Рейд с заместителем таллиннского префекта полиции

Серебристый "фольксваген пассат" с затемненными окнами неожиданно останавливается на улице Виру, из него выскакивает Калле Кландорф - заместитель таллиннского префекта полиции. Он бежит за цыганкой, перекрашенной в блондинку, которая пытается скрыться в толпе. Но ее спринтерские способности оказываются хуже, чем у Кландорфа, - убежать ей удается метров на двадцать. Кландорф хватает ее за руку и ведет под испуганными взглядами прохожих к машине. Вместе с задержанной мы едем в отделение полиции. По дороге цыганка, которая только что пыталась продать иностранцам желтый свитер за 25 крон, объясняет, что живет в Латвии, в Вентспилсе, а в Таллинн приехала вчера вечером. Документов у нее нет, называет себя Рита Езданка. "Откуда я знаю, что вы из Латвии?" - спрашивает Кландорф. "Я схожу за паспортом", - предлагает цыганка. "Нет, - качает головой Кландорф. - Сейчас поедем в полицию". Насчет содержимого полиэтиленового пакета женщина говорит, что купила свитера для себя на рынке, продавать и не собиралась. "Красивый джемперок - всего за 25 крон", - объясняет Езданка.

Не джемпер, а желтая тряпка

В отделении полиции помощник дежурного Эрик Сисас осматривает джемпер, купленный, видимо, в магазине вторсырья, и говорит, что он не годится даже для тряпки в гараже - плохо впитывает масло. Кландорф оформляет протокол о конфискации пяти вещей, а Сисас препровождает женщину в арестантскую, где она будет ждать административного суда. Дежурный Вейго Касак говорит, что ей грозит десятидневный арест или штраф в 2500 крон. По дороге на Тоомпеа Кландорф говорит, что закон о нарушениях административного порядка нужно изменить так, чтобы иностранцы, нарушившие его, никогда больше не могли приехать в Эстонию. "В 9 часов на улицы выходят цыгане, в 12-13 - карманники, а в 17-18 - дети-проститутки", - рассказывает Кландорф. Останавливаемся у Карлиской церкви рядом с "зеброй". Перед нами проходит мужчина лет 30, в светлых шортах и бежевой рубашке. "Смотри, карманник, - показывает на него помощник префекта. - Не знаю, работает он сегодня или нет?" Следим за направляющимся к церкви мужчиной: сунет он руку к кому-то в карман или нет? Кландорф говорит, что карманники работают в местах большого скопления народа в Старом городе и в универмагах, пытаясь стащить кошельки у туристов, а также на транспорте. Зеленый свет. Поворачиваем направо. Кландорф ведет машину на Тоомпеа. Останавливаемся за собором Александра Невского, где прогуливается мальчишка, ожидая туристов. Кландорф спрашивает у него разрешение на уличную торговлю. Говорящий по-русски 12-летний Андрес Карлссон показывает Кландорфу разрешение, выданное Кесклиннаской горуправой на продажу открыток с видами Таллинна. Убеждаемся, что документы в порядке, и медленно едем дальше. Людей, которые бы бежали за туристами или предлагали им свой товар, не видно. "Что мне делать, если Кесклиннаская горуправа выдает 12-летним детям разрешение на торговлю? - спрашивает Кландорф. - А сами еще жалуются в газетах, что дети пристают к туристам". Кландорф говорит, что кто-то явно поделил Тоомпеа между продавцами открыток, даже гиды отводят свои группы к определенным продавцам. Кландорф уверен, что торговля открытками - прибыльное дело, и что этот "кто-то" держит ее под контролем. У стены Нейтситорн какой-то мужчина пытается завязать разговор с иностранцем. Подъезжаем к нему, Кландорф приглашает его сесть в машину. "Что ты здесь продаешь?" - спрашивает помощник префекта грязно одетого мужчину средних лет, от которого несет спиртным, глаза опухли и едва открываются.

Полбутылки пива - в мусорный ящик

"Ничего не продаю, я просто спросил у знакомого, работает ли этот фотоаппарат, потому что я не специалист", - отвечает мужчина, пожелавший остаться неизвестным. В его сумке - пионерский галстук и старые счеты. "Вы что, бухгалтер?" - спрашивает Кландорф, имея в виду счеты. "Нет, я собираю марки и монеты, а потом их меняю". В отделении у стены сидят двое мужчин, пьют пиво. Кландорф объясняет им, что пиво из бутылки в общественных местах пить запрещено. На это мужчины отправляются к мусорному ящику и кидают туда недопитые бутылки с пивом. "Большой недостаток полиции - неумение общаться с людьми. Необязательно же сразу сажать людей в полицейскую машину", - замечает Кландорф. Снова едем по бульвару Мере. Две молодые цыганки пытаются продать иностранцам одежду. Увидев Кландорфа, одна из них ныряет в магазин, вторая машет рукой - мол, я сейчас отсюда уйду. Поблизости от бывшего Дома офицеров прогуливается коренастая цыганка средних лет. Кландорф говорит, что она - сторожиха, следит, чтобы женщин, продающих кофточки и свитера, не беспокоила полиция и жулики. У ворот Центрального рынка мы не встретили ни одну тряпичницу или торговку контрабандными сигаретами, потому что здесь как раз совершал обход полицейский патруль из троих человек.

Кайдо ТИЙТС.

("Postimees").