Ольга Морозова: "Восхищаюсь стойкостью мужа"

- Оля, как вы?..

- Люди теряются в этой жизни. Теряют самих себя. Одни устраиваются в нише под солнцем и живут по принципу: я живу, чтобы есть. У Олега другой принцип. Правильно жить - оно приятно, к хорошему привыкаешь быстро и отказываться от хорошего потом очень сложно. Для Олега не существует более приятного, чем жить разумно и по совести.

Он специально не ставил себе цели: бороться и искать, найти и не сдаваться. Его поставили в такие условия. Власти и законы. Он такой человек, который не может смириться с этим. В отличие от тех, кто приспосабливается, а потом кричит, что у него чистая совесть. У таких чистая совесть потому, что не была в употреблении.

- Но их большинство - о том моя печаль. Уже не забуду, как обманули меня наши люди, особенно ласнамяэсцы, не рванувшие на Вышгород требовать восстановления трансляции "Останкино". Ведь налогоплательщики мы, имеем право на русскую культуру.

- Нет, Любовь Андреевна, таких не большинство. Приспособленчество рождается из трусости, люди боятся. Тогда рождается страх, а страх высасывает все чувства и мысли в человеке, он становится рабом. Рабом чужих законов. Я думаю, только в этом причина. Люди запуганы. Они не могут победить в себе жалкого раба. Раба чужой мысли. А Олег не хочет, чтобы русский человек зависел от чужого настроения. Я восхищаюсь стойкостью своего мужа. Он, как наковальня: его бьют, а он еще крепче становится. Не сгибается, не ломается. Только мало кто знает, что у него сердце больное. Всякое сердце вбирает в себя боль. Боль за русского, который проживает здесь без прав. Ты родился здесь, и еще надо доказывать, что имеешь право здесь жить. Такого нигде в мире нет. Пороки и болезни всех государств, по-моему, собираются в Эстонии - в начинающем, молодом государстве.

- Оля, вы всегда разделяли позицию мужа?

- Мне кажется, с рождения. А я родом из далекого-далекого города, который зеленым островом затерялся среди песчаных волн пустыни Каракум. Это город Чарджоу. Там очень много солнца. Там очень солнечные люди, наверное, оттого, что солнца много. Там нет хвойных лесов и нет ландышей, которые я очень люблю. У нас там никогда не создавалось языковых проблем.

Там я закончила Туркменский государственный педагогический институт имени Ленина. В 1983 году институт послал меня на Всесоюзную олимпиаду по русскому языку и литературе, которая проходила в Костроме. Там мы с Олегом и встретились. Он приехал от Таллиннского педагогического института.

- Вы туркменка?

- Нет, моя прабабушка - турчанка, мама - русская, папа - немец. У отца тоже судьба была не из легких, они немцы из Поволжья, и семья была репрессирована, так они оказались в Туркмении. Кострома нас с Олегом и подружила. Занятия, прогулки по литературному городу, чаепитие за одним столом. После трех дней знакомства он сказал: "Оля, я вам предлагаю быть моей женой". Я удивилась: "Ну что вы?" И мы простились, пожимая друг другу руки. А потом год переписки и телефонных разговоров. Мои друзья называли Олега телефонным Ромео. Никто никогда не думал, что я способна на любовь с первого взгляда. Я всегда была такая серьезная, основательная. Олег покорил меня умом, любовью к жизни. Нам было вместе хорошо. И когда он предложил мне выйти за него замуж, я без колебаний и сомнений согласилась. А теперь мы вместе. И, как у Пушкина: "Я возмужал среди печальных бурь". Я тоже мужаю. Но по-прежнему могу восторгаться облаками, которые похожи на перья фламинго; дождем, который сшивает землю с небом. Главное, рядом со мною человек, который меня понимает.

- Вы приехали в Таллинн и все время живете в этой квартире?

- Да, была еще с нами мама Олега, Нина Ивановна, - очень светлая женщина, царство ей небесное! Мы с нею очень дружили, и я называла ее мамой. Она бережно относилась к нам и детям.

