Восемь лет без права переписки

Почему для эстонского общества государство не стало его логическим и, главное, естественным продолжением.

Восемь лет

Восемь лет новейшей эстонской истории промелькнули для нас как одно мгновение. Мы были не только пассивными наблюдателями и объектами исторического процесса, но в той или иной степени его творцами.

Титульная нация разочарована в своем государстве, в первую очередь потому, что историческая дистанция между надеждами и обетованиями оказалась значительно длиннее и сложнее, чем это казалось во времена "поющей революции". Среднестатистический гражданин потерял в результате реституции, приватизации и мононациональной политики значительно больше, чем приобрел. Новая власть, унаследовавшая все пороки старой, оказалась удивительно похожей на свой советский прототип. Отчуждение власти от народа заметно возросло, и это хорошо видно, когда президента маленькой страны выбирает не народ - носитель верховной власти, но сама власть в лице парламентариев.

Для русской (русскоязычной) общины десять лет независимости стали временем многочисленных утрат. Прежде всего рухнул миф о "нерушимой дружбе народов". Отчуждение власти от общины нарастало с каждым годом. Вместе с отчуждением рос комплекс вины за провинности и преступления советской власти. Постепенно община стала заложником гражданской и "интеграционной" политики. Для насильственно вытесненных в российское гражданство эстонское государство никогда уже не станет естественным и логическим продолжением общества. Тем, кто лишен сегодня гражданства ЭР по дискриминационным мотивам, государство еще долго будет не мачехой даже, но гражданином прокурором и вертухаем в одном лице.

Народонаселение

За минувшие восемь лет произошло глобальное (в масштабах Эстонии) сокращение народонаселения. Более того, год за годом нарастает тенденция к отрицательному балансу в приросте народонаселения: смертность устойчиво превышает рождаемость. Население страны быстро стареет. Если "поющая революция" мечтала о миллионе эстонцев к 2000 году, то сегодня это уже утопия: нет ни моральных, ни материальных стимулов к увеличению рождаемости населения.

Рост благосостояния и образованности обеспеченных слоев эстонского населения служит основным препятствием для увеличения рождаемости в этой среде. В погоне за образованием и благосостоянием ("У нашего ребенка должно быть все!") впустую растрачиваются возможности репродуктивного возраста. Один "поздний" ребенок в семье становится пределом биологических и материальных возможностей. Таким образом, "нация господ" сама ограничивает свое воспроизводство.

Те, кто может и хочет рожать, ограничены материальными возможностями. Кроме того, между уровнем рождаемости и уровнем образования имеется устойчивая связь: чем выше уровень образования, тем ниже уровень рождаемости. К сожалению, государство не в состоянии сегодня компенсировать высокий уровень образования титульной нации благоприятными для воспроизводства народонаселения материальными возможностями.

Переход в 2007 году начального и среднего образования на государственный язык значительно понизит образовательные возможности русскоязычного населения. Таким образом, государство само в значительной мере нейтрализует неблагоприятные для воспроизводства этой части населения результаты мононациональной политики. Вероятно, уже в первой четверти нового века следует ожидать значительного прироста русскоязычного населения.

Экономика

Разрушение национальной экономики есть неизбежное следствие европейской и мировой экономической интеграции. До тех пор, пока стоимость рабочей силы в Эстонии будет ниже, чем в странах Европейского союза, мы обречены быть "отверточно-паяльниковым" придатком высоких технологий. Разрушение энергетики, которую еще совсем недавно называли основой эстонского суверенитета, довершает печальную картину.

Центральная власть практически полностью игнорирует экономические интересы регионов. Сосредоточение деловой и экономической активности в столице - это горькое наследие социализма. Аналогичные процессы мы можем наблюдать еще у одного наследника "Великого совка" - Российской Федерации. Там тоже "все деньги" крутятся в столице.

Сельское хозяйство

В минувшие восемь лет неуклонно сокращалось сельскохозяйственное производство. На наших глазах страна оказалась в пищевой зависимости от Европейского союза. Пройдет еще несколько лет, и объем сельскохозяйственной продукции ЭР будет полностью регулироваться правилами ЕС.

Совсем недавно закрылась последняя в Эстонии фабрика по производству макаронных изделий. Большинство мясокомбинатов контролируют иностранные фирмы. Молочное производство сокращается. Производство и экспорт сельскохозяйственной продукции на Восток ограничено по политическим мотивам, а на Запад - строго лимитируется по объему и жестко контролируется по качеству.

