На основах веры и традицийНастоятель маленького прихода, с которым я приятельствую, однажды в минуту откровенности попытался объяснить мне, сколько разного рода житейской мерзости обрушивается на него в течение обычной недели.Прихожане идут к нему со всеми своими бедами и горестями - это не считая исповеди. А люди они очень разные: "новых русских" со своими несложными бытовыми проблемами мало, в основном прихожане - это мужчины и женщины уже в зрелом возрасте, пенсионеры, не устроенные в жизни, потерявшие близких, а иногда истеричные и психически неуравновешенные. Каждому нужно помочь, каждого утешить, для каждого найти слово. Священнику доверяют такие личные тайны, которыми никогда не поделятся ни с партбюро, ни с телефоном доверия. С настоятелем Воскресенского собора в Нарве протоиереем Сергием ИВАННИКОВЫМ мы говорили о другом, но эти обычные обстоятельства жизни приходского священника снова и снова приходили мне на память. М.П. Отец Сергий, много ли у вас прихожан? С.И. В нарвский Воскресенский собор я был назначен 15 апреля 1992 года, а через месяц я уже принимал дела. Собственно принимать-то их было уже не от кого. Численность прихода с тех пор почти не изменилась. Старики, конечно, поумирали, кто-то уехал, но после празднования тысячелетия крещения Руси пошла волна обращения к вере, и приход "помолодел". На обычной неделе причастников бывает от 20 до 50 человек. По русской традиции показателем количества верных прихожан является время Великого Поста. В Великий Пост у меня бывает по воскресным дням до 200 причастников - это стабильная часть прихода, которая держится всех основ веры и церковных традиций. А так, на неделе бывает в храме на молитве до полутора тысяч человек. Можно сказать, что приход наш включает все население города за исключением людей, ушедших в секты. Их у нас больше 50, но все они малочисленные. М.П. Отец Сергий, я знаю, что вы один из самых активных настоятелей в Эстонии - просветитель, строитель храма... С.И. Благодаря деятельности моего предшественника священника Николая Смирнова на приходе уже существовала воскресная школа. А для меня первым стимулом послужило то, что приход не имел своей технической базы. Был одиноко стоящий среди огромных корпусов "Балтийца" и многоэтажных жилых домов старинный храм. Это ведь было проявление политики удушения церкви, проводимой советским коммунистическим режимом. Нарва претендовала на звание образцового коммунистического города. Идеология тогдашних отцов города, руководителей основных предприятий, сводилась к искоренению религии из сознания рабочих людей. Однако храм, который пережил войну, никто разрушить так и не решился, но зато так его обстроили со всех сторон, чтобы он не был виден. Прежде всего нужны были какие-то помещения для того, чтобы обеспечить хозяйственное существование прихода: швейная мастерская, столярная мастерская, пекарня для выпечки просфор, кухня, столовая. В большую ветхость пришел иконостас. Иконы, которые были собраны по всей Нарве из разрушенных церквей, находились в жалком состоянии, да и теперь еще большинство из них требует скорейшей реставрации. Так что нужна была еще иконописная мастерская. Храм имел нижний неблагоустроенный этаж - мрачный и сырой, - в котором помещалась воскресная школа. Посередине нижнего этажа был наспех созданный в военные годы храм Серафима Саровского, который пришел в негодность: деревянные полы прогнили, оштукатуренные стены были изъедены грибком... Иконостас в нижнем храме пришлось делать заново. Иконы вместе с каркасом были заказаны в Твери и благополучно перевезены в Нарву. 17 ноября 1996 года мы отпраздновали столетие освящения собора (1896), и в это же время был освящен нижний, реконструированный храм Серафима Саровского. М.П. Отец Сергий, я знаю, что вы неоднократно пытались решить проблему приходской собственности. Как обстоят дела сегодня? С.И. После восстановления независимости Эстонской Республики было предписание Верховного Совета о перерегистрации всех приходов согласно положениям старого, еще советского закона. Эту регистрацию мы получили, но просуществовала она недолго, поскольку в 1992 году пришло новое предписание. По новым правилам уже надо было регистрировать не отдельные приходы, а всю Церковь. Некоторые церковные деятели, ставшие затем лидерами раскола, поспешили в обход своего законного архиерея зарегистрировать в Министерстве внутренних дел церковный устав 1935 года. Мы же, послушные воле своего архиерея и верные Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II, подали свои уставы владыке Корнилию с тем, чтобы он как единоличный представитель подал их на регистрацию. Но было уже поздно. М.П. А позже вы пытались каким-то образом узаконить имущество, которым вы владеете? С.