Графини с изменившимся лицом бегут в Стокгольм

Когда-то, вплоть до времен трехгодичной давности, на берегах двух заливов, петербургского Финского и стокгольмского Ботнического, распевали наши "интердевочки" развеселую частушку:

На "Карениной" поеду
к своему миленку в среду,
А домой - на "Ильиче",
с лисьей шубой на плече!

В те благословенные времена добраться из России в Стокгольм было раз плюнуть: сел в Питере на любой из двух паромов, "Анну Каренину" или "Ильич", - и на следующий день уже в столице Швеции. Стокгольмские власти смотрели на похождения наших путан сквозь пальцы, а проституция, не запрещенная здесь законом, тихо и ненавязчиво копошилась на "низшем уровне".

Но - все меняется, и русский "секс-бизнес", поднявшись на невиданную доселе высоту, в последние месяцы и, особенно, "кризисные недели" стал страшным сном шведских блюстителей порядка. Паромы "Анна" с "Ильичом" давно не ходят, а "ночные бабочки" летят и летят - кто через Прибалтику, кто через Хельсинки, кто прямыми самолетными рейсами из Москвы и Питера. Россияне взялись за освоение близкого и богатого шведского "рынка любви" на полном серьезе. Четко сформировались две группы - "домохозяйки" и "профи". С последними пришел в Стокгольм кошмар - организованная проституция. Если безмятежные шведские полицейские раньше только в книжках читали о сутенерах, "прикрытиях" и "малинах", а беспутные шведки торговали собой где и когда заблагорассудится сугубо самостоятельно, то наши "спецы" превратили ночную забавку в крепкое криминальное ремесло.

- Такого никогда не было, - рассказывает мне Ингер Ланц, сотрудница социального отдела из группы по борьбе с проституцией. - В нашей группе четыре человека (на весь Стокгольм! - Н.Г.), я лично делаю "обход" четыре раза в неделю. Каждый день появляются новые лица! Многие девушки не говорят ни по-английски, ни по-шведски, это контингент повышенного риска. Случись что, их самих спасти будет очень трудно.

Минимум 500 000 "женщин с востока" уже стали, как говорят шведы, "товаром секс-индустрии". Они работают с клиентами в машинах, квартирах, массажных кабинетах, помещениях небольших предприятий.

- Русских сразу можно отличить от других, - рассказывает Ингер. - Они стараются одеться как можно шикарнее, но держат себя довольно напряженно. Проверки показали, что большинство из них имеет хорошее образование. Самое страшное - это то, что многие барышни связаны с преступным миром. Пока мы не называем это мафией, хотя новые образования все больше подходят под такое определение. Очень много женщин приезжает из стран Балтии, сообщение тут удобное, сел на паром - и в Стокгольме.

"Хозяева" русских путан, обеспечивающие им жилье и охрану (в большинстве своем - выходцы с территорий бывшего СССР, получившие вид на жительство в Швеции), ведут себя так агрессивно, что видавшая виды Ингер приходит в ужас:

- Они нам просто угрожают! Хотя мы ходим только по двое и в любой момент можем вызвать полицию, часто становится не по себе. Показывают нам жестами, что голову отрежут или пристрелят. Все оснащены мобильными телефонами, в случае тревоги оповещается целая улица, девочки смываются по лестницам на нижнюю Свеавеген или вперед, в соседние переулки.

