Будущее театра рождается сегодня

- Во время приемных экзаменов в театральную студию, наверное, трудно наверняка утверждать, кто и насколько если не талантлив, то, во всяком случае, человек, актерски одаренный. Но мне кажется, опытному экзаменатору, опытному режиссеру способного человека разглядеть не так уж сложно. Это так?

- Наверное, экзаменатор я такой же опытный, как и режиссер. По той простой причине, что не так уж много мне приходилось в жизни этим заниматься. Но все же последние пять-шесть лет контакт со студиями у меня был довольно тесный, и за эти годы перед нашими глазами прошло много очень разных ребят. Среди них хватало людей случайных, потому что многие устремляются к нам, насмотревшись телесериалов и передач про то, как снимается кино, и про замечательно прекрасную жизнь кинозвезд, с шикарными виллами, бассейнами и прочей роскошью, на самом деле работающих исключительно на рекламу и престиж тех или иных актеров. И, видимо, я не буду оригинален, если скажу, что актерская профессия - это огромный труд, и многие очень слабо представляют себе, насколько все это серьезно.

- Запугиваете?

- Запугивать как раз не хочется, ибо в нашем деле есть свои радости и свои печали, свои трудности и восхитительное упоение. И должен заметить, что часто к нам приходят ребята, на которых просто невозможно не обратить внимание. К счастью, так случилось и на сей раз. К тому же в этом году к нашему конкурсу проявили гораздо больший интерес, причем не только девушки, но и юноши. И это отрадно, потому что еще пару лет назад прослеживалась огорчительная тенденция: юноши вообще не приходили на наши просмотры. В общем, это совершенно понятно: молодой человек, который хочет создать семью, хочет и хорошо зарабатывать, поэтому идет в бизнес. Время нынче такое: бал правит золотой телец. А наша профессия может преподнести золотой венец, но при этом ты не знаешь, когда это случится, требуется большое терпение и большой труд. Вот именно это молодые люди чаще всего попросту не знают.

- Ваша задача - им это растолковать?

- Наша задача - разглядеть потенциальные возможности каждого, кто к нам приходит. Мы не можем с ходу сказать, талантлив человек или бездарен. Впрочем, здесь я немножко слукавил: иногда может. Иногда с первых двух фраз или даже слов слышно...

- Минуточку, что слышно - талант или бездарность?

- Кстати, на самом деле и то, и другое. Меня часто просят это объяснить, на что всегда отвечаю: интуиция. Анатомически это разложить невозможно. Более того, убежден, что мы имеем право на ошибку. Скажем, я имею право на ошибку: могу кого-то не разглядеть. Но его может разглядеть кто-то другой - так построено везде, во всех театральных школах. Иногда случаются громкие истории про то, что кого-то не принимали, отстраняли, а он оказался большим талантом. Как Владимир Этуш, например, в свое время не принял Юрия Яковлева в Вахтанговскую школу, а время показало, что оба - великие артисты. Что и говорить, наше дело - вообще сложная и интересная материя. Но лично мне показалось интересным то, что молодые люди, о которых сейчас принято говорить, что их ничего не интересует, кроме новых компьютерных возможностей, а театр для них - что-то архаичное и отмирающее, при том что он все-таки требует определенной духовной подготовленности, - так вот, радует, что на наше прослушивание приходили ребята, которые как раз-таки соответствуют именно этому театральному критерию, и по выбору программ, которые они читали, и по своему отношению к театру, которое открывалось во время коротких собеседований. Так что надеюсь, что нам предстоит большая и увлекательная работа. Работа во имя будущего, потому что к студии, которую мы набирали теперь, требования будут более жесткие. Мне уже не раз приходилось говорить о том, что молодые люди, которые заканчивают нашу студию и поступают в московские вузы, в наш театр потом не возвращаются. Но бесплатно ковать кадры для Москвы, что называется, себе дороже. Поэтому будем стараться учить и воспитывать ребят таким образом, чтобы они имели шансы попасть в труппу нашего театра, если у театра будет такая потребность и если такое желание возникнет у выпускников студии.

- Видимо, у театра сегодня это вообще единственная возможность обновления своей труппы?

- Она не единственная, но сегодня получается, что самая оптимальная. Конечно, мы не можем применять драконовские меры к своим питомцам, как, например, директор Рижского театра, который договорился с лужковской администрацией и платит за обучение в студии Табакова большие тысячи долларов, но пообещал увезти их обратно в Ригу в товарных вагонах. Думаю, что мы на это не пойдем. Думаю, каждый молодой человек должен делать свой собственный выбор. Но студия, которую мы сейчас набираем, - это одна из возможностей решить и наши кадровые проблемы, в частности, омоложения труппы.

- И все-таки где еще, кроме студии, Русский театр Эстонии может черпать новые кадры, за счет чего он может омолодиться?

- У нас в Таллинне при Музыкальной академии существует кафедра драматического искусства. Но там обучение идет на эстонском языке. И должен сказать, что поступающие в этом году ребята высказывали неожиданные для нас соображения насчет того, что, может быть, через год попробуют поступить на эту кафедру. На мой вопрос, как обстоит дело с языком, отвечали, что это не преграда. Некоторые уже советовались по этому вопросу с заведующим кафедрой Инго Норметом. Для меня это был сюрприз, но здесь тоже вижу одну из возможностей решения наших проблем. А остальные варианты - они в Москве, в Санкт-Петербурге. Наверное, и оттуда можно приглашать людей, но сегодня это связано со слишком большими бюрократическими сложностями. К тому же у нас нет жилья, а следовательно, в придачу к полноценной работе мы не можем предоставить новым артистам полноценные жизненные условия. Работа - это пожалуйста.

- Значит, если я правильно поняла, у нашего театра сегодня единственная надежда на будущее - студия, и именно сейчас вы ее реализуете?

- Вы правильно поняли. Так оно и есть.

Фото Николая ШАРУБИНА.