смысле этого слова!) в полицейский автомобиль и увозят.

- Ну, все! Петьке штраф дадут в тысячу крон... Они обещали, если опять поймают... - шепчутся старушки.

В редакцию возвращаюсь с тяжелым сердцем. Как же так? За что? До чего ж мы дошли, если лишаем стариков куска хлеба! Я понимаю, что закон запрещает торговлю в неположенном месте, но тот самый закон не говорит, сколько стоит разрешение "за место". По различной информации - от 100 крон до тысячи. А теперь давайте подсчитаем. Той же самой Клавдии Ивановне с ее учебником эстонского за 25 крон, чтобы приобрести разрешение, надо продать как минимум четыре учебника. Но как это сделать, если у нее он - только один? И еще: даже если она и купит на день это пресловутое место за сто крон, то где гарантия, что ей удастся наторговать хоть на крону? Кому нужно стариковское барахло?

И все-таки выход есть. Можно было бы создать так называемые "льготные" места и брать с пенсионеров за них чисто символическую плату. А полиции - укоротить дубинки и руки. Как говорится, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. А то получается, что государство намеренно создает условия, в которых живой пенсионер вот-вот станет музейной редкостью. Неужели за это мы боролись десять лет назад? А ведь фраза о картофельных очистках и вправду стала реальностью. Но только не для тех, кто провозглашал эти лозунги, - последние устроились либо в мягких креслах власти, либо стали воротилами бизнеса и вместо очистков едят икру.

Юри КЮТТ.