Парламентские уроки

Сегодня я сам в гостях у Николая Маспанова - председателя Русской партии Эстонии, заместителя председателя Таллиннского городского собрания, члена Русской фракции Рийгикогу (и это еще далеко не все титулы хозяина дома).

М.П. Прошло почти полных четыре года с той памятной для нас обоих телепередачи. За это время мне самому не раз приходилось критиковать деятельность и русских политиков, и первого варианта Русской фракции Рийгикогу. А что за это время изменилось для вас? Как вы оцениваете итоги своей деятельности в Рийгикогу?

Н.М. Вопрос очень сложный, поскольку ответ на него может быть перенесен на личностную почву, и тогда, кроме обид, это ничего не принесет...

М.П. Пусть Николай Маспанов отвечает за самого себя...

Н.М. ...Время работы в парламенте пролетело быстро, но не бесполезно. Парламентская работа в новых политических и экономических условиях для меня поначалу была очень непривычной. Потребовался довольно длительный период адаптации. Хотя нам - русским депутатам - удалось сразу создать фракцию и наладить ее работу, тем не менее в начальный период пришлось преодолевать парламентскую изоляцию. Первое время я замечал, как в Рийгикогу от нас просто отводили глаза. Вы знаете, что любой парламент делится на правящую коалицию и оппозицию. Где оказались мы? А мы оказались в оппозиции и к коалиции, и к парламентской оппозиции одновременно.

В первые дни работы парламента для того, чтобы встретиться с премьер-министром, нам пришлось поменять три автомашины - он боялся быть замеченным в контактах с нами! Сейчас я могу зайти к премьер-министру спокойно и беседовать с ним о чем угодно. Могу при необходимости побеседовать и с президентом республики. Поначалу очень коробили общий стиль работы и лексика, принятая в парламенте. Любые наши поправки в законопроекты отвергались только потому, что они были представлены русскими депутатами. Очень было неприятно, когда с парламентской трибуны звучал термин "vene okupatsioon". Теперь многое уже ушло из той парламентской практики.

М.П. К термину "советская оккупация" вы бы отнеслись спокойнее?

Н.П. И в этом термине надо разобраться. Весной на совместном заседании конституционной комиссии и комиссии по иностранным делам, когда впервые стали обсуждаться последние поправки к Закону о гражданстве, министр иностранных дел Ильвес заявил, что "за период оккупации накопились проблемы". Я был вынужден спросить его:

- Это ваше личное мнение или официальная позиция?

- Официальная позиция, - ответил министр.

- А где в мире признан факт оккупации?

- Везде.

Нельзя так вольно обращаться с терминологией. И тем не менее климат в парламенте значительно переменился к лучшему. А что касается термина "советский", то меня уже не интересуют формулировки этого периода: все, кто живет в Эстонии, - в равной степени жертвы того режима.

Мы, например, против того, чтобы законопроект о предоставлении гражданства в упрощенном виде детям иностранцев, родившимся после 1992 года, был принят в таком виде, в каком он сейчас представлен: а что будут делать дети, родившиеся до 1 января 1992 года? Принять такой закон - это значит расколоть семьи. А вот другой пример: в предыдущем составе парламента вообще некому было внести поправку по поводу отмены жестких требований к знанию эстонского языка для кандидатов в члены Рийгикогу, если бы этот законопроект был принят к обсуждению. Мы такую поправку внесли и сделаем все, чтобы без нее этот законопроект не стал бы законом.

М.П. А как вам удалось разрушить парламентскую изоляцию?

Н.М. Поводом для изоляции служили еще свежие впечатления от политической деятельности Интердвижения и его лидеров. Эта тень автоматически ложилась и на нас, а пресса способствовала закреплению старого стереотипа. Кое-что изменилось, и теперь наше общее прошлое уже не так раздражает большинство парламентариев.

Позитивную роль для парламента сыграло восстановление Русской фракции на тех принципах, которые мы отстаивали с самого начала.

Для парламента это хорошо, поскольку уменьшилось количество депутатов, не входящих в какие-либо фракции. Русская фракция - это та парламентская сила, с которой можно результативно работать. Это очень хорошо заметно в законотворческой деятельности: годами от русских депутатов не принимались никакие поправки в законопроекты, а сейчас мы успешно внесли целый ряд поправок в интересах некоренного населения.

Мы стараемся также информировать о своей работе Европейский союз. В нем о нас уже совсем другое представление, поскольку там пользуются теперь не только официальной государственной информацией, но и самой Русской фракции. Значит, голоса русских депутатов Рийгикогу тоже слышны в Европе.

М.П. А нет такого ощущения, что из вас сделали "ручную" - управляемую фракцию?

Н.М. Конечно, нет. На примере законопроекта о запрете избирательных союзов хорошо видно, что фракция ведет независимую деятельность. Последний раз не хватило голосов именно шести русских депутатов для того, чтобы законопроект был принят в целом. У нас, конечно, есть определенные договоренности с другими фракциями, но таких обязательств, которые бы связывали по рукам, нет.

