Между вершинами Тибета и кочками рынка

- Готов продолжить в любом ключе. Ведь в конце-то концов любой поворот выведет нас к главной сути - возможности изменить схему своего тела соответственно общепринятым представлениям о красивом. А что красиво и что некрасиво - навязать можете даже вы, журналисты. И по этому заданному эталону, принимая или отвергая его, человек начинает оценивать самого себя. Маяковское "что такое хорошо и что такое плохо" - оставим за скобками. Такие определения для Бога, для обычного человека важней и правильней будет оценка "нравится - не нравится". Именно ею он и пользуется, определяя собственное отношение к своему внешнему виду. К внутреннему миру мало у кого из нас есть претензии. Своим внутренним обличьем, как правило, все удовлетворены. В этом мы безупречны...

- Если же упреки и поступают от окружающих, то на любой у каждого припасена целая система самооправданий.

- Зато к внешности своей некоторые просто безжалостны. Более того, зачастую даже неприятности в жизни объяснят ее изъянами. Бывает, что на совершенно мелких дефектах выстраивают цепочки жизненных неудач: мне не повезло, потому что у меня глаза серые и нос курносый. И мальчики меня не любят. И девочки меня не любят. На практике у пациентов приходится порой сталкиваться с такой бездной комплексов, которым не только нет числа, но и никакого разумного объяснения. От пластического хирурга в таких случаях требуют перекроить внешность - от и до - не принимая во внимание, что реально возможно. Ведь наукой вычислено до последней цифры с графиками и схемами, что при каком раскладе допустимо: какой формы может быть нос при конкретном рисунке черепа, какая форма рта при такой-то челюсти. Это я не к тому, что мы не хотим помочь человеку, а к тому, что к нам бывает много "холостых" визитов. А в крайних случаях самокритичности следует обращаться не к нам, а к специалистам-психологам, психоаналитикам. По поводу таких претензий существует отдельное научное направление. В Москве, например, работает замечательный профессор Марина Коркина, она свою научную жизнь посвятила людям, крайне недовольным своей внешностью. Таким придирам иногда полезно просто полистать, например, великолепно иллюстрированный журнал "National Geografic". Рассмотреть фото обнаженных африканских женщин. Такую грудь любая европейка вообще постыдилась бы показывать, а а там - никаких комплексов. Африканке налевать на свои иссохшие мешочки. Для нее важнее количество браслетов на руках и перышек в головном уборе. Все естественно. Природа распорядилась так, что органы, выполнившие свою биологическую функцию, постепенно угасают. Конечно, есть счастливицы, сохраняющие девичью грудь до преклонных лет, но они, скорее, исключение, чем правило. О груди написано множество рассуждений - философских, поэтических, научных, сомнительных. В их общей относительности можно найти аргумент для утешения и преодоления личных комплексов.

- Полагаю все же, что те, кто обращается в Correctio, не философствуют столь обстоятельно, а ограничиваются просто природной данностью и личной проблемой. А то, о чем мы говорим, - отзвук вашего внутрипрофессионального общения, к которому пациент не подключен.

- Безусловно, и в таком общении, надо сказать, есть грани не только полезные, интересные, доставляющие удовольствие, но и такие, которые удовольствия не доставляют. Correctio существует три года. О нас многие знают. Поэтому нам, профессионалам в такой тонкой области, как пластическая хирургия, приходится постоянно помнить, что хорошая слава ползет, а плохая бежит. Какими бы ни были наши успехи, любой, даже мелкий, прокол способен свести их на нет. Особенно если к тебе предубеждены. Создалась странная ситуация с коллегами по специализации. Истоки ее в том, что одна часть практиков вышла из клиники Хиллара Каура, а другая имеет не местную подготовку. В силу разницы "родословных" нам не всегда легко найти общий язык. Хотя в нашем центре собственно пластической хирургией занимается Уно Линн - специалист с более чем 20-летним стажем в кардиохирургии, интересующийся теперь вопросами пластической эстетической хирургии, - очень ответственный человек. Но эстонская пресса буквально терзает нас. Такое впечатление, будто кто-то задался целью лишить нас возможности работать.

- Вы не допускаете, что тут срабатывает элементарное условие дикого рынка - избавиться от конкурента любой ценой, хотя, на нормальный взгляд, само сочетание слов рынок и медицина смотрятся странно?