...Коротенький уличный эскалатор поднимает меня на "второй план", а кажется, что на дно спускаюсь - почему-то становится темней. Нет больших светящихся витрин, фонари какие-то неяркие. Тащиться сюда ночью пришлось "одной и без охраны" - иначе ничего не увидишь. Иду - как будто заблудившаяся экскурсантка, держу в руках карту. Вдоль улицы, метров на тридцать, растянулись машины, украшенные гигантскими игральными картами, от шестерки до туза - символами фирмы дешевых такси. Понятное дело, барышень развозить. Двигаюсь дальше. На перекрестке - темноволосый дядька, явно не швед. Просто стоит, как патрульный, смотрит перед собой. Очевидно, охраняет "горячую зону" от полицейских, перехватывает клиентов, договаривается о ценах. По-шведски "халик", по-нашему - сутенер. Делаю вид, что халика не замечаю, "равняюсь" на проезжую часть. И напрасно, потому что тут же притормаживает не шибко новый, но очень белый мерседес. Из окошка - "Зряф-ствуй-тэ! Сколька за франскт?". "Франскт" - это "французский секс", тот, что у Клинтона с Левински. Спиной чувствую, что сейчас темноволосый "охранник" подвалит, и со страха прямо-таки посылаю клиента в мерседесе, как в стокгольмском дворе учили. Белый мираж почти беззвучно отваливает, а я, наконец, вижу впереди "объект". Идет себе безусловно - наша девушка в турецко-китайском прикиде и ухом не ведет. Навстречу - еще две. Даже веселей стало. А тут и посветлело - выходим к отелю "Плаза".

Часа через полтора мне уже удалось поговорить с тремя "жрицами любви". Одна мало что рассказала, только нервно оглядывалась, по-видимому, находясь под контролем "хозяина". Приехала в Швецию по приглашению, живет у знакомых, "клиенты остаются довольны". Видно, что в деле своем не новичок, к тому же обронила, что "днем выспаться не удастся, еще есть кое-какие дела". Я вспомнила предупреждение Ингер: "Некоторые могут быть связаны с преступниками, например имеют отношение к перегону в Россию автомобилей".

Две другие оказались из безобидной категории "домохозяек" - дома "ничем таким" не занимаются. Одна в частной фирме трудится, другая - учительница, безработная (судя по речи - не врет, образование есть). Обе объяснили примерно одинаково: "Денег нет, зарплату не платят, а в Питере, Москве или вообще в России на панель не выйдешь, даже в голову такое не придет." Хотя, оказывается, московская "ставка" выше стокгольмской! Там - сто долларов, здесь - всего-навсего около 65 "зеленых". А ведь еще на дорогу надо немало выложить!

- Почему же вы сюда едете?

- Ну, рядом же совсем. И никто нас тут не знает. Спокойно, бандитов нет. Мужчины очень вежливые, с ними не страшно, некоторые чуть-чуть русский понимают. И потом, мы же ничего не нарушаем! Здесь это не запрещено, за это не сажают. Вообще, такое ощущение, что все как во сне - заработаем месяца на три и уедем, и никогда больше сюда не вернемся, даже не вспомним. В Америку, например, мы бы сроду не поехали, там, говорят, все надо делать профессионально, и риск огромный. И если уж начнешь - так надолго, если не на всю жизнь.

- А как к вам местные "коллеги" относятся?

- Шведки злятся. С кулаками, конечно, не лезут, иногда даже объясняют кое-что. Но они не такие, как мы. У них тут в основном наркоманы или низшие слои этим занимаются, бывают и совсем опустившиеся женщины.

Это уж точно, шведских аристократов или кандидатов наук на панели не встретишь. Зато русские - на любой вкус.

- Она так и сказала: "Я графиня", - объяснял мне через полчаса подвыпивший швед, собираясь, тем не менее, сесть за руль. - У нее такая бумага есть, в самом деле! В Москве сейчас такое общество открылось, дворянское, для потомков русских аристократов. Она нечасто с мужчинами встречается, это чувствуется. И все это понятно - в России кризис, а женщинам еще и детей прокормить надо.

- Многие ошибаются, думая, что все происходящее укладывается в шведские законы, - говорит полицейский инспектор Рольф Эдин. - Ничего подобного. Торговля "живым товаром", то есть сутенерство, запрещена. И визитерам, прибывшим в Стокгольм по приглашению, зарабатывать таким образом, как это делают женщины на Мальмшильнадсгатан, непозволительно, мы вправе их выслать.

Время от времени путан отправляют на родину "за казенный счет", но меньше их от этого не становится. Между прочим, совсем рядом с Мальмшильнадсгатан живет старенькая сказочница Астрид Линдгрен. И куда только смотрит ее Карлсон со своей крыши!

Наталия СМИРНОВА.