Пять лет назад я расстрелял "Белый дом"

И только корреспондентам "КП".

Выйти на офицеров, которые пять лет назад стреляли из танков по "Белому дому", оказалось чертовски трудно. В Кантемировской дивизии о них не распространяются. Да и непосредственных участников "кровавой бойни" здесь осталось немного. Сразу опровергнем слухи о том, что офицеров, паливших из пушек по парламенту, уже нет в живых: многочисленные байки о "народных мстителях", поодиночке убирающих "октябрьских расстрельщиков", - не более чем плод воспаленного воображения. Все 12 танкистов живы и здоровы. Правда, большинство уже уволилось из армии. Некоторых в плановом порядке перевели в другие части...

Валерий Гришин курит и хмурится: "Если честно, вспоминать все это противно".

Но вспоминает:

- В тот вечер я с подчиненными приехал из колхоза - "бились" за урожай. Разгрузились. Комбат отпустил по домам. Где-то часов в 10 вечера я включил радио - передавали, что в Москве беспорядки. Понял, что серьезная каша заваривается. Будто предчувствовал что-то - стал одеваться. А тут и посыльный в дверь... Побежал в полк.

Замкомполка сказал, чтобы прибывшие строились по тревоге. Одно подразделение во главе с комбатом уже убыло в Москву - "охранять Генеральный штаб". Нам приказали готовить по три танка с каждого батальона. Я остался за комбата. Отправил старших в парк боевых машин, чтобы готовили технику. Где-то в 12 ночи была команда доложить о готовности.

Вскоре двинулись к Минскому шоссе в сторону Кубинки. Возле поста ГАИ нас стала тормозить какая-то "Волга". А у нас приказ: не останавливаться ни в коем случае, идти на Москву. Даже думали ее задавить гусеницами. Не получилось... Говорят, там ехал какой-то представитель президента. Они нас все-таки при выходе на Минское шоссе остановили, о чем-то переговорили со старшим. И мы опять пошли на Москву. А рядом мелькала та же "волжанка".

Что за таинственная "Волга" перехватывала колонну у поста ГАИ, стало ясно из рапорта начальника штаба Московского военного округа генерал-лейтенанта Золотова. Копия этого документа имеется в редакции, поэтому мы можем привести строки из него дословно (стилистика сохранена):

"...О движении тр 4 ТД (танковой роты 4-й танковой дивизии. - Авт.) могу показать, что я получил задачу от генерал-полковника Колесникова М.И. на ее выдвижение к ГШ МО РФ в 00.20 мин. 4.10.93. Давал задачи генерал-майору Полякову Б.Н. (командиру Кантемировской дивизии. - Авт.) в 0.40. В ходе выдвижения роты я неоднократно получал указания от НГШ и КВО о смене маршрута выдвижения роты или ее остановке. Однако каждый раз после постановки задачи на действие роты следовала ее отмена и рота продолжала выдвигаться. Последняя попытка была сделана у Триумфальной арки, где КВО приказал роту направить на Комсомольский проспект, т.к. у Б.Д. рота может быть захвачена.

Старший офицер роты подполковник Баканов доложил мне (впервые), что с ним представитель президента, и он должен быть у г. "Украина". Здесь я понял цель действий роты и доложил КВО. Он был шокирован, и я понял, что он тоже не знал, куда идет рота. Доложил НГШ и получил указание не вмешиваться в действия роты".

Гришин продолжает:

- Когда ворвались в город, старушки, увидев нас, крестились. Потом подъехали к гостинице "Украина".

- Во сколько.

- Четвертого, примерно в 7 утра. А часов в 10-11 утра на мост у "Белого дома" вышли два наших танка. Позже еще два. Кстати, только подошли к "Украине", поступила команда загружать боеприпасы. Загрузили.

- А личное оружие не получали?

- Я получил пистолет. У офицеров из других экипажей другого оружия не было. Потом нас построили. Один генерал-полковник из Минобороны сказал: "Если кто боится, может уйти". Никто не ушел. А чего было бояться?

- А вам объяснили, ради чего все делалось?

- Сказали что-то вроде того, что мы должны "просто продемонстрировать силу, слегка побряцать железом". О том, чтобы открывать огонь, речи не было. Кстати, к нам подходили какие-то люди. Представлялись депутатами парламента. Они говорили, мол, ребята, не надо стрелять...

Живого депутата я видел так близко впервые в жизни. Вроде, нормальный мужик. Ради чего в него бабахать из танка? Но, повторяю, разговоров о том, что надо будет стрелять по Верховному Совету, не было. Мол, надо только выйти на мост, постоять, "пореветь" двигателями для острастки и уйти. Старшие командиры часто ссылались на 91-й год, мол, тогда тоже танки в город входили, но до стрельбы не дошло. Но слова словами, а вижу, что дело пахнет керосином: зачем было загружать боекомплект?! По 20 выстрелов в каждую боевую машину. Потом взяли еще патроны к пулеметам, по-моему, по паре лент.

В колонне, возле "Украины", первой стояла БМП, следом командирский танк, за ним - наш. Потом нам приказали: "Танкисты - вперед!"...

- Кто давал указания?

- Там был один мужик. Вроде бы помощник президента по безопасности, фамилию не помню. Он и распоряжался.

- То есть он дал указание, чтобы вы выдвигались?

- Нет, он был рядом, а давал указания замкомдива.

Когда мой танк вместе с другими вышел на середину моста, поступила команда: "Стой!". Остановились, но двигатели не глушили. По команде развернули пушки в сторону "Белого дома". Так и стояли.