- После окончания института Олег работал в школе?

- Да, он замечательный историк. Но по характеру не учитель, ему нужны оппоненты, чтобы давали пищу для движения вперед. И он создал историко-литературный журнал "Ревель". Первый номер прочел Казинцев и написал в отзыве, что за последнее время это один из лучших русских журналов зарубежья. А потом шло накопление обиды за унижение русских, и Олег его не смог принять. Естественно, начались мытарства. Когда я подала документы на вид на жительство, Олег на меня обиделся. Но я сказала: ты здесь родился и можешь доказать свои права, а я не местная.

- Но вы - жена. Сейчас вот приезжал российский замминистра по делам национальностей, и, вы слышали, одной из проблем он назвал переговоры с партнерами по поводу воссоединения семей. Это на международном уровне.

- То на международном, а здесь национальное чванство превращается в законы.

- Оля, вам не кажется, что человек имеет право на принципиальность только тогда, когда никто от него не зависит, а если от принципиальности, позиции страдает семья, дети, то как быть в этом случае?

- Любовь Андреевна, если я прожила с ним шестнадцать лет, то я понимаю и принимаю все, что он делает. Да, все, что связано с борьбой за права человека, сильно било по семье. У меня вид на жительство, у детей, но когда Олег остался без работы, в домоуправлении нам не оформили дотацию на квартиру. Долг рос, Олег подрабатывал, платили. Друзья помогают, родственники. Но, наверное, для Олега было бы больнее, я бы его сломила, если бы не выдержала, взяла детей и уехала. Поэтому я не имела права быть слабой рядом с таким сильным человеком.

- Вы знаете, не все однозначно принимают поведение Олега. Каждая ли жена способна выстоять?

- Любящая - да. Мы же, славянки, такие преданные и верные!

- Но когда дети-крошки... Сейчас все так дорого! И все-таки вы его не осуждаете? Самую малость, про себя? Ну бывают же минуты отчаяния, когда думаете: красивый, умный мужик, сейчас бы работал в какой-нибудь фирме и заколачивал деньгу?

- Знаете, были такие всплески отчаяния в одиночку. А потом оглянешься по сторонам, увидишь, как люди бедствуют, зажимаешь боль в кулаке. Я старалась, чтобы муж не задумывался, что временами мне бывает действительно очень трудно. Но наступало утро, и я все принимала. Как у Блока: "Принимаю тебя, неудача, и удача - тебе мой привет!" Думаю, Россия не оставит своих граждан в положении униженных и оскорбленных. А меня спасала школа. В Кари гимназии замечательные люди, верные своему делу не по диплому, а по призванию. Помните притчу о каменщиках? Странник увидал двух каменщиков и спросил их: "Что вы тут делаете?" Один остановился и сказал: "Камни таскаю", а другой ответил: "Мы возводим храм". Мы в нашей гимназии возводим храм.

- Вы знаете, что движет одними и загоняет под лавку других? Что движет Олегом?

- Он честен по отношению к себе и людям. Он никогда не кривил душой. Если может помочь, всегда поможет. А наши политики, которые кричат о любви к народу, разве в действительности думают о нем? Я такого примера не знаю.

- Верю, что порядочный человек, услышав вас, непременно задумается. Ну как, действительно, нормальный протест нормального человека превратили в сенсацию?

- Безумству храбрых поем мы песню! - не зря ведь Алексей Максимович мог такое вынести из своих многотрудных странствований. - Безумство храбрых - вот мудрость жизни! Помните, герой Рея Брэдбери, отвечая на вопрос, что нужно человеку для счастья, сказал: "Зеленый ветер, одетый в паутину; луч солнца сквозь зеленую листву. И чтобы не уходили друзья и не умирали старики". А я бы, знаете, добавила: и чтобы человек не терял себя.

- Детям повезло, что вы преподаете литературу...

