Цена несуществующей армии

Зарубежные специалисты, знакомые с кухней эстонских вооруженных сил, говорят, что армии у нас нет. Если так, то на что тогда потрачены сотни миллионов крон, за что заплачено жизнями двадцати одного служащего срочной службы? Звучит грубо, но такова цена обретения знания.

Эстонское общество только внешне изобилует мужчинами, разбирающимися в военной проблематике до мелочей. Эстонец службу в советской армии, как правило, отбывал на каком-нибудь теплом местечке (полковым художником или шофером у начальника) или служил в технически сложных родах войск (оператором командного пункта или в авиационной обслуге), что сводит к нулю его ценность как резервиста нынешней армии Эстонии. Те, кому сейчас между 30-ю и 50-ю, в российской армии научились только безделью, воровству и похабству; казарма вызывает у них лишь неукротимое желание напиться, надерзить начальству и поступить вопреки приказу.

Какова же боеспособность такого контингента? Способен ли он на что-то иное, кроме казарменного воровства и пьянства? Вряд ли, сомневается обозреватель, а потому призывать таких резервистов в армию просто опасно.

Хребет армии Эстонии - сухопутные силы, поделенные на группы, взводы, отряды. Для наглядности автор предлагает сравнить отряд с духовым оркестром. Представьте себе следующее: мобилизация произвольно собирает вместе тридцать человек, у большинства из которых вообще нет музыкального слуха. Им раздают флейты, трубы и прочие инструменты (или ружья, пулеметы, гранатометы), ставят впереди дирижера, знакомого с управлением оркестром лишь теоретически (в своей гражданской жизни он руководит кукольным театром или работает водоспасателем). Отряду предлагается четкий репертуар (бой в лесу или бой в городе). После этого от отряда ждут великолепного исполнения, способного сразить любого недоброжелателя. Похоже на чушь? Наверное, но именно на таких ожиданиях выстроена вся наша так называемая оборонительная концепция, считает автор. В Министерстве обороны время от времени говорят о некоем стотысячном резерве, не уточняя, что резерв бывает подготовленный и неподготовленный. Первого рода резервистов у нас около десяти тысяч, из них в свою очередь действительно сыгранного между собой резерва всего тысячи две. Только от этих двух тысяч можно ожидать слаженности действий и достижения цели и хотя бы того, что, встретив врага, они не станут стрелять по своим.

Сколько времени надо, чтобы тридцать музыкантов сыгрались и сносно исполнили хотя бы "Собачью польку"? А если перед ними стоит цель сыграть "Болеро" Равеля?

В Силах обороны Эстонии полагают, что на это требуется всего 12 месяцев. В послеэйнселновской армии считается, что срочнослужащий - неполноценный солдат. Только к концу службы его можно считать выученным. Но как только учебная программа позади, его увольняют домой, а вместо обученных набирают новых учеников. Если повторять так в течение лет двадцати, можно надеяться, что в конце концов при необходимости под ружье можно будет призвать серьезную силу резервистов - в лучшем случае 50 тысяч солдат.

Таково знание, для постижения которого потребовались время, деньги и человеческие жизни. Я не знаю, итожит автор, готово ли общество принять такое знание. Надеюсь, да, хотя на уровне тех, кто принимает решения, понимания не заметно.