Находясь в зоне неустойчивого земледелия, мы лишены сегодня стратегических пищевых запасов и ресурсов для их производства на случай войны, стихийного бедствия или техногенной катастрофы.

Гражданская оборона

Мы полностью разрушили создававшуюся десятилетиями систему гражданской обороны (не путать с Kaitseliit). Количество мест в больницах сократилось много ниже минимально допустимого предела. Вспомним, что даже тех немногих, кого удалось спасти с парома "Эстония", пришлось распределять между госпиталями трех стран.

Население почти полностью утратило навыки самосохранения в условиях военных действий, стихийных бедствий и техногенных катастроф. Отсутствие стратегических пищевых и медицинских запасов может легко привести к тому, что даже небольшая по размерам техногенная катастрофа повлечет за собой неоправданные потери народонаселения.

Более всего внутренним потребностям Эстонии отвечает не боеспособная армия, способная продержаться "целых 24 часа", а продуманная система гражданской обороны, способная по максимуму сохранить народонаселение. Стратегию тотальной обороны, при которой гибнет большая часть населения страны, пора менять на стратегию государственной гражданской обороны.

Международная политика

Взятый правительством курс на возможно скорейшее присоединение к Европейскому союзу и НАТО истощает и без того скудные государственные ресурсы.

Присоединяясь к ЕС, мы теряем значительную часть суверенитета. Потеря части политической составляющей суверенитета не так страшна, как потеря части экономического суверенитета. Уже сегодня мы находимся в пищевой, фармакологической и экономической зависимости от ЕС, и степень этой зависимости будет постоянно возрастать.

Восемь лет независимости не принесли нам сколько-нибудь заметного улучшения отношений с Россией. В концепции национальной обороны Российская Федерация хотя и не названа прямо, но подразумевается как потенциальный агрессор, поскольку нам трудно представить себе, что на нас нападут Финляндия, Швеция или Латвия.

Шведская модель нейтралитета нас почему-то не устраивает, и мы стремимся в НАТО. Между тем политика нейтралитета могла бы принести стране и государству значительную материальную выгоду. Пора понять простую истину, что если мы никогда не сможем строить свою внешнюю политику в отношениях с США на равных, то тем более никогда мы не сможем строить ее с позиции силы в отношениях с Российской Федерацией. Вариант "на равных" в последнем случае также исключен. Более всего нам подходит формула "добрососедские отношения, основанные на политическом и военном нейтралитете меньшей из сторон".

Положительные итоги

С тех пор как государство перестало интересоваться абсолютно всеми сторонами жизни отдельного человека, мы стали в большей степени предоставлены сами себе. Мы стали больше уважать себя и надеяться на себя. Вновь проявился подавлявшийся тоталитарным государством феномен личной компетентности.

Покончив с формальностями (вид на жительство, разрешение на работу), русскоязычная часть населения стала больше внимания уделять развитию национальной культуры. Мы стали освобождаться от навязчивой идеи пролетарского интернационализма. Эстонский вариант национализма стимулировал развитие русского национального самосознания. Обострившаяся межпартийная борьба внутри русской общины в Эстонии свидетельствует о том, что идет активный процесс самоочищения и одновременно кристаллизации русских национальных приоритетов.

Без права переписки

Тоталитарные государства обыкновенно заглядывают далеко в будущее. Третий рейх в Германии отмерил себе тысячу лет, но не продержался и двенадцати. Советская власть собиралась к 1980 году построить коммунизм, но загнулась на 74-м году жизни в стадии развитого социализма. Либеральные государства живут по принципу "прожил сегодняшний день, и ладно". Считается, что феномен демократии - это явление вечного порядка.

Особенность нашего государства заключается в том, что граждане ЭР живут в государстве почти демократическом, в котором вся полнота высшей власти теоретически принадлежит народу. Лица без гражданства живут в государстве либеральном, в котором для них разрешено все, что не запрещено для них законом. Российские граждане живут в государстве враждебном для них настолько, насколько может быть враждебным иностранное государство, не нарушая правил международного приличия и не вступая в дипломатический конфликт.

Через восемь лет трудно предъявлять претензии государству, чья государственность находится в зачаточном состоянии: вечность - вполне достаточный срок для того чтобы усовершенствовать любую форму демократии. Восемь лет для человека - немалый срок. С точки зрения истории, восемь лет - это всего одна строка, но такая, в которой ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра нельзя вычеркнуть и переписать заново ни единого слова.

Михаил ПЕТРОВ.