М.П. Я часто думаю о том, что все ваши усилия носят "декоративный характер". Русскую фракцию используют для того, чтобы отчитаться перед Европейским союзом: в нашем парламенте тоже есть представительство национальных меньшинств. Может быть, не нужно все время ломать сопротивление парламента, и более сильным аргументом для Европы был бы ваш отказ от участия в дележе государственной власти?

Н.М. Существуют только два пути: либо конституционные методы осуществления своих целей, либо неконституционные. Как лидер Русской партии Эстонии я могу сказать, что наша партия конституционная: мы стремимся не игнорировать власть, а идти во власть, пытаемся испробовать все конституционные возможности...

М.П. Мне кажется, что вы забываете про фактор времени: у детей есть время ждать, пока вы используете все возможности, но у их родителей этого времени нет - жизнь так коротка.

Н.М. Что делать: жизнь политика тоже коротка.

М.П. У нас масса семей, в которых мать гражданка ЭР, отец лицо без гражданства, теперь еще и дети будут разделены. Вы не боитесь, что во многих семьях могут возникнуть уже не традиционные проблемы поколений, а проблемы лояльности?

Н.М. Я глубоко убежден, что сейчас наступило время, когда не государство должно требовать лояльности от тех, кто более всего ущемлен в своих человеческих, социальных и политических правах, а самому государству следует проявить в отношении них лояльность. Подавляющее большинство этих людей ничем перед государством не провинилось. Это государство без суда одним своим решением отняло у них и гражданские, и политические права, а также лишило их в значительной степени социальных гарантий.

М.П. Давайте вернемся к повседневной парламентской практике.

Н.М. Период нашей адаптации прошел, и парламент признал, что русский сектор в политике уже возник. Игнорировать его невозможно, и сейчас наша работа перешла в нормальный парламентский режим. Парламент понял, что мы не горлопаны и не скандалисты. Теперь нас слушают внимательно.

М.П. Русская партия Эстонии уже прошла регистрацию?

Н.М. Мы подали все необходимые для регистрации документы. На всякий случай мы указали фамилии 1028 членов нашей партии. Газета Sonumileht уже несколько раз просила предоставить в ее распоряжение списки членов нашей партии. Любые данные о руководстве партии - пожалуйста.

М.П. Вы собираетесь выдвинуть свою кандидатуру на выборах в Рийгикогу?

Н.М. Быть членом парламента - это не единственная для меня цель в жизни. Я всю жизнь хотел заниматься наукой - моя карьера состоялась, прежде всего, в науке. С другой стороны, за это время я приобрел опыт парламентской работы и мне жаль его терять. Новичкам придется все начинать сначала.

М.П. Вы постоянно уходили от ответа на вопрос о вашем отношении к единому избирательному списку русских партий...

Н.М. До сих пор не решен вопрос с законопроектом о запрете избирательных союзов. Я не хочу давать поводов к сплетням и потом кусать себе локти. Сейчас следует быть максимально осторожным.

М.П. Я знаю, что вы внимательно следили за ходом выборов в латвийский парламент. Что значат итоги этих выборов для нас?

Н.М. 16 депутатов из левоцентристского блока - это серьезный успех, но еще не предел. Между прочим, хороший пример для наших избирателей.

М.П. Как вы относитесь к прессе и как пресса относится к вам?

Н.М. Политик не может жить без прессы. Правда, иногда журналисты позволяют себе безнаказанно переходить этические границы в отношении политиков. Эстонская пресса раньше старалась нас не замечать, но теперь уделяет нам достаточно много внимания. Отношением русской прессы ко мне я, в целом, доволен. Правда, есть два издания, которые распространяют обо мне только негативную информацию. Я ничего не имею против. Раньше реагировал бурно, но теперь отношусь с иронией. Вообще я стараюсь читать в русской прессе все аналитические материалы, независимо от того, кому сочувствуют их авторы. Иногда приходится дополнительно встречаться с авторами, чтобы выяснить, что написано ими самими, а что исправлено, добавлено или убрано их издателями.

М.П. Хочу задать вам неприятный вопрос. Вы попали в печальный список депутатов Рийгикогу, имевших проблемы с дорожной полицией. Что знают и чего не знают ваши избиратели?

Н.М. Скоро будет год этому инциденту. Был канун Рождества. Вечер после похорон Сергея Афанасьевича Кузнецова. Я не мог не помянуть товарища по партии. За руль садиться не рассчитывал, но, учитывая обстоятельства - предпраздничную суету, - пришлось. Такси с двумя водителями мне вызвать не удалось. В общем, я подумал, что времени с поминок прошло довольно много и я могу сесть за руль. У меня определили содержание алкоголя в крови всего в 0,5 промилле. Эстонская пресса тогда отнеслась ко мне с пониманием, чего нельзя сказать о русской. За год до этого дорожная полиция останавливала и проверяла меня не менее 50 раз, а после этого инцидента ни разу.

М.П. Что ж, очень похоже на обыкновенную житейскую ситуацию: даже самый законопослушный водитель раз в год да нарушает правила дорожного движения. Главное, чтобы это не вошло в норму поведения.

Беседовал
Михаил ПЕТРОВ.