И. Мы пытались доказать свои права на принадлежащее нам имущество. По требованию первого и последнего Верховного Совета ЭР собрали все необходимые исторические справки и документы, причем это было сделано еще моим предшественником - настоятелем Николаем Смирновым. Документы на возврат имущества именно нашему приходу пролежали в нарвской городской комиссии по возврату противоправно отчужденной собственности без всякого движения с 1992 года до 1998 года. Председатель комиссии долгое время не решался принять решение, поскольку с претензиями на наше имущество выступил также раскольник Хенн Тоссо. Он в назначенные сроки не уложился и заявление подал много позже нас. Я хотел взглянуть на его заявление и документы, но мне отказали. Видимо, в марте этого года комиссия получила указание сверху, и она однозначно приняла решение в пользу Тоссо. Нам отказали потому, что мы не зарегистрированы и у нас в силу этого нет решения суда о признании нас субъектом реформы собственности. Мы подали апелляцию в вышестоящую комиссию, откуда в сентябре получили уведомление, подтверждающее правомерность решения городской комиссии. В суд мы не можем обратиться, поскольку Церковь не зарегистрирована и приход не является юридическим лицом. М.П. Отец Сергий, а другие пути для регистрации были? С.И. Еще в 1992 году вместе со старостой Александро-Невского собора в Таллинне мы подали документы на отдельную регистрацию наших двух храмов. МВД приняло наши заявления к рассмотрению, и вскоре мы получили уведомление о том, что приходы могут быть зарегистрированы как юридические лица, но для этого мы должны предоставить от Патриарха Московского и всея Руси открепительную грамоту. Для нас такой путь неприемлем. М.П. Читателям будет не очень понятно, а на каких правах вы вообще существуете в Эстонской Республике. С.И. Мы существуем уже пять лет без всякой регистрации, однако у нас есть ранее открытые банковские счета. Мы платим социальный налог за своих работников, вносим деньги за них в больничную кассу. Государство признает нас законным работодателем, и все связанные с этим обязательства перед ним мы выполняем, но юридическим лицом при этом не являемся. М.П. Среди ваших прихожан в Нарве тоже нашлись такие люди, кто поддержал раскол? С.И. Раскольников в Нарве не было никогда. Их нет и теперь. В Таллинне хранятся подписные листы, на которых более 2 тысяч нарвитян высказали свое осуждение деятельности раскольников и подтвердили свою верность владыке Корнилию и Московскому Патриархату. На отказ республиканской комиссии признать наши права на имущество прихода люди отреагировали беспокойством. Мне приходится несколько раз в день объяснять прихожанам наше положение, но не сразу такие вещи вмещаются в сознание нормального человека: хозяином храма признан Тоссо, ему переданы права на имущество прихода и он может теперь этим имуществом манипулировать как захочет. Люди возмущены. М.П. Какой будет реакция прихода, если гонения продолжатся? С.И. Я не знаю, какие настроения возобладают. Все будет зависеть от степени накала страстей. Разброс мнений таков, что одни готовы защищать свой храм с дубинами и кольями, а другие предлагают отдать собор раскольникам - пусть подавятся - и построить новый храм. Прихожан у раскольников не будет, а нынешний храм громадный и требует больших средств на содержание, что раскольникам не по силам. Строительство нового храма несомненно сплотит приход, наполнит религиозной активностью даже тех людей, кто неспособен регулярно ходить на молитву. Найдется достаточно много людей, кто захочет проявить себя в деятельном служении Церкви. Во многих людях проявится сочувствие к нашей гонимой Церкви. М.П. Я употребил термин "гонения" применительно к Поместной Православной Церкви Эстонии. В последнее время его часто приходится слышать и от прихожан, и от духовенства. Объявить Церковь гонимой - не слишком ли это большое преувеличение? С.И. Гонения есть особое состояние Церкви, когда она находится в непризнании со стороны государственной власти. Вот уже пять лет Поместная Православная Церковь Эстонии находится вне закона, как об этом неоднократно напоминало нам само министерство внутренних дел. Однажды владыка Корнилий заметил, что Православие в этом крае было всегда нежелательным в силу его особой обращенности к Богу. Восточное Православие находится в Эстонии в состоянии религиозного гонения - гонения за веру, а не за какие-то политические или имущественные претензии, поелику с самого начала мы заявляли о том, что чужого имущества нам не надо, лишнего мы не возьмем и просим оставить нам только наши храмы. Установившаяся не только в Эстонии, но и во всем западном мире духовная природа власти является по сути своей антихристианской. Природа Православия такова, что оно никогда не смирится с грехом как с нормой жизни, и оно всегда будет обличать неправду жизни и неправду власти, основанные на греховных принципах. Владыка Корнилий как человек высокой духовной нравственности и как предстоятель нашей Церкви всегда будет выступать как обличитель этой неправды. М.П. Отец Сергий, а как будет развиваться ситуация вокруг Поместной Православной Церкви: гонения продолжатся или произойдет чудо? С.И. Если народ будет достоин чуда, то чудо обязательно произойдет. Как человек верующий я всегда надеюсь на чудо и без этого жить не могу, поелику в жизни встречался с многочисленными проявлениями чудес Божьих. Например, с падением такого непоколебимого столпа, как коммунистический режим. Та же участь ожидает и Эстонскую Республику, если это государство пойдет против Бога.
Беседовал |