- Не задумывалась. Но мы в школе ставили пьесы, и по сказкам - тоже. Это было такое удивительное время! Я вам сейчас покажу наши фотографии из драмкружка. Мне это очень нравится. Я здесь могу себя полностью воплотить: я и артистка, я и постановщик - школа дает мне крылья.

- Вы все это время работали в школе?

- Да, в 33-й. Но когда ушла в декретный, мы с подругой перешли в 14-ю, чтобы поближе. Но там мне тоже было очень хорошо. Знаете, мне очень везет на людей. Бывает, могу обидеть, но потом нахожу в себе силы извиниться... Смотрите, какой изумительный снимок - это наша театральная студия. Атмосфера любви, понимания, творчества - это было так здорово! А начиналось, все, конечно, в институте. Играла Трубецкую Екатерину. И говорю теперь: вот доигралась, в жизни у меня то же самое. "Но, знаю, к Родине любовь - соперница моя..."

- А как вы успеваете между прошлым и будущим?

- Ой!.. Только и могу сказать. Дети - вся душа и время им. Вообще, я никогда своим детям не отказываю в праве на ошибку. Даже в учебе. Когда, скажем, "тройки" получают по русскому языку и меня это бьет по самолюбию как учителя, я им говорю: "Если вас это не обижает, если вы принимаете эту оценку - ваше дело. Но если будет трудно, обращайтесь ко мне за помощью". Они имеют право, они должны сами созреть.

- Не хочу говорить избитых слов, но какой бы вы ни были - любящей, поэтичной, но вы - мать, нормальный человек. Неужели досада на жизнь, на необеспеченность не вызывает "ах, ну зачем?.."

- Тоже боюсь избитых слов. Но действительно не хлебом единым жив человек. Все это слышали, но не все исповедуют. Давайте я вам лучше стихи почитаю.

Может быть, ранним утром в апреле
Или в свете январского дня
Старый мир не заметит в смятенье,
Что навеки теряет меня.
Без меня будет солнце садиться.
Без меня будет дождь проливной.
Без меня будет снег искриться
И раскачиваться шар земной.
С неба, вспыхнув, звезда сорвется
И исчезнет в туманной мгле -
Это жизнь моя пронесется,
Свет мгновенный оставив в земле.
Но как грустно в объятиях ночи
Видеть вечно пустые сны,
Видеть только седые тени
И не видеть живой весны.
Я сквозь землю пробьюсь травинкой.
Солнца луч обовьет, словно нить.
Не хочу умирать и не буду.
Буду вечно на свете жить.

- Не помню таких стихов...

- Это я написала. Многие стихи я посвятила мужу. При другом случае прочитаю. Олег свято верит в то, что делает. Это не бравада. Это продолжение борьбы, и она закончится только тогда, когда власти пересмотрят отношение к русским в Эстонии. Я знаю своего мужа.

- Оля, что бы вы сами хотели сказать без моих вопросов?

- Хочу сказать спасибо тем, кто поддержал нашу семью. Очень признательна за понимание, за желание помочь. Тем не менее я бы просила, чтобы вы через газету передали, что не надо нам помогать. Потому что многие живут хуже.

С Ольгой Морозовой встречалась
Любовь ТОРШИНА.

P.S. Едва собралась, как открылась дверь и вошел 14-летний Святослав с полуторогодовалой Дарьей на руках - русская красавица, в длинном расклешенном платье. Святослав принес альбом с фотографиями. Он с 11-летним братом Кириллом обошел все музеи Таллинна. Слава - режиссер, Кирилл - фотограф. Прокомментировал все до единого снимки.

Возвращаясь, вдруг впервые поставила под сомнение глагол "воспитывать". Морозовских ребят не воспитывают. Они растут такими, как их мама и папа.

Ольга дала мне последнюю записку мужа из тюрьмы. Наряду с тем, что принести, - распоряжения. "Благодарность за поддержку - Глотов, Рожок, Мишин, Шур, Илляшевич, объед. конференция РПЭ-ОНПЭ".

Л.Т.

Фото из альбома Святослава и Кирилла МОРОЗОВЫХ.