- Тут срабатывает, пожалуй, психологический фактор нашей профессиональной разобщенности. Все по разным углам, каждый сосредоточен только на своем и крайне раздражается, если кто-то мешает. А может быть, срабатывает и более глубинный фактор ментальности. Вы не замечали? У русских, например, принимать участие в чем-то, у эстонцев то же звучит как osa votma. Мы "входим в проблему", эстонцы "берут от проблемы часть" и решают ее, не очень приветствуя стороннее вмешательство. Отсюда раздражение. А оно способно вылиться и в не очень красивые приемы по отношению к коллеге, работающему на том же поприще. И это при том, что "багаж" ошибок у того и другого может быть пропорционален, а в сравнении с успехами обоих просто мизерен. Учет одних только неуспехов осложняет сосуществование. Разобщенность порождает и то, что я называю проблемой свежего ветра в работе. Вольно или невольно, но в Эстонии существует только одна медицинская школа - Тартуского университета. Никто не оспаривает глубины ее традиций, потрясающих успехов. Но в эту замкнутую систему должна время от времени поступать свежая кровь, поступать свежий ветер. Выпускники ТУ знакомы между собой, взаимосвязаны на протяжении нескольких поколений.

- Вы хотите сказать о существовании корпоративности?

- Да, и как во всякой корпоративности, в ней есть свои симпатии и антипатии, есть и стремление откусить большую часть рынка медицинских услуг. В такой борьбе не исключены недозволенные приемы. Бывают проколы в работе и у наших коллег, но о них не шумят. Зато малейший наш промах вызывает шум не только на всю Эстонию, но и ближайшее зарубежье. Факт крайне неприятный. Доктор Хиллар Каур, старейший наш хирург-пластик, давно вынашивал идею создания в Эстонии ассоциации специалистов пластической хирургии. Это ему удалось. Он ее председатель. Мы стали ее членами. Ассоциация признана международной. Летом будущего года она готовится провести вторую международную конференцию с участием представителей самых прославленных школ, таких, к примеру, как школа старейшего в Европе Падуанского университета, саморазвившейся великолепной испанской школы. Собираются приехать в Эстонию и латиноамериканцы. В Бразилии существует просто невероятная школа пластической хирургии. Она замечательна тем, что оперирует и восточные, и евопейские, и африканские лица. Материал богатый, огромная практика. Представьте себе, сколько нужно выполнить заказов на обаятельных и привлекательных, чтобы провести хотя бы один карнавал в Рио-де-Жанейро. Очевидно, приедут и наши коллеги из России - патроны нашего центра. Мы ведь создавались под патронатом Всероссийского Центра глазной и пластической хирургии. Его руководитель профессор Эрнест Мулдашев - личность незаурядная. Он не только прославленный офтальмолог, он еще занимается и аллоплантами, интересуется тайнами мироздания. Сейчас он на Тибете. За свои изыскания и находки он удостоен тамошними монахами уникальной чести приобщиться к тайне наших прародителей. К их образу мы, якобы, в конечном итоге человеческого развития должны вернуться. В священном тибетском высокогорье монахи покажут Мулдашеву наших прародителей, которых они сохраняют в анабиозе. Нечто невероятное! Мулдашев просчитал на компьютере их примерный облик. Махатмы были поражены его результатами и удостоили ученого чести сопоставить компьютерные данные с хранимой ими реальностью.

- Как бы ни был заманчив Тибет, вернемся на нашу грешную землю. А точнее, к аллоплантам, о которых вы упомянули.

- Аллопланты - новое слово в технологии пластических операций. Этот вживленный пациенту кусочек человеческой ткани замещается впоследствии собственной тканью пациента. Применить эту технологию в Эстонии невозможно, поскольку по департаментским инструкциям аллоплант приравнен к лекарствам и должен быть соответственно зарегистрирован. У лекарства же должна быть формула. А какая формула у ткани? Каждый раз разная. Идея применить аллопланты на базе Correctio прорабатывалась с 1995 года. Центр Мулдашева взял на себя труд подготовить наших специалистов. Технология открывает невероятные возможности. Лично меня в аллоплантах больше привлекли не столько пластические возможности, сколько возможность лечения цирроза печени. Но через частокол ограничений пока не пробиться. Надеюсь, что созданная ассоциация поможет нам всем установить не только джентльменские правила сотрудничества на общем поприще, но и послужит нашему общему научному движению вперед. Без взаимных обид. Мы есть, мы хотим работать. С этим надо считаться, не надо никого сталкивать с поезда. Пока не забыты принципы школы и гиппократовы заповеди.

Беседовала
Татьяна АЛЕКСАНДРОВА.