Где-то в 12.30 мой зам (он был на связи) вдруг говорит: "Сейчас поступит команда стрелять". Я не поверил. Но он всерьез говорит: "Сейчас будешь стрелять". И тут раздался первый выстрел из соседнего танка. Снаряд ушел куда-то вниз, под "Белый дом". Потом и мы стрельнули по 5-му этажу. В окно попали.

- Что ты чувствовал, когда нажимал кнопки электропуска?

- А что может чувствовать офицер, который обязан повиноваться приказу? Стрелял туда, куда меня нацеливали.

- Но ведь ты знал, что в "Белом доме" люди...

- В этом противоречии и был ужас нашего положения - безоговорочно выполнять приказ или думать о людях... Врагу не пожелаю такого. С одной стороны - присяга, устав, приказ, а с другой - считай, что киллер на танке. Заказное убийство. Может, того самого депутата, в которого стреляли, я и избирал...

Потом к танкам пришел Грачев, смотрел в бинокль на "Белый дом". Грачева я точно видел, он был в камуфляже. После этого танки еще по разу стрельнули. И все...

- Как формировались экипажи?

- У меня офицеры были, я своим решением посадил их в танки, так как солдат можно было по пальцам пересчитать, почти весь полк картошку убирал. В нашем танке было три человека, а в том, что шел следом, - пятеро: кроме экипажа, туда еще двух солдат посадили. На всякий случай.

- В других экипажах были только офицеры?

- Да.

- Какое было ощущение, когда прозвучал первый выстрел?

- Сначала страшно было. Ну не то, чтобы страшно, а неприятно. Понимал, что творим что-то неправедное. Ведь стреляем в своих, русских... Я и сейчас твердо убежден - того побоища можно и нужно было избежать. Ведь и у президента, и у депутатов не задницы же вместо головы! Неужели по-хорошему нельзя было договориться? Мы перед всем миром себя опозорили. И еще: стыдно служить в армии, которой управляют дегенераты...

Когда стояли на моту, по внутренней связи периодически с механиком разговаривали. Он не меньше моего переживал.

Говорит: "Командир, шкурой чую, загнали нас по верхнюю гулу в говно, от которого не скоро отмоемся..."

- Когда было страшнее всего?

- Когда ОМОН ушел в "Украину" спать. А из охраны остались один офицер и пять солдат. А тут прошел слух, что со стороны Арбата движется толпа - две тысячи человек. С гранатометами, со стрелковым оружием. Нам сказали: если будут вас жечь, закройтесь в танках и... сохраняйте спокойствие. И все слиняли...

- Мол, горите спокойно?

- Выходило, что так. Мы остались на мосту одни. Без охраны. Сами выставили охрану и коротали ночь на броне.

- Ночевали в танках?

- Ну да, в танках. А где-то во второй половине следующего дня нас вывели на парадную площадку. Хотелось поскорее от всего этого домой смыться. А нам говорили, что надо пока в городе остаться - еще и бронегруппы создали. Говорили, что какие-то террористы еще действуют, снайперы стреляют. Поставили палатки - их уже из полка подвезли, кое-как расположились. И тут комдив: подать представления для награждения отличившихся - кого к ордену, кого к медали.

Окончилось тем, что дали по 200 рублей "премиальных". Я так и не понял: за что?

- Но хоть кто-нибудь из вашего экипажа был награжден?

- Нет. Да люди ничего и не хотели - им бы быстрее домой смыться. Какие награды, за что? Это в Минобороны и Генштабе орденоносцы появились, которых у "Белого дома" в то время и близко не было. Потому я даже счастлив, что сегодня у меня нет наград "за образцовый расстрел российского парламента".

- Как сложилась судьба твоих однополчан-"расстрельщиков"?

- В дивизии осталось человека три. Остальные уволились, поскольку желание служить пропало.

- То есть репрессий не было?

- Нет. Разве что началась катавасия с военной прокуратурой.

- Какие вопросы задавали?

- Спрашивали: вы стреляли или нет? Кто давал указания? Но я что - сексот или враг самому себе? Хрен они от меня ответов дождутся. Не нас, а Ельцина с Грачевым надо спрашивать, кто и по какому праву устроил ту разборку. Разбираться надо наверху. А я хрен кого из наших предам. Отвечаю только за себя. Ни прокурорам, ни вам ни одной фамилии не назову. Это мой принцип. "Ребята, знайте, ваш командир - не сука"... Ну еще знаю, что моих подчиненных на допросы таскали. Кто был в экипажах, тех допрашивали. Некоторых четыре часа мурыжили, некоторых - шесть.

- Как семьи восприняли это все?

- Я тогда холостяком был. А женщины у холостяков такие - им что рассказывай, что не рассказывай - все равно. Им не до политики, другое надо... Сейчас уже обстановка иная, сейчас это по-другому воспринимается.

- А если завтра Верховный главнокомандующий все же прикажет дивизии вновь "восстанавливать конституционный порядок в Москве"?

- Хрен ему. Дураков больше нет. Для этого есть другие войска, а мы уже под самую завязку этого дерьма нажрались. Но если даже кто-то из наших и выйдет, то стрелять не будет. Бьюсь об заклад.

Сергей ПРОКОПЕНКО,
Виктор БАРАНЕЦ.

("Комсомольская правда").

КСТАТИ

Даже спустя 25 лет после переворота в Чили имена летчиков, которые по приказу Пиночета обстреляли ракетами президентский дворец "Ла Монеда" в Сантьяго, по-прежнему остаются